Виктор Иванников - Долг Родине, верность присяге. Том 4. Выбор нового пути борьбы Страница 6

– Вы что себе позволяете? Да Вы знаете, кто я?! Вы понимаете? Уже поднята тревога, начались мои поиски! Вам же придётся отвечать за такие действия!

Роман подошёл поближе и вгляделся попристальнее в его бегающие глаза. Ему стало ясно – этот тип жутко испуган. Похоже, он понял, к кому попал и перед кем ему придётся ответить. Дав ему, правда, недолго, поугрожать, приказал:

– Восьмой, заткни ему пасть. Пусть теперь он нас послушает.

Иван шагнул поближе и нанёс удар кулаком в печень. Тот согнулся насколько позволяли ему связанные руки и начал выблёвывать из себя сгустки желчи и прочего. Как только тот более-менее откашлялся, Роман начал говорить:

– Аркадий Всеволодович, Вы попали в очень тяжёлую ситуацию. Искать Вас начнут только с утра. Мы знаем, что это Вы заманили в западню Шахова Илью Степановича и его замов, где они были зверски убиты. Мы так же знаем, с кем Вы сработали в этом преступлении – с Шайхутдиновым Факиль Комгельгановичем, который в это время тоже ждёт своего огненного аутодафе, точно такого же, что Вы вместе организовали для моего шефа. Вам хорошо должно быть известно – мы такие дела не прощаем никому. У Вас есть выбор, подумайте об этом хорошенько: либо поторговаться за свою безболезненную смерть, выложив всё то, что успели узнать о работе за эти полтора года, только откровенно; либо тяжёлая и мучительная смерть. Вы фактически убили троих наших товарищей, помните об этом!

Нечипурюк, открыв рот, с ужасом смотрел на него. Выждав некоторое время, Роман приказал:

– Ну что же, вы выбрали. Восьмой, лампу!

Иван сходил в соседнюю комнату, повозился там и вскоре вернулся с гудящей синим пламенем паяльной лампой, подошёл к нему сунул ему в руку. Тот взял, сделал один шаг, пламя лизнуло грудь пленника, сразу же запахло горелым мясом, палёной шерстью, в изобилии росшей на этой груди. Тот завыл. По знаку Иван вылил на его голову ведро воды. Тот захлебнулся и на некоторое мгновение стих. И тут же прозвучало:

– Надеюсь, до Вас дошло! Мы не шутим. Узнаем всё, так или иначе, уж поверьте.

Снова гудящее синее пламя лизнуло уже плечо пленника. Опять вой, ведро воды и захлёбывающийся кашель, и новый вопрос:

– Будете говорить? Иначе мне придётся опалить Вас всего, как палят свиней?

С этими словами гудящее страшное пламя вновь надвинулось на жертву. И тут только послышался захлёбывающийся от ужаса, боли голос:

– Я всё скажу, всё… Только не убивайте и не жгите меня. Я много знаю.

– Ну вот и делись знанием, чего мучаешься, тянешь?

По его знаку Иван подвинул штатив с закрепленным на ней диктофоном и цифровой камерой. Направив сильное освещение от большой лампы, свисающей на витом кабеле прямо в его лицо, приказал:

– Начинайте свой рассказ.

Иван включил аппаратуру. Нечипурюк говорил минут сорок, затем ещё столько же отвечал на вопросы Романа. Закончив съёмку и запись, он заявил:

– Мы должны проверить сказанное, тем более, оно касается лиц, приближённых к главе государства. Вы поживите здесь под надзором, Вам окажут необходимую медицинскую помощь. Помните, я даю приказ:

– При любой попытке сбежать или связаться с кем-либо, Вы будете немедленно уничтожены. Наручники с Вас снимать не будут. К разговору по уточнению сообщённых сведений мы ещё вернёмся и не раз. Имейте это в виду. Ко мне вопросы есть?

– Вы меня не убьёте? Не убьёте?

– Всё будет зависеть от ценности сообщённого. От того насколько Вы будете полезны нам в дальнейшем. Зарубите это себе на носу. Ваша жизнь в Ваших руках. Если у Вас есть чего ещё добавить, не тяните. И ещё, те, о которых Вы столько нам наговорили, если, конечно, не просто оговорили, теперь Ваши злейшие враги. Попасть к ним в руки после того, как они узнают о Ваших тут откровениях, означает для Вас ещё более мучительную смерть. Ясно? Восьмой, отведите пленника в другую комнату, окажите ему необходимую медицинскую помощь, накормите, напоите. Наручники не снимать. Всё, чего он решит нам поведать, записать.

