Павел Шестаков - Игра против всех Страница 6

Открыла ему Диана Тимофеевна, «юная мачеха», как называл Сосновский за глаза молодую жену профессора.

— Проходите, Боря, Юлечка у себя.

Юля вышла из своей комнаты, поправляя коротко постриженные рыжеватые волосы. Одета она была с учительской аккуратностью в темное, неброское платье.

— Борька, раздевайся! У меня сегодня приемный день. Только что ушла Татка Кучерова.

— Татка?

— Неужели не помнишь? Самая милая девчонка из нашей группы. Чудесные глаза, как у княжны Марьи.

— Глаза? Понятия не имею.

— Какие вы, мужчины, слепые. Смазливую мордашку ты бы не забыл!

— Ну что ты, Юленька! Я припоминаю, — соврал Боб безгрешно. — Чем она занимается? Верная супруга и добродетельная мать?

Юля усмехнулась:

— Пальцем в небо! Татка в аспирантуре. Приехала из Ленинграда. Сейчас я угощу тебя чаем с кексом собственного изготовления и все расскажу.

— Наука не должна разрушать семейный очаг.

— С очагом у Татки как раз неважно. Ты не представляешь, что за хам ее супруг! Когда она приезжала летом, муженек даже не подумал встретить жену на вокзале. Дома не оказалось цветов. И это в день Таткиного рождения, пятого августа!

Юля поставила чай и кекс на столик:

— Пробуй и хвали. И не защищай эгоистов мужчин.

— Возможно, Танечкин супруг трудился над докторской диссертацией? Чтобы не отстать в семейной гонке в науку.

— Он в ней не участвует. Этот типчик работает в папулином институте младшим бухгалтером.

— Вадим Зайцев? — спросил Сосновский, опуская руку с кексом.

— Ты., конечно, подумал о краже? Успокойся! Зайцев не имеет к ней никакого отношения. Папа уверен, что сотрудники вне подозрений.

— Юля! Ты — святая простота. И папа твой тоже.

— Ах, мистер проницательный сыщик! Вы заподозрили Таточку?

— Пока нет. Но деньги-то исчезли пятого августа.

— Роковое число.

— Что она еще рассказывала?

— Для тебя ничего интересного. Вадим появился дома поздно, вел себя ужасно. Они поругались, и Татка ушла к родителям.

— Может быть, он нервничал?

— Понятия не имею.

Сосновский взялся за кекс.

«Если Зайцев непричастен к краже, он не должен был волноваться пятого вечером. Ведь о том, что сейф пуст, стало известно на другой день, когда Хохлова пришла и открыла его».

Когда-то до революции ипподром находился за городом, но за последние годы новые кварталы окружили его, и он превратился в своего рода остров, обнесенный высоким кирпичным забором, за которым текла жизнь, малопонятная для непосвященных. Мазин был из их числа. Скачки его не интересовали, он пришел сюда в воскресенье не для того, чтобы рискнуть скромным заработком. Он не был человеком азартным, даже лотерейных билетов никогда не покупал, но верил в то, что удачи, как и неприятности, не приходят в одиночку. А удача казалась несомненной.

Лицо, схваченное телевизионным оператором, было отпечатано во множестве фотокарточек, и теперь уже десятки глаз искали в городе — на улицах и в магазинах, в кинотеатрах и темных подворотнях — человека лет сорока с нездоровым и озлобленным лицом.

Правда, этот человек мог сразу же покинуть город, но уже на следующий день милиционер, дежуривший в районе ипподрома, сообщил, что лицо на фотокарточке ему знакомо. Похожий человек часто бывает на скачках.

Известие это поступило в субботу, а в воскресенье Мазин решил сам потолкаться в толпе любителей конных состязаний. Но толпы никакой возле ипподрома не оказалось. Две небольшие кассы в фанерных будочках фильтровали желающих проникнуть за ворота. Возле каждой стояло не больше десятка людей. Игорь прошелся взад-вперед мимо касс, однако не увидел никого, похожего на нужного ему человека. «Возможно, он уже на ипподроме», — решил Мазин и стал в хвост очереди.

Двигалась она, несмотря на свою малочисленность, медленно. Игорь успел изучить цены билетов и принялся рассматривать очередных. Сутуловатая фигура с худой заросшей шеей показалась ему знакомой, но он не узнал этого человека, пока тот не наклонился к окошку, повернувшись в профиль. Это был Вадим Зайцев.

«Неудачная встреча!» — подумал Мазин в первый момент и даже отступил на шаг, но бухгалтер не собирался смотреть по сторонам.

— Мою ложу не взяли? Одиннадцатую. — услыхал его слова Игорь.

