Инна Тронина - Миллениум Страница 6

Тураев остановился у нужной двери, прислушался, пытаясь понять, одни там девчонки или нет. Не различив за дверью ни мужских голосов, ни звуков музыки, майор несколькими движениями расчёски привёл в порядок растрепавшиеся от ветра и дождя волосы, а после троекратно постучал.

— Петечка? — хрипловато поинтересовались из комнаты. — Заползай!

— Нет, не Петечка. Но мне очень нужно видеть вас, — вкрадчиво признался Тураев, улыбаясь. За дверью воцарилась тишина. — Можно войти?

— Минуточку.

Там повозились, кажется, что-то уронили. Артур знал, что в женских комнатах частенько сушатся всякие трусики-лифчики, и сейчас их поспешно срывают и прячут. Петечки Лерины соседки, вероятно, не стеснялись.

— Входите! — пригласил тот же таинственный голосок.

Артур достал удостоверение, раскрыл его и перешагнул через порог.

— Здрасьте! — ещё больше охрипнув от удивления, сказала кареглазая длинноволосая дива и выпустила изо рта волнующий мятный запах жвачки.

Одетая в туго облегающую кофточку сумрачно-неясного цвета и в коротенькую трикотажную юбчонку, перетянутая по талии широким ремнём, она выглядела вызывающе и в то же время привлекательно.

Другая Лерина подружка смотрела на незваного гостя раскосыми глазами. Пухлые губки сложила строго, а широкие скулы ей начал потихоньку заливать трогательный естественный румянец. Азиаточка с тонкими бровками надела светло-зелёное платье до пола, такой же мини-жакетик, и украсила себя гроздьями амулетов с изображением магических знаков. Первая же девушка предпочитала серебряные бирманские и непальские кулоны.

— Прошу прощения!

Артур оглядел тесноватую комнатку с тремя кроватями, столом, стульями и двумя шкафами. Здесь же поместились телевизор с магнитолой и прочая мелочёвка, скрытая под ёлочной мишурой — студентки ещё не кончили праздновать, несмотря на сессию. Правда, учебниками и конспектами был завален весь стол, придвинутый к подоконнику, но яркие афиши и плакаты на выцветших обоях откровенно мешали сосредоточиться. Ещё в комнате, где жила Валерия, было много цветов, в основном кактусов. И девочка в длинной юбке их как раз поливала.

— Вы к кому? — тоненьким голоском спросила она.

— К Валерии. Вернее, я хотел бы поговорить с вами о ней.

— Артур знал, что девушки его не прогонят — он всегда умел обращаться со слабым полом.

— Впрочем, если откажетесь, есть другой вариант. Завтра же вам вручат официальные повестки из прокуратуры…

— Ё-моё! — Длинноволосая дива вскочила, разом тряхнув всеми серьгами и подвесками. — А я думала, что Лео очередного «крутяка» зацепила. Везёт ей на мужиков — один лучше другого, а у нас с Алёнкой одна плесень.

— Почему в прокуратуру? — испуганно пискнула Алёна и оправила коротко остриженные, обильно политые лаком волосы.

— Потому что так полагается, девочки, — мягко объяснил Тураев.

Он, не спрашивая разрешения, снял пальто, шляпу, и устроил всё это на вешалке, за цветастой занавеской.

— Впрочем, для вас я могу сделать исключение. Если вы согласитесь откровенно побеседовать со мной здесь, неофициально, без свидетелей, то никаких повесток не будет.

— Проходите, пожалуйста.

Дива стала натянуто-вежливой. Она вытащила из-за шкафа стул поприличнее, обмахнула его каким-то ярким лоскутком и оторопело уставилась в раскрытое удостоверение Тураева.

— Вы из Москвы, что ли? А она как раз туда и поехала на Новый год.

— Я знаю.

Тураев решил девочкам пока всего не рассказывать. Он смотрел в окно, на дом, где жил бывший муж Валерии, и думал, стоит ли идти к нему сегодня.

— Я очень прошу вас помочь мне.

— Вы из уголовного розыска? С Петровки, тридцать восемь, да? — Алёна взяла в руки удостоверение осторожно, словно боясь, что оно взорвётся. — Но что сделала Лео? Она ведь на последнем месяце была.

— Не она сделала, а с ней сделали, — пояснил Тураев. — Давайте познакомимся для начала, чтобы нам легче было общаться. — Он спрятал удостоверение в нагрудный карман пиджака. — Я вам представился.

— Наталия Ожерельева, — жеманно дёрнула плечиком длинноволосая.

— Алёна Логинова, — смущённо назвалась узкоглазая.

— Очень приятно. — Артур незаметно включил диктофон. — К вам должен кто-то прийти сейчас? Петечка, кажется?

— Это мой бой-френд, — с лёгкой брезгливостью объяснила Наталия. — Вчера в «Мимино», кабачок у нас такой, на Сампсоньевском, наклюкался, как свинья. Утром из «обезьянника» с улицы Смолячкова приехал; я думала — хочет опохмелиться. Но специально мы на сегодня никого не приглашали. Алён, запри дверь на щеколду.