По дороге обратно Роман ещё раз «прокрутил» в голове услышанное. Если это правда, то ему, вернее возглавляемой им службе, в руки попал довольно серьёзный материал. С ним вполне можно поторговаться со многими из этой банкирской группы и семейки, держащими и властные структуры, и правоохранительные органы в кулаке. Решил завтра с утра дать послушать запись Косте и попробовать выработать план дальнейших действий. Но тут зазвучал телефон, номер которого знали только хозяин и Илья. Картавый голос представился:

– Лазарь Иегудович, я сейчас временно замещаю Лаврентия Марковича. Мне нужно срочно с Вами встретиться, обсудить ситуацию. Я в головном офисе. Жду.

Роман сплюнул в сердцах. Все планы полетели, тут же созвонился с Костей, приказал:

– Подъезжай к головному офису, но в него не входи, дождись меня на стоянке, нам надо переговорить до того, как я буду встречаться с новым временным хозяином.

Через сорок пять минут, отправив водителя наружу, они уже сидели вместе в машине. Роман включил диктофон, дал послушать запись. Константин задумался, но ненадолго:

– Роман Петрович, если проверка подтвердит сказанное, то это довольно действенное оружие защиты, но и в тоже время весьма опасное. Как его использовать, когда и в какой мере необходимо тщательно рассчитывать. Вы намереваетесь её показать Лазарю Иегудовичу?

– Да, Костя, таков был ранее порядок. Хозяин требовал в обязательном порядке представлять ему компромат и не мне его менять. Но запись ему конечно не отдам. Однако если потребует, то придётся сделать копию и отдать. Постараюсь его убедить без согласования со мной не предпринимать никаких действий с ней.

Константин иронично хмыкнул:

– И когда это Лаврентий Маркович кого слушал?

– Ничего, на этот раз у этого временного под задницей раскалённая сковорода, знает же, что криминал и его включил в свой расстрельный список, послушает – куда деваться?

Далее они прикинули план предстоящего обсуждения ситуации. По мнению Кости, она близка к стабилизации, но напряжение ещё есть и продлится некоторое время. Это надо использовать, ведь эти вершители компании сейчас в жуткой панике за свои жизни. Необходимо также потребовать от этого Лазаря выдачи нескольких счетов Лаврентия Марковича для проведения оперативной работы. Кроме того, пусть при Вас издаст приказ о Вашем назначении, а также о назначении Ваших заместителей. Необходимо ещё потребовать передать секретный фонд финансирования скрытных операций службы в Ваши руки. На всякий случай предложите увеличить финансирование ввиду усиления охраны подразделений компании и её высшего руководства. Илья Степанович эту работу уже начал делать, но из своего секретного фонда. К нему, как я понимаю, у Вас пока нет хода, и это следует поправить. Выслушав его соображения, Роман покачал головой, но не возразил. С тем и ушёл, приказав дождаться его здесь.

Известие о скорой и страшной смерти Ильи ошеломило Максима Петровича. Он долго сидел и смотрел на кейс, оставленный ему его товарищем. Он вдруг «обнажённо» понял, кого он потерял. Друга! Верного друга! Вот ведь какая коллизия – столько лет прожили, столько помогали друг другу, а таким вот его не считал. Знал, всегда поможет, откликнется, всё сделает что в его силах и ничего взамен не будет просить. Они даже, как говорится, и «не пили ни разу», хотя поводов для этого было не мало. И вот теперь его нет! Остались от него только воспоминания, да эта странная просьба, хотя почему же странная? Решение этой проблемы могло много значить в его судьбе. Очевидно же – она очень важна была для него, вон даже какую сумму сумел выделить на проведения расследования. И ведь что удивительно, в этой, как теперь оказалось, страшной, тяжелейшей ситуации очень трезво рассуждал, как настоящий специалист, – без эмоций. Другой бы на его месте такого наговорил, а он анализировал. Эх, Илья, Илья! И как же ты, такой «тёртый калач», в ловушку угодил? Ведь знал же, сам сказал! И вот на тебе – угодил! Наверняка кто-то из «сильных мира сего» на него надавил, вынудил ехать в этот капкан. Повинуясь «сиюминутному решению», набрал номер секретаря Ильи:

– Катюша, это Максим Петрович… Да знаю я, уже сообщили. Ты можешь вспомнить поминутно, что произошло. Когда Илья Степанович вернулся в свой кабинет?.. Во второй половине дня?.. Что? Что?.. Кто передал это сообщение? Нечипурюк Аркадий Всеволодович… Быть в пятнадцать часов в администрации в кабинет номер восемь… Так, а скажи-ка мне, Катюша, сам-то Илья Степанович кому-то говорил о своей поездке?

– По телефону только своим замам Виталию Филипповичу и Кондрату Егоровичу, с ними он и поехал. О других разговорах я не знаю. У него же есть и другие возможности…

– Да-да, я это знаю. А не по телефону, может, кого вызывал?

– Вызывал ещё одного зама – Романа Петровича, с ним говорил почти час. О чём не знаю. Роман Петрович сейчас вместо Илья… Степа…но…ви…ча…