Сергей Зверев - Свидетелей не оставлять Страница 6

– «Амаретто» и «Токай», – процедил Глен, протягивая деньги. Всякую дрянь он не пил, предпочитал напитки с громкими, звучными названиями. Правда, никто не гарантировал соответствие наклейки содержимому, но все равно лучше пить это, чем мутную водку местного ликеро-водочного завода.

Глен сунул бутылки в пакет, рассовал по карманам сдачу. Тут все и началось…

Молодчиков было четверо. Семнадцати-двадцатилетние сопляки – допризывники или белобилетники. Они сидели на пластмассовых стульях у ларька и цедили уже не первую бутылку отвратительной краснухи. Во всю мощь ревел магнитофон, музыка напоминала буханье падающих с пятого этажа тазов и кастрюль. Сопляки были преисполнены ощущением собственной значимости, которое росло с каждым глотком вина. Предводителем у них был Коля Глюк – прыщавый пэтэушник, страшно гордый своими связями с блатными: пару раз ему довелось постоять на стреме, когда чистили склад парфюмерной фабрички. Глюку, как всегда после дозы вина, хотелось подраться. Если точнее, то в пьяном виде драться ему хотелось не всегда, а лишь на виду у компании, перед которой можно пофорсить, показать себя и, что самое главное, владея численным преимуществом, без особого риска отделать какого-нибудь лопуха. Ну а если быть совсем точным, то Глюку вовсе не драться нравилось, поскольку драка предполагала сопротивление объекта и можно было здорово схлопотать, – ему нравилось просто бить людей. В этом он чем-то был схож с тем, кому сегодня предстояло сыграть роль его жертвы.

– Э, ханурик, где такие кроссовки отхватил? – крикнул Глюк.

Не обращая внимания, Глен заворачивал пакет.

– Глянь, Серега, этот индюк с нами говорить не хочет. – Глюк положил ногу на стол.

– А по рогам ему, – беззлобно отозвался Серега, лопоухий, сгорбленный, с рыжим пушком на подбородке и по-мальчишески обиженным выражением лица парень.

– Да у него рогов нет. У него бабы нет, нет и рогов. Он педик.

– Кто педик? – спросил Глен. В нем поднималась ярость.

– Ты педик, – выпятил челюсть Глюк и положил вторую ногу на стол. – Чего выпучился? Хочешь, чтобы отодрали? Любишь это дело?

– Давайте вломим ему!

Тут из-за угла возник плечистый охранник в камуфляжной форме и с резиновой дубинкой. Он охранял палатки, стоявшие на пятачке.

– Глюк, ты чего раскричался? – осведомился он.

– Да ничего, – тот сбавил тон.

– Ты чего клиентов распугиваешь? Сиди тихо, не то так покатишься отсюда, что дорогу забудешь.

– Да плевать мне на этого педрилу. Пусть покупает, что хочет.

– Ты сам педрила, – сказал охранник. – Закрой пасть. Чтобы я больше тебя не слышал. Ясно?

– Ясно.

Год назад Глюк решил показать, что он здесь в крутых, и вместе с приятелями сцепился с «зеленым» – так прозвали охранников. Подъехала милиция, так что до серьезной драки не дошло. Но на следующий день Глюка затолкали в машину, отвезли за город и избили. Страшно и умело. Без переломов, но очень больно. В следующий раз пообещали убить, если что. Глюк им поверил. Они уехали, а он топал до города двенадцать километров. Чуть не околел от холода. После этого при виде зеленой формы у него начиналась нервная трясучка.

Глен сунул пакет под мышку, взглядом исподлобья сфотографировал всю компанию и положил «фотографию» на полку в своей памяти: может понадобиться.

Он понял, что за ним идут, когда пересекал бывшую баскетбольную площадку. Там они и нагнали его.

– Педик, погоди.

«Черт, – подумал Глен, – угораздило же выйти из дома без ножа». Он постоянно таскал с собой нож с выкидным лезвием, вся прелесть его заключалась в том, что он не считался холодным оружием, поскольку свободно продавался в ларьках, но отправить на тот свет им можно без особого труда. В его руках эта вещь уж точно была далеко не шуточной. Дело даже не в ловкости и силе, а в уверенности, что ты можешь убить. Глен – мог. Еще как мог.

– Чего, педик, раком хочешь или еще как-то? – дебильно заржал Глюк. Смех у его приятелей был не лучше.

От шпаны можно ждать чего угодно, поэтому, как ни душила Глена злость, он смог произнести примирительно:

– Парни, давай разойдемся мирно. Меня тут каждая собака знает. Две ходки.

– Испугал. Хоть двадцать две. А ты там тоже педиком был? – опять заржал Глюк.

– Ах ты тварь! – Глен все-таки вышел из себя. Он выхватил из пакета бутылку «Токая», разбил ее о железные поручни, зажав в руке острую «розочку». Он сделал шаг навстречу, и острое стекло со свистом рассекло воздух перед лицом Глюка. Тот отпрыгнул как ошпаренный.

