Альберт Байкалов - Армия воров Страница 6

Спустя полчаса, уже пересев в другой самолет, Лада летела в Астрахань, откуда вертолетом ее доставили прямо сюда. До сих пор у раскинувшегося на нескольких гектарах побережья поселка, обнесенного забором, не было никакого статуса. Даже те, кто строил его, не знали, что здесь будет за объект. Одни говорили, будто санаторий, другие — дачный комплекс для руководства министерства. Лада подозревала, что как и десятки других объектов, этот тоже повесят на баланс ее департамента, а потом прикажут продать по цене в разы меньшей той, что он стоит… А это значит, что и в ее копилочку что-то тоже упадет на безбедную жизнь… Папа будет гордиться своей дочерью.

Сухость во рту стала нестерпимой. Казалось, даже от попытки что-то сказать на небе лопнет похожая на бумагу кожа. Лада медленно села. Огромная, прямоугольная кровать качнулась. Боясь с нее слететь, она вцепилась в шелковую простыню и опустила голову. Волосы упали золотистым водопадом на грудь. Протянув руку к стоявшей в изголовье тумбочке, Лада стянула с нее пеньюар, сунула в рукава руки и, не соизволив даже запахнуть его, встала. Пол стал качаться, словно палуба корабля. Широко расставляя ноги, молодая женщина добрела до холодильника. Однако с минуту посмотрев на бутылки минеральной воды, пересилила себя. Холодное ей сейчас нельзя. Обязательно заработает простуду. Она подошла к кухонному «острову», столешница которого была сделана из черного мрамора. С одной стороны на керамической плите стоял чайник. Взяв с подвески над баром стакан, она наполнила его еще теплой водой и выпила. Стало легче. Второй стакан она осушила, уже предварительно уронив в него две таблетки английского препарата против похмельного синдрома.

С остатками тупой ноющей боли в затылке молодая и преуспевающая чиновница направилась в ванную. Зная требования хозяев, прислуга уже обо всем позаботилась. Лада забралась в огромную, сделанную в форме гигантской ракушки ванну, наполненную пузырившейся водой. Некоторое время молодая женщина прислушивалась к тому, как упругие струи воды, успокаивая, ласкают ее тело. Постепенно мысли вновь стали крутиться вокруг Эдика. Как избавить жизнь от этой мерзости? Правильно говорят, природа не терпит пустоты. Если где-то убывает, то в другом месте прибывает. За свое благополучие она расплачивается молодостью. Судя по всему, этот боров приехал сюда под предлогом инспектирования каких-то объектов. Значит, днем его точно не будет, должен же министр показаться на публике. Но потом опять наступит вечер, и он явится с тем, чтобы снова терзать ее тело. Неожиданно Лада вспомнила Жака. Интрижка с французским бизнесменом была мимолетной, но доставила такое наслаждение, что от одних воспоминаний у Анисимовой сперло дыхание. Не в силах сдержать чувств, она тихо застонала и слегка выгнулась в воде так, что из пены показалась упругая грудь. Лада потрогала сосок, набухший от желания.

— Отмокаешь? — Насмешливый голос беззвучно вошедшего Эдика заставил вздрогнуть и открыть глаза. Ей стало стыдно от того, что он увидел.

— Вспоминала, что ты делал со мной ночью, — соврала молодая женщина.

— Неужели? — Эдик подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. — Я думал, ты утром удивишься, что здесь проснулась, а не в Москве. Зачем так набираться?

— Это в самолете. — Лада с виноватым видом надула губки. — Ты даже не представляешь, с каким трудом я перенесла перелет из Парижа. А тут ты звонишь. Ведь знаешь, что я трусишка.

— Догадываешься, зачем я тебя сюда пригласил? — Эдик посмотрел на нее в зеркало.

— Странный ты. — Лада села в воде, ощутив, как огромные комья пены стали быстро сползать с плеч. — Наверное, соскучился.

— Надо срочно освободиться от этого объекта…

— От какого? — не поняла она, о чем речь.

Севрюков развернулся к ней лицом и обвел стены комнаты рукой:

— От дачи.

— Мы еще никаким образом не провели ее через департамент. — Лада подхватила ладошкой пену и дунула на нее. — У нее даже нет названия.

— Зато есть куча слухов.

— Тем более. — Анисимова встала. Вода с шумом скатилась с ее округлых форм. Севрюков протянул ей руку. Лада обхватила его похожие на сардельки пальцы и вышла. Разбрызгивая воду по теплым мраморным плитам, прошла в душевую кабинку.

— Когда ты решишь вопрос? — крикнул он ей вслед.

— К чему такая спешка?

— Разве не знаешь? — Севрюков стал злиться. От этого его и без того узкие, заплывшие глазки превратились в щелочки.

