Рене Бурдье - Четвертая пуля Страница 6

Вера закурила сигарету и на пять минут расслабилась. Это стало ее привычкой: при необходимости хорошенько поработать — расслабиться на миг, как она говорила. Клид никогда не делал замечаний, находя ее в таком состоянии. Он считал ее чрезвычайно работоспособной и целиком полагался на нее, никогда этого не показывая. Она была самой способной во всей его небольшой команде.

Телефонный звонок раздался, когда ее пять минут уже истекли.

Вера выбросила сигарету, прежде чем снять трубку. Она узнала нетерпеливый голос Клида.

— Вера? Прикажите Клеру поднять все сведения о некоем Жане Дравиле, живущем в Отей…

Она не разобрала.

— В Аркей?

Клид торопливо повторил:

— Отей. Вы меня хорошо слышите? Отей, дом 53 по улице Ранелаг. Дальше. Срочно откройте дело и свяжитесь со мной сегодня вечером в 10 часов в кафе Крике, в Орлеане.

Вера нервно крутила карандаш.

— Невозможно, месье Клид, в 10 часов отходит поезд на Гренобль, и я буду там…

Послышался веселый смех.

— Ах, да, я забыл. Отлично, тысяча извинений, Вера. Для вас снег растаял. У нас работа, срочная, много работы.

Вера вздрогнула, словно пронзенная электрическим током. Хватит с нее кавалерийских методов, которые использовал Клид.

— Ничего не поделать! — Она пыталась говорить спокойно, но Клид почувствовал ее напряжение. — Я купила билет в спальный вагон, родители ждут меня, и все детективы мира, включая и вас, не смогут ничего изменить…

Клид неловко извинился.

— Ну ладно, тем хуже, Вера. Я надеялся… Воспользуйтесь отпуском получше, малышка.

Вера была сражена этим видимым спокойствием и тотчас пошла на попятную.

— Клид… Месье Клид, договорились. Сегодня вечером в 10 часов в Крике. Я записала.

В трубке послышался раскатистый смех Клида.

— Я был уверен, что вы не бросите меня на произвол судьбы. Это не ваш стиль. А теперь — до свидания. Я очень тороплюсь. У меня тоже уходит поезд…

Вера не обратила внимания на ироническую интонацию.

— Что произошло? Что-то с дамам Дравиль?..

Клид начинал нервничать.

— Пусть ваша мадам Дравиль отправляется к черту! О! Пошлите Вернье на улицу Ранелаг. Пусть понаблюдает за ней. Пусть также записывает все ее похождения, консьержка поможет за небольшую мзду, и скажите ему, чтобы поторапливался. Заодно поручите Клеру собрать максимум сведений о покойном, его связях, романах и тому подобном. Пусть не забудет также проверить все, что происходило с вашей протеже за последние двадцать четыре часа.

Его голос стал мягче.

— Ее мужа убили в номере отеля. В Орлеане. Купите последний выпуск вечерних газет, если хотите узнать больше. У меня нет времени на объяснения.

Он тут же повесил трубку. Вера медленно положила свою.

Что за мерзкое создание! Ни слова благодарности! Это в его привычке вести себя в подобных ситуациях так бесчувственно и невоспитанно! Она в очередной раз позволила себя провести. «Малышка», — почти нежно сказал он… Что за комедия! Как она его ненавидела!

Она вошла в комнату, где Клер с Вернье обсуждали футбольный матч. Слышались имена Копа, Фонтена, Пиантони — ничего не говорившие ей имена. Инструкции шефа они выслушали молча, и не успела она закончить, как оба взялись за свои пальто.

Когда они ушли, она заперлась в кабинете Клида, чтоб нареветься вволю.

Глава вторая Хорошенькое дельце

I

В Обрэ Клид, выйдя из вагона первого класса, тотчас заметил коренастую фигуру комиссара Винсена среди немногочисленных пассажиров третьего класса. Ни на миг у него не возникло мысли уклониться от встречи с полицейским. Ему плевать, что мог подумать тот о его присутствии. В остальном, как бы ни повернулось дело, ему все равно долго не проработать, чтобы комиссар не узнал об этом.

С тех пор как он покинул Жюльетту Дравиль, предоставив ее заботам горничной, у Клида было время подготовиться к этой встрече. Он даже надеялся на эту встречу и именно потому отправился поездом, оставив свою машину в гараже возле Аустерлицкого вокзала. Винсен уже готов был спуститься в подземный переход, когда он его окликнул.

— Эй, комиссар!..

Винсен обернулся, подобно орудийной башне. Какое-то время он выбирал манеру поведения.

— Добрый вечер, — выдавил он из себя.

Но все же протянул руку. Клид вежливо пожал ее, корявую руку крестьянина. Он возвышался над Винсеном на целую голову.

