Чарльз Вильямс - Глубокое синее море Страница 6

— Я и сам еще не знаю, — ответил Гарри. — Вероятно, это будет в какой-то степени зависеть от капитана.

— Оставайтесь здесь, — сказал Барсет. — А то Холи Джо всучит вам в руки тряпку.

Годард подумал, что новый человек, выловленный посреди океана, для старенького парохода может означать и другое. Это и больше проданного спиртного, больше чаевых для того же Барсета, и всякая иная выгода с финансовой точки зрения.

Разумеется, такой вывод трудно сделать, глядя на человека в одних трусах…

— А чем вы зарабатываете на хлеб насущный? — наконец, не выдержал стюард.

— В настоящее время ничем, — ответил Годард. — А раньше снимал фильмы и писал.

Барсет заинтересовался. Если это правда, то, выходит, их новый пассажир занимает солидное положение в обществе.

— Какие фильмы?

— «Тин-Хан», «Аметистовая афера» и некоторые другие. Последний назывался «Соленая шестерка». Получился настоящий боевик.

— «Тин-Хан»? Я его видел, — взволнованно подхватил стюард. — Так назывался крейсер во времена Второй мировой войны. Великолепный фильм! Послушайте, вам совсем не нужно оставаться на этом утлом суденышке.

Годард пожал плечами:

— А почему бы не остаться?

Может быть, ему будет интересно стать на какое-то время моряком.

Филиппинца звали Антонио Гутиэрес, и он оказался хорошим парикмахером. Кто-то из машинного отделения одолжил Годарду электробритву, другой — спортивную рубашку. Его лицо все еще болело от солнца, соленой воды и ветра, и все-таки ему удалось кое-как побриться. После этого он стал выглядеть лучше. Около одиннадцати часов Гарри вышел на палубу. На средней палубе никого не было, а ему хотелось, как только он выяснит свои отношения с капитаном, найти миссис Брук и выразить ей свою благодарность.

Стояло чудесное солнечное утро. Дул легкий бриз, и корабль немного покачивался на волнах, бороздя воды океана. Даже вода кажется много приятнее, когда на нее смотришь с палубы парохода и чувствуешь вибрацию от работы машин.

На мостике нес вахту третий помощник. Он сказал Годарду, что капитан уже встал и что в его каюту можно пройти через рубку.

Гарри постучал в дверь, которая была немного приоткрыта.

— Да? — послышался голос, и на пороге появился капитан Стин. На нем был тропический белый костюм, а на плечах его рубашки с короткими рукавами красовались четыре золотые полоски. — Входите, мистер Годард, присаживайтесь. — Он показал на массивное кресло.

Капитан был сухощавым мужчиной со строгой выправкой. Он уже начинал лысеть, но голубые глаза лучились, как у ребенка, а на длинной шее четко выделялся кадык.

В каюте стояло кресло, лежал потертый ковер, на котором возвышался стол с вращающимся стулом. На переборке перед столом висели две фотографии в рамках. На одной из них был запечатлен очаровательный домик на берегу фиорда, а на другой — женщина с двумя девочками. Дверь на задней стене вела непосредственно в спальню капитана.

Пока Годард рассказывал ему свою историю, тот сидел на стуле за письменным столом и делал в журнале пометки. По его лицу было видно, что он неодобряет авантюрные приключения спасенного ими человека.

— Надеюсь, теперь-то вы, наконец поняли, как опрометчиво поступили, — сказал Стин. — Право, удивительно, что береговая охрана позволяет такие выходки.

Гарри пояснил, что морские путешествия в одиночку практикуются всеми нациями и одобряются яхт-клубами. Кроме того, устраивались даже соревнования, на которых яхты с одним человеком на борту пересекали океан.

— И тем не менее вы потеряли свою яхту, — констатировал капитан. — Лишь милосердие Божье спасло вас от неминуемой гибели. Судя по всему, вы потеряли и свой паспорт, не так ли?

— Да, конечно. Очутившись в таком положении, мне было как-то не до него.

— Очень неприятно. — Стин нахмурил брови и постучал карандашом по столу. — Надеюсь, вы понимаете, что в связи с этим возникнут неприятности с властями?

— Конечно. — Годард вздохнул. — Но, с другой стороны, капитан, каждая нация знает, что случаются кораблекрушения и встречаются люди, их потерпевшие.

— Это мне известно. Но вы не обычный моряк, на которого распространяются все законы торгового судна. Для филиппинских властей вы будете неизвестной личностью без всяких документов, визы и денег. И пароходная компания, к которой принадлежит мое судно, будет вынуждена внести за вас определенную сумму. Залоговую сумму. Черт бы тебя побрал, благочестивый сын потаскушки, подумал Годард, но вслух сказал:

— Прошу меня извинить, капитан. Боюсь, с моей стороны было крайне неосмотрительно искать спасения на вашем судне.