— Минутку.

Логинова, поддерживая юбку двумя пальчиками, на острых каблуках прошла к выходу, выглянула в коридор и задвинула щеколду, прибитую поверх хлипкого казённого замка.

— Порядочек!

— А что с Лео случилось? — дрогнувшим голосом спросила Наташа.

— Красиво вы её называете — Лео, — одобрил Артур. — Первый слог фамилии, но и от имени что-то есть. А случилось с ней большое несчастье. Она родила дочку, но ребёнка, к сожалению, похитили.

Наташа испуганно вскрикнула, а Алёна застыла, поднесла ладонь к губам, и её глазки-бусинки налились слезами.

— Ну, ты скажи! — Ожерельева стукнула кулаком по столу, от чего одна его ножка хрустнула. — Я говорила ей, Алён, помнишь? Оставайся в Питере, первый раз не повезло в Москве, и во второй не повезёт! Нет, захотела по-звёздному. Взбрело в голову, чтобы муж присутствовал, и всё такое прочее. В общем, с полным сервисом. Когда это случилось?

— В новогоднюю ночь.

Артур на секунду замер, ещё больше испугав девочек по-змеиному неподвижным взглядом. Зрачки его расширились, и даже повлажнел лоб, как от сильной боли.

— Позвольте, а что это за первый раз? С чем ей в Москве не повезло?

— Верно говорят, что счастливой нужно родиться, а не красивой. Когда чего-то очень много дано, другого совсем быть не может. — Ожерельева достала пачку сигарет «Кент», протянула Артуру. — Будете?

— Не откажусь.

Он безучастно наблюдал за затяжками двадцатилетних студенток, которые то и дело прихлёбывали пиво из банок. Понимал, что Лериным соседкам нужно справиться с эмоциями, и не торопил их. Тем более что он примерно догадывался, что сейчас услышит.

— Какие-то ужасы её по жизни всё время преследуют. Ну, скажите, на чей дом упал самолёт? Вы знаете, предки её погибли в Иркутске два года назад. Они в гостях у друзей заночевали, от силы пять минут как к себе вернулись. А тут эта махина раздавила дом! — С Наташиной сигареты на бумаги сыпался пепел, но она ничего не замечала. Артур отодвинул тетради и учебники в сторону, подставил блюдце. — Ну, немножечко им задержаться, и всё было бы по-другому! А Лео на третьем месяце…

— Стоп-стоп! — Артур легонько постучал костяшками пальцев по столу. — Значит, этот ребёнок у Валерии не первый? Правильно я понял?

— Второй, разумеется, — пожала плечами Алёна. — Тогда она в доме напротив жила, вон там. На пятом этаже. — Девушка показала через замызганное стекло куда-то на угол серого здания. — Сюда одно окно выходит, а остальная квартира на западную сторону, и балкон тоже. Мы как услышали, что случилось, побежали к Рубецким. А Лео зубрит и ничего не знает! Там ведь не все погибли, и она долго не верила, что осталась без папы с мамой. Свёкор им с Феликсом денег дал, мы все вместе в деканат ходили, просили войти в положение… Короче, отпустили её в Иркутск слетать во время зачётной сессии. А Лео всё телеграммы ждала, думала, найдутся родители. Ничего, конечно, не пришло…

Алёна всхлипнула в кулак, как маленькая. Наталия хмуро курила уже третью сигарету.

— Предъявили на опознание какие-то головешки. Лео на них и взглянуть не могла. Но по всему выходило, что родители не спаслись. Кто-то видел, как они в подъезд заходили буквально за минуты до катастрофы. В квартире… На том месте, где была квартира, — поправилась Алёна, — фрагменты человеческих тел нашли и привезли в морг. Лео потом трое суток рвало, но пришлось сдать материал для генетической экспертизы. Анализ подтвердил, что это и есть её родители. Хорошо, что замуж успела выйти; родители Феликса очень любили и жалели её. А Лео ведь на каникулы, в феврале, в Иркутск собиралась. С самой свадьбы не видела родителей, то есть с сентября. Ждала, деньки считала. Отец в лётчицкой форме приезжал — высокий мужик, крутой такой, с голубыми глазами, а на висках — элегантная седина. Ему только в вестернах сниматься. А Лео на мать похожа — вылитая! У них китайцы в каком-то колене были, в дальнем. Почти ничего уже не осталось, только прелестная восточная изюминка…

— Мать её — настоящая светская дама. Из дворян, которые в Харбин сбежали, а вернулись уже после Сталина, — добавила Ожерельева. — На свадьбе она была в платье-макси из сиреневого бархата, в фамильных драгоценностях. Всё сгорело, или мародёры растащили, теперь неизвестно. Лео уже собиралась к Феликсу из нашей общаги прописаться, и вдруг вернулась с чемоданом к нам, вся в слезах. Говорит, не могу с ним больше жить. Раньше пылинки с меня сдувал, а после того, что в декабре случилось, совсем другой стал. Некуда деваться сиротке, так пусть терпит…