— Добрый вечер, комиссар.

Винсен выглядел как обычно: мрачный, суровый, замкнутый. Его пальто из тяжелого черного драпа было распахнуто, открывая потертый голубой костюм, служивший комиссару уже с десяток лет. Косо повязанный галстук болтался на плече. Они спустились по лестнице. Старый полицейский продолжал молчать, с окурком, прилепившимся в уголке губ, с покрасневшим от холода носом.

Местный поезд на Орлеан уже подали к перрону. Они расположились во втором классе. Клид закурил и, казалось, заинтересовался вокзальной суетой. Через два пути медленно отравлялся привезший их из Парижа поезд. В распахнутом окне прощально махали руками. Проводник прыгнул на подножку и захлопнул дверь. Молодая пара немного пробежала за вагоном, прощальный взмах рукой — и развернувшись, молодые люди устремились к подземному переходу.

Винсен отбросил окурок, как только поезд тронулся, и разложил перед собой вечерние выпуски парижских газет, купленные перед отъездом. Клид знал их заголовки наизусть, пробежав их в соседнем киоске, когда покупал очередную пачку сигарет. Роланд Дерблей и Клид все еще оставались главной темой. Но, без сомнений, ненадолго. Ближайшие выпуски очистятся от этого «хорошенького дельца» на третьей или пятой страницах. Сейчас в редакциях кое-кто кипятком писает! «Убийство дон Жуана» — это произведет фурор…

Детектив подумал, что работа репортера достаточно близка ему. Какое наслаждение доставляют подобные моменты…

Решение созревало у комиссара по мере приближения к Орлеану. Теперь, когда этот чертов Клид висел у него за спиной, он сожалел, что не доверил дело инспектору. Ввязался сам в показавшееся несложным дело, стремясь себя реабилитировать, — и вот опять столкнулся с противостоянием! Ибо Клид — этот Клид! Иначе говоря, этот тип умеет пользоваться своим серым веществом. Они уже несколько раз встречались по одному делу, и каждый раз Винсену открывали счет, как говорят боксеры.

Уже давно комиссар не спорил больше о превосходстве детектива. Еще меньше от этого страдало его собственное честолюбие. Превратности дела Дербле тут ничего не изменили. Замешательство, испытываемое им в последнее время в присутствии детектива, состояло из странной смеси чувства восхищения, бессильной ярости и зависти.

Свой вопрос он постарался отсрочить как можно дольше. Клид, несомненно, не ответит или уклонится. Так с ним всегда. Он согласится, если сочтет возможным, но чаще всего брезгливо отмахнется. Тем хуже.

Комиссар решился кинуться в омут.

— На кого вы работаете, Клид? — спросил он.

Как он и предполагал, Клид иронично покосился, но ответил неопределенным жестом.

— Еще не знаю. Может быть, на прусского короля.

— Он давно умер, — в тон ответил комиссар.

— Ну, знаете, — неподражаемо улыбнулся Клид, — у него могут быть родственники…

Лицо комиссара вновь замкнулось.

— У меня впечатление, что мы напрасно теряем время. Ваше участие в расследовании видно невооруженным взглядом. Убийство на любовной почве, как вы считаете?

Он тут же упрекнул себя за вопрос. Клид подхватил мяч на лету.

— Так как вы прислушиваетесь к моему мнению, дорогой комиссар, я его выскажу: пока вы не возьмете убийцу Жана Дравиля, меня будет интересовать это любовное преступление.

Винсен принялся раскуривать остаток сигареты. Напоминание о последнем провале было жестокостью. Клид пожалел, что затронул эту тему. Винсен был добряком и одним из лучших полицейских Франции. На его счету числилось немало крупных дел, и журналисты не всегда столь сурово к нему относились. При небольшом везении он может еще вытащить немало дел. Клид обещал себе помочь ему в случае угрозы провала.

Комиссар все еще прикуривал сигарету. Уже догорало пламя третьей спички. Клид достал свою зажигалку в тот момент, когда Винсен выпустил первый клуб дыма. Комиссара удивил поступок детектива, он кивком поблагодарил его и загасил остаток спички, начавший жечь пальцы, бросив его на пол.

Клид отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Он добился перемирия.

Комиссар не пытался вновь вступить в разговор. В его голове бродили неприятные мысли. Его темный табак распространял зловоние. Клид поднялся. Поезд подходил к перрону.

Он опустил оконное стекло и высунулся наружу. Увидел взволнованную толпу на перроне. Это были репортеры, ожидавшие комиссара. Они, должно быть, получили конфиденциальную информацию у орлеанских сыщиков. Заскрипели тормоза. Винсен в свою очередь поднялся и сгреб газеты.