Внешне ипподром немного напоминал стадион, но только на первый взгляд. Поле выглядело побольше, однако не оно было тут главным, а вспаханная дорожка, которую отделяли от поля и от трибун два кольца ровно подстриженных кустарников. Зато трибун было меньше. Даже и не трибуны это были, а деревянные павильоны у того края дорожки, где лошади финишировали. В одном крыле павильона продавали пиво и шашлыки, но без толкотни, потому что народу, по сравнению со стадионом, была малая кучка. Да и не пивом, как сразу заметил Мазин, тут интересовались.

Люди на скачки собрались в основном пожилые, совсем немного женщин. Преобладали завсегдатаи. То и дело слышались взаимные приветствия, но приветствовавшие мало походили на друзей. Ощущалась какая-то нервозность и отчужденность. Почти все крутили в руках программки, обменивались с соседями понятными лишь знатокам репликами.

Мазин огляделся. Нужного ему человека по-прежнему не было видно. «А что делает здесь Зайцев? Оказывается, он игрок. На какие деньги? Это любопытно. Стоит присмотреться, как он играет».

Игорь вошел в соседнюю ложу и присел там так, чтобы Зайцев его не видел.

Бухгалтер между тем листал программу и огрызком карандаша вносил в нее объявляемые по радио поправки. Напротив него сидел толстяк с голой круглой головой и мохнатыми седыми бровями. До Мазина доносился его хрипловатый голос.

— Ха! — стучал толстяк карандашом по программе. — Зачем такая скачка? Все знают, что победит Сувенир. Все играют на фаворита. Какая эта игра? Бумага на билет дороже стоит, чем выдача.

В первом заезде скакали девушки. В разноцветных жокейских куртках, наездницы так легко и красиво объехали трибуны, что Мазин залюбовался и подумал: что бы ни говорили об азарте, а скачки — это спорт. Потом девушки отъехали в дальний угол поля, на старт, и их стало плохо видно, а толпа повалила к кассам тотализатора. Касс было много, вдоль всей трибуны, и везде покупали билеты. Слышались загадочные слова: ординар, двойной ординар, ленточка…

Дали сигнал, и разноцветные фигурки понеслись по дорожке. За ними следили без особого волнения. Выдача намечалась небольшая, да и одна девушка, как все ожидали, сразу выдвинулась вперед.

— Караулова идет на Виолетте!

Девушка прошла большую часть дистанции и вырвалась на финишную. Вот она почти рядом с трибуной. Все привстали. Соперницы остались позади. И тут лошадь Карауловой (Мазин даже не успел разобрать отчего), как бы ткнувшись мордой в стену, упала на передние ноги. Девушка мешком перелетела через голову Виолетты и покатилась по земле. Мимо нее промчались пять всадниц.

«Разбилась!» — испугался Игорь и оглянулся, ожидая увидеть такую же; тревогу вокруг себя. Но никто не смотрел на упавшую девушку, все уставились на вышку, где должны были указать победителя. К Карауловой подбежал врач, но она уже поднялась на ноги и пошла вслед за рысцой потрусившей Виолеттой.

Рядом хохотал толстяк:

— Все проиграли, все проиграли! Прекрасная выдача будет.

Зайцев отобрал из пачки, что держал в руке, несколько желтых билетиков, смял и швырнул.

«Ну и публика!» — вздохнул Мазин.

Через час страсти разгорелись. Все пространство между скамьями было усеяно пропавшими билетами, однако у касс народу не убавилось.

Зайцев проиграл не меньше двадцати рублей, но держался спокойно. Зато у его соседа, который тоже проигрывал, лицо налилось кровью.

— Ха! Не могу больше, совсем разориться можно! — кричал он Зайцеву и снова торопился к кассе.

Начался пятый заезд.

«Под номером шесть на Сувенире вместо заболевшего Гаджиева жокей Рыбаков…» — объявили по радио.

На трибунах произошло небольшое замешательство.

— Ха! Гаджиев потерял верный приз!

Зайцев достал кошелек, вынул три красные бумажки и, зажав их в кулак, пошел к ближайшей кассе. «Неужели на все брать будет?» — усомнился Игорь.

Зайцев протянул в окошко все деньги:

— Тройную ленточку от Кредита.

Кредит шел под номером восемь.

Снова перед трибунами проехали жокеи в разноцветных блестящих костюмах. Если бы их костюмы не были грязноватыми, а лица угрюмыми и напряженными, можно было бы подумать, что жокеи сошли с картинки из детской книжки. Вслед за жокеями в старинном экипаже с откидным верхом поехал через поле человек с флажком.

Замолкла музыка, игравшая между заездами меланхоличные вальсы. В дальнем конце поля кучка лошадей рванулась вперед. Зайцев впился глазами в цветные фигурки.