– Ты чего, спятил, в натуре, да?

– Я тебя сейчас, суку, мочить буду! – крикнул Глен.

– Ты чего, псих, в натуре, да? – По петушиному голосу Глюка было видно, что он уж и не рад, что связался с фраером.

Кто-то из компании вынул заточку.

– Ну, ты, брось, а то порежу!

– Иди сюда, если смелый! Давай, щень!

Парни расступались. Они начинали осознавать, что им лучше было поискать объект попроще. А Глен закусил удила. В такие моменты его ничто не могло остановить, даже инстинкт самосохранения отступал на второй план. Он готов был драться до конца.

– Ну, подходите! Перья у вас, да? Биться будем на смерть! Тройку из вас я замочу. А то и всех… Ну, кто первый?!

Глен выигрывал. Это поняли все. Он немного расслабился – и допустил ошибку. Сергей поднял с земли увесистую доску, крикнул: «Бей гада!» – и ударил Глена. Нанесенный наугад удар оказался удачным. Он пришелся по руке, и «розочка» упала на землю. Вся стая бросилась на жертву.

Глен впечатал кулак в губы Глюку, ощущая, как они превратились в кровавое месиво. Кому-то наподдал ногой. Парни действовали неумело, мешали друг другу. Наконец они достигли своей цели: Глен оказался на земле. Его стали охаживать ногами. Шобла свирепела с каждым ударом.

– Бей педика!

– Получай, гад!

– На тебе!!!

– Мочи его! – взвизгнул Глюк. – Зуб выбил, сука! Кобздец тебе, фраерюга поганая!

«Убьют», – мелькнуло в голове Глена. Попытался встать, но его снова завалили. Он скрючился на земле, руками закрывая от ударов голову…

– Эй, пацаны, – послышался откуда-то издалека чей-то голос. – Заканчивайте.

– Чего? Дуй отсюда! Тоже хочешь?

– Да бросьте, пацаны, зачем вы так?

Удары прекратились, и Глен, застонав, попытался приподняться, но его пинком в спину вернули на землю.

– Хватит, поиграли, и будя.

– Напросился, жиртрест! – крикнул Глюк.

– Бей его! – заорал ушастый Сергей, который не уставал повторять одно и то же.

Глен отполз в сторону. Воспользовавшись суматохой, он хотел скрыться. Внимание шоблы переключилось на высокого, казавшегося толстым и неуклюжим бородатого парня, который, несмотря на свои габариты, не представлял, казалось, большой опасности. Вокруг него начало сжиматься кольцо.

Первым получил удар Глюк. Рука бородача описала крутую дугу и с бильярдным треском соприкоснулась с черепом. Глюк взвыл и как подкошенный рухнул на землю, скорчившись от боли. Лопоухий ударил бородача палкой по спине. Тут же в разные стороны полетели и палка, и лопоухий. Удар ногой, направленный в промежность бородача, тоже пришелся мимо цели. Бородатый сгреб третьего нападавшего в охапку так, что у того лязгнули зубы, и с силой отшвырнул в сторону.

– Ты чего, жиртрест? – заскулил сидящий на земле Глюк.

– Я вас сейчас всех урою. – Бородач подобрал палку, пнул ногой одного из лежащих на земле хулиганов. И застыл с решительным видом.

Шобла начала приходить в себя и расползаться. Те, кто мог, припустились наутек. Глюк еле передвигал ноги и походил на битого под Полтавой шведа.

– Еще увижу – братскую могилу заказывайте! – пригрозил им вслед бородач.

– Ничего, мы тебе перо в бок вставим! – крикнул с почтительного расстояния Глюк и тут же растворился во тьме. Бородач подошел к Глену, тот уже стоял, прислонившись к забору. Челюсть у него болела, нос распух.

– Здорово они тебя, – сказал бородач.

– Ничего, пройдет.

– Вот мерзавцы, совсем распустились.

Он щелкнул зажигалкой, чтобы лучше рассмотреть спасенного.

– Глен, ты?

– Я. Здорово, Гена.

– Ничего себе, вот так свиделись.

– Свиделись.

– Ты неважно выглядишь… Слушай, Глен, пошли ко мне, приведешь себя в порядок, умоешься. Посидим, поговорим за жисть.

– Пошли.

Гена Брендюгин жил неподалеку от Глена. Так уж получилось, что после того рокового года они ни разу не виделись. Случается – живешь в соседних дворах и годами не встречаешься, хотя ходишь по одним улицам. А вот однажды Глен встретил в Москве человека, с которым в Коми спал на соседних нарах. И жил тот в Самаре. Его Величество случай.

В школе Глен с Брендюгиным считались приятелями. Брендюгин был флегматичным увальнем, привыкшим жить чужим умом. Он по-своему любил энергичного, острого на язык Глена, способного на самые необузданные поступки. Поступки эти, бывало, ставили на уши всю школу и делали его весьма заметной фигурой. Глен же тянулся к Брендюгину из-за его огромной физической силы. Тот был, пожалуй, самым сильным человеком в школе и не раз выручал Глена.