Владимир Колычев - Живая пуля Страница 7

– И не вам одной, – горько усмехнулась женщина, глянув на своего бывшего и ненавистного ей зятя.

– Ладно, пойду я!

Мужчина повернулся к Инне спиной и направился к лифту.

– Дмитрий Васильевич, куда вы? У меня к вам есть вопросы.

– Да? Ну, поехали… – не оборачиваясь, махнул он рукой.

Инна в замешательстве глянула на женщину. Ирина Семеновна от нее никуда не денется, но так ведь и ехать с этим типом ей никуда не хотелось. Чего уж греха таить, страшно стало.

– Не надо с ним никуда ехать! – предостерегающе мотнула головой женщина.

– Дмитрий Васильевич, остановитесь! Мне нужно с вами поговорить!

– Вызывай повесткой, юстиция! – Сухонин зашел в кабинку лифта и оттуда, не выглядывая, помахал ей рукой.

Повестка – это время, а ей надо было спешить. Инна собралась с духом и последовала за мужчиной. Лифт плавно тронулся, но Сухонин изобразил, что его тряхнуло и бросило на Инну. Он навалился на нее, прижав к стене.

– Пардон!

Ее чуть не стошнило от исходившего от него запаха. Может, отвращение и привело в действие защитный механизм. Нога как будто сама по себе оторвалась от пола, и коленка нашла цель.

Инна всерьез готовила себя к службе в полиции. До института занималась тхэквондо, а во время учебы освоила приемы из боевого самбо. Потому и удар оказался сильным и точным. Ей показалось, что ударила она сильно. Только сам Сухонин даже не пискнул. И отстранился он с таким видом, как будто ничего не случилось. Лишь усмехнулся – дескать, не больно ему…

Лифт остановился, и Сухонина снова как бы тряхануло. И движение он сделал, чтобы навалиться на Инну. Но не навалился, а только, пугая, дернулся. И еще угрожающе крякнул, сделав страшные глаза. После чего рассмеялся.

– Не смешно! – зло глянула на него Инна.

– Ну, кому как… Ладно, барышня, расслабьтесь! На самом деле я самый безобидный человек на свете.

Он подвел ее к «Икс-пятому» «БМВ», снял машину с сигнализации, даже открыл для Инны правую переднюю дверь. Выглядел он неважно – лохматый, небритый, неряшливый, ветровка застиранная, рубашка несвежая, джинсы затертые чуть ли не до дыр. Но машина престижная, дорогая и еще не старая.

– Нет, лучше ко мне, – покачала она головой, взглядом показав на свою «Хонду».

У нее тоже внедорожник. Машина не новая, но претензий к ней никаких. Однако Сухонин отрицательно покачал головой.

– Или вы ко мне, или я уезжаю, – поставил он ее перед выбором.

Инне пришлось выбрать второе.

– Ваша машина? – спросила она, когда Сухонин сел за руль.

– Нравится? – ухмыльнулся он. – Сейчас покатаю!

– Не надо меня катать!

Она вырвала у мужчины ключ, который он поднес к замку зажигания.

– Это ограбление! – засмеялся он.

– Звоните в полицию! – съязвила она.

– И позвоню!..

– Лучше сразу в ГИБДД. А потом сразу на освидетельствование. Сколько у вас там промилле в крови?

– Ноль целых ноль десятых… А если серьезно, сейчас мы поедем ко мне. Вы же пришли к моей теще в гости. И ко мне можете прийти… Не бойтесь, не обижу.

– А почему я должна бояться?

– Ну, у меня же судимость. И вы это знаете.

– Знаю, – не стала кривить душой Инна.

Она не собиралась никуда ехать и ключи не отдавала. Но Сухонин достал из кармана дубликат и завел машину.

– Справки обо мне наводили?

– Наводила.

Машина плавно тронулась с места, и ей стало не по себе. Этот мерзкий тип внушал не только отвращение, но и страх.

– Я ведь за ограбление срок мотал…

– За вооруженное ограбление, – уточнила Инна.

– Точно, семь лет как с куста… Думаете, это я убил свою жену?

– А вы могли ее убить?

– Убить мог, – нахмурился Сухонин. – Но не Антонину. Я бы того козла убил, с которым она жила… Где он, в изоляторе?

– Не важно.

– Значит, там… Вы уж ему по всей строгости закона, пожалуйста!

– За что?

– Как за что? А разве не он мою Антонину убил?

– Пока не знаю…

– А меня вы зря подозреваете. Я не при делах. У меня бизнес, я от криминала давно уже отошел. И Антонину очень любил… Не мог я ее убить… Это все козел этот, он ее убил… Как его фамилия?

– Не важно.

– Жаль, я не при делах, а то бы я его, падