Риманоа - Владимир Андерсон Страница 6

и быстрого выхода из сложившейся ситуации), Эмильен Рож (31 год, хороший доктор и взломщик сейфов, весьма редкое сочетание; очень общительный и приятный на вид мужчина; говорит о чём попало (не считая работы «медвежатника) и с кем попало; любит выпить), Данила и Константин Булатовы (27 и 24 года, два бывших головореза из спецназа ГРУ, я знаю много хороших русских, но эти двое почему-то не вышли в люди, в прочем, везде есть исключения; главное развлечение для них пострелять и подраться (особенно второе); ещё одной антинациональной чертой является чрезмерно малое потребление водки да и спиртного вообще), Михаэль Люттвец (36 лет, бывший спецназовец Бундесвера, ныне «Призрак»; полная противоположность Рожу — не любит разговаривать почти на уровне принципов; человек-одиночка; наверное, поэтому и обладает даром передвигаться тихо и незаметно, почему и заслужил себе такое странное прозвище, убив во время одного секретного задания 15 солдат противника втихаря, тем самым облегчив выполнение задачи всем остальным, грубо говоря, на половину).

Информация о местонахождении цели: трехэтажная вилла в гуще таёжных лесов; до ближайшего города 100 километров; штат Вашингтон, США.

Приметы: (на это раз фотки не было, только словесный портрет) толстый, широкоплечий, глаза карие, вмятый нос, тонкие губы, на лбу небольшой шрам.

В 10 километрах от нужного нам домика располагался заброшенный городок шахтеров, куда можно было приехать на машинах (таким же образом мы и предполагали уйти).

День «Б»

7:06 16 августа.

«Перевалочный пункт на пять минут» был намечен на одноэтажный дом с одной входной дверью и шестью окнами. Он был типичным для такого места: две комнаты, кухня, туалет (мебель напрочь отсутствовала, а единственным указателем ванной-туалета являлся небольшой не отодранный участок керамики напротив двери). В тот самый сортир я и забрался, чтобы связаться с базой в Сиракузах (состав: два человека).

Не успел открыть я свой ноутбук, как раздались глушатики. Поскольку из всей группы глушителем обладал только «Призрак», радировать надо было именно к нему: «Мих, что там еще?»

«Все в порядке двумя меньше…»

«Кем двумя?»

«Врагами…»

«Какими врагами, вояка? Ты уверен, что это не просто прохожие?»

«Уверен, у них автоматы».

«Ну, ладно, конец связи».

Началась битва…

Я толкнул дверь и увидел автоматчика, бежащего за окном метрах в пятидесяти. Я заметил его, он заметил меня, что побудило того же меня «нырнуть» в глубь туалета. После разлетелось вдребезги доказательство существования сортира. Почтив память плитки двух секундным бездействием, я высунул дуло автомата (в этот раз это был русский АН (автомат Никонова «Абакан» с магазином на 60 патронов; наиболее удачный калибр — 5,45, сверхскоростной темп срельбы — 2000 в/мин., почти рекордная начальная скорость в 950 м/сек., малая отдача благодаря уникальной системе отхода ствола при стрельбе, а также специальный режим стрельбы по два патрона (при выстреле звук сливается в один) и высокая точность, словом не автомат, а сказка — оружие двадцать первого века) и надавил на курок, затем вылез из теперь уже никчемного помещения и увидел того же самого «героя», но с пятью дырками в груди. «Старею», — подумал я: выстрелил шесть раз, а попал только пять. За окном больше никого не виднелось, а выстрелы, как по сигналу прекратили портить мой слух.

«Не шевелиться ровно две минуты», — сказал я в рацию. Две минуты прошли, шорохов не было, керамика и стекла здесь уже не существовали, а за окнами лежала куча трупов.

«Хорошо, идем группами к лесу с интервалами в три минуты (группы давно уже были распределены по порядку и составу: № 1 — Я и Полацци, № 2 Сальваторе и Рож, № 3 — Булатовы и, наконец, № 4 — «Призрак»; на самом деле целесообразнее было бы совместить Люттвеца с Рожем, поскольку командир, каким я являюсь обычно не состоит ни в одной паре, но немец привык работать в одиночку).

Не буду тянуть резину: все удачно добрались до подступов к лесу, правда, Михаэль немного запоздал: «Ты чего возился так долго? Часы дома забыл?»

«В той ситуации не терять время можно было только одним способом…»

«Каким?»

«Сложить оружие».

«Чего ж ты не сложил?»

«Хе-хе, шутишь, командир».

«Ну, ладно, нам предстоит не длинный путь в 9,5 километров, эээ, кстати, кто-нибудь прихватил с собой спрей?»

«Я взял, командир», — отозвался Эмильен.

«А я заметил, что оно замечательно действует», — подтвердил Данила и хлопнул французу по плечу, раздавив насекомое.

«Не понял…»

«Комар. — Булатов показал паразита, доставая из заднего кармана склянку, — Вот это поможет гораздо лучше».

Крах трехэтажной империи

8:46 16 августа.

Как ни удивительно, но до стен и, перебравшись через забор, до дверей особняка мы добрались без приключений (там было две двери, у одной № 1 и № 2, у второй — остальные).

Заиграли инструменты атаки — я вынес дверь сам не знаю к какой матери, мы впорхнули внутрь, как бабочки, оря и сшибая всех и вся на своем пути.

Ничего не делали заготовки обороны — трупы охраны оставались там, где их нашла моя или, в крайнем случае, не моя пушка. Создалось впечатление, что мы вандалы, а они бедные и богатые, мирные и воинственные, слабые и сильные… жители Рима.

Из большой залы, соединенной со входом, тянулся широкий коридор, поворачивающий направо и налево (№-а 1, 2 распределились соответственно). Пробежав несколько метров и расстреляв за это время троих оборонявшихся, я присел, чтобы перенестись в дом (мало ли, может это душа тут носится, как угорелая, а тело вон еще за тем поворотом). Marlboro последовал моему примеру.

Перенесшись в «Рим», я смог увидеть то, что увидел. Меня окружал не длинный, жирный коридор, по бокам которого еще не раздолбанные каким-нибудь варваром двери.

О! Вот одна отворяется, а там чья-то «тыква», уже разбитая моей пулей (на всякий случай в этот раз в обойме красовались бронебойные). «Тыква» и все остальное завалилось, упало, грохнулось, все, что хотите, с вершины к подножию. Подножие (то есть ковер) смялось, скульптура, стоящая рядом, пошатнулась, а я остался все таким же спокойным, попер дальше, поочередно заходя в каждую каморку.

Схема проникновения не сложная: я выношу дверь все к той же матери, Полацци прикрывает, я вламываюсь в помещение, Полацци замыкает тылы; иногда туда залетала стандартная ручная граната.

В одной сидело нечто вроде ученого (посчитан ненужным, поэтому мертв), во второй пусто, в третьей двое (один с автоматом, другой с битой), убитых мной.

Коридорчик в конце опять-таки «расплодился». Пришлось итальянцам разойтись: я — направо, Marlboro —