— Если ты о последних заявлениях президента, то мне просто смешно. — Лада сдвинула дверцу, но задержалась в проходе. — Он их делает с завидным постоянством, и то только потому, что ему это положено.

— Я бы не спешил с выводами, — покачал круглой головой Эдик.

— Сам посуди, председатель правления банка «Столица» тяпнул не меньше нашего, и ему преспокойно позволили уехать из страны. Сейчас живет себе в Англии, и всем хорошо. А почему? — спросила она и тут же ответила: — Просто, когда сказали поделиться, поделился. Думаешь, он, — Лада показала взглядом в потолок, — не ведает, что мы делаем за его спиной? Еще как ведает! Просто ждет. А все эти кампании по борьбе с коррупцией и прочими делами — битва с ветряными мельницами. Они нужны для быдла.

— Откуда ты знаешь, о чем он думает и чего ждет?! — вскипел Эдик. — Кто ты такая, чтобы вообще так рассуждать? Если меня просто отправят в отставку, то тебя намного дальше…

— Неужели ты не заступишься? — поняв, что перегнула палку, Лада улыбнулась.

— Кто бы за меня заступился, — пробурчал Севрюков.

— Не прибедняйся. У тебя вон ядерный чемоданчик, — неожиданно повеселела она. — А у меня ничего нет. Тем не менее мне не страшно.

С этими словами Лада закрыла кабинку и повернула никелированную ручку регулятора воды, выставив цифру «двадцать семь»…

Несмотря на внешнее спокойствие и пренебрежительность к страхам своего протеже, она боялась. Более того, последнее время она просыпалась посреди ночи от страшных непонятных, вмиг вылетающих из головы снов, от которых покрывалась холодным и липкий потом. Но надо было довести дело до конца. Кто она за границей? Никто. У нее нет бизнеса, она не знает языка. Поэтому нужны деньги, много денег, которых хватит не только на жизнь, но и на то, чтобы обезопасить себя от возможного преследования того же Интерпола. То, чем в конце концов может закончиться ее деятельность, Лада прекрасно знала. Однако была твердо уверена в том, что первым должен полететь министр, а уж потом все его придворные. Она надеялась к этому времени убежать.

Глава 2

— Кажется, повернул здесь. — С опаской оглядевшись по сторонам, Тумаркин показал взглядом на угол панельной пятиэтажки.

— А вы пройдите и оттуда посмотрите в том направлении, куда бежали, — посоветовал Матвей. — Так будет легче вспомнить…

— Точно здесь! — увидев на стене неразборчивую надпись, сделанную аэрозольной краской, воскликнул Тумаркин и решительно двинулся вперед.

Сунув руки в карманы просторной ветровки, сзади с безучастным видом шел Гера. Хмурый исподлобья взгляд, ежик черных волос и широкая челюсть делали его похожим больше на бандита, чем на лучшего, как сказал Дешин, оперативного сотрудника ОВД.

Между тем Тимофей Степанович, напоминавший собаку-ищейку, пересек двор, обогнул детскую площадку и замедлил шаг.

— Этот дом? — проследив за его взглядом, спросил Матвей.

Вместо ответа Тумаркин кивнул.

— Точно? — оживился Гера.

Потерпевший прошел вдоль стены девятиэтажки и, выглянув из-за угла, отпрянул:

— Здесь!

Его правая рука с портфелем при этом поднялась на уровень подбородка, а левая прижала его к груди.

— Меня так и подмывает спросить, что у вас там? — не выдержал Матвей.

— Где? — одними губами спросил Тумаркин.

— В портфеле.

— Проспекты, рекламные буклеты, разный материал…

— Понятно, — не дал договорить ему Гера. — Теперь постарайтесь вспомнить, где встала машина, на которой вас привезли, в какой подъезд повели и с какого балкона кричала женщина.

— Машина встала у ограждения, где скамейка, а повели в третий подъезд. — Тумаркин прошел немного вперед и посмотрел на дом, у торца которого они стояли. — Вон не застекленный балкон на втором этаже…

— Ну что, пойдем? — Гера вопросительно уставился на Матвея.

— Успеем, — отмахнулся Кораблев, и, восстановив в памяти внешность нападавших, тронул Тимофея Степановича за локоть: — А вы можете мне сказать, кто из этих троих отозвался на оклик женщины?

— Который был в панаме, — не задумываясь, ответил мужчина. — Он ниже всех ростом.

— Понял, — кивнул Матвей, вспомнив, как сломал похожему на квадрат крепышу нижнюю челюсть. — Теперь пойдемте…

Двери открыла средних лет женщина в розовом халате и с повязанной вокруг головы косынкой. Ее руки были мокрыми, от чего можно было сделать вывод, что она занималась хозяйством. Откуда-то из глубины квартиры доносился плач ребенка.