Капитан Стин был готов простить Годарду эту бестактность.

— Вы сами, должно быть, понимаете, что ваше замечание не слишком удачно? Мы очень рады, что вы оказались инструментом провидения Божьего, но тем не менее не должны забывать и о формальной стороне вопроса. Ну, а теперь ближе к делу. Вы можете и впредь оставаться в лазарете и питаться вместе с офицерами. Я не буду просить вас отрабатывать за ваш проезд.

— Большое спасибо, капитан.

— Конечно, если вы сами не изъявите такого желания. Боцману всегда может понадобиться помощь, и я убежден, что вы предпочтете не занимать у людей сигареты и принадлежности туалета.

— Но я слышал, что у вас есть пассажиры на борту. — Годард все еще говорил спокойно, хотя в его голосе появились нотки раздражения. — Каюты не все заняты. Я мог бы занять одну из них и оплатить свой проезд полностью — от Кали до Манилы.

На свое предложение он получил в ответ легкую, снисходительную ухмылку.

— Проезд на пароходе оплачивается заранее. Боюсь, я не смогу нарушить правил пароходной компании.

— Ваш радист уже работает?

— Он с минуты на минуту должен появиться у меня.

— Может быть, вы попросите его дать мне телеграфный бланк? Я хочу послать радиограмму. — Годард снял часы и положил их на письменный стол. — А это можете положить в сейф как залог за телеграфные расходы, — сухо сказал он. — Часы фирмы «Ролекс», они стоят приблизительно шестьсот долларов. И если вы назовете мне имена ваших агентов в Лос-Анджелесе, то я поручу моим адвокатам уже сегодня перевести сумму за мой проезд и другие расходы, а также залоговую сумму и деньги за мой обратный проезд в Штаты, если власти Манилы будут на этом настаивать.

— Да… да, конечно… — Стин немного помедлил, потом протянул часы обратно. — Думаю, все будет в порядке. — Он вышел в рубку, коротко поговорил с кем-то по телефону, и минутой позже появился радист, молодой латиноамериканец с узким непроницаемым лицом.

— Спаркс, это — мистер Годард. Он хотел бы послать радиограмму. Гарри поднялся:

— Рад с вами познакомиться.

Спаркс кивнул, видимо решив, что никаких других форм вежливости от него не требуется. Годарду показалось, что в темных глазах радиста сверкнули искорки ненависти, после чего они снова стали какими-то безликими. Как говорится, янки, убирайтесь домой! Возможно, он был родом с Кубы или из Панамы, или вообще откуда-то южнее Сан-Диего.

— Вы можете связаться со Штатами?

— Да.

Стин добавил, что они имеют на судне коротковолновый передатчик.

Сларкс протянул Годарду несколько бланков и вышел в рубку, чтобы подождать там.

Капитан порылся в своих бумагах, нашел адрес агента в Сан-Педро и сказал, что проезд из Кали до Манилы стоит пятьсот тридцать долларов.

— В таком случае, двух тысяч должно хватить на все, — высказал предположение Гарри. — А если будет перерасход, то вы его получите в Маниле.

Он заполнил телеграфный бланк, адресовав его своим адвокатам в Беверли-Хиллз:

«Шошон» затонул подобран «Леандром» следующим Манилу тчк просьба перевести сегодня две тысячи долларов в Сан-Педро агентам пароходства Барвику и Клейну за проезд Манилу и путевые издержки а также обратный проезд Соединенные Штаты тчк агент должен подробно известить капитана «Леандра» положении дел тчк

Годард».

Спаркс пересчитал слова и сказал, что радиограмма стоит одиннадцать долларов и тринадцать центов.

— Наличными, — добавил он.

— , О, это я уже знаю, — спокойно ответил Годард. — Не надо постоянно напоминать мне об этом.

Стин объяснил радисту, что пароходство оплатит расходы, и молодой человек исчез.

— Я дам указание стюарду, — сказал капитан. — Он возьмет над вами опеку.

— Может, лучше сначала дождаться подтверждения? — предложил Гарри.

Стин ответил, что это не обязательно. Видимо, часы фирмы «Ролекс» произвели на него впечатление.

Годард ушел. Он стыдился своего гнева и чувствовал неловкость от всей этой беседы. Ему бы даже доставило радость поработать на палубе матросом и было бы все равно, где спать. А он-то считал себя неуязвимым, даже если на него нападут все Станы со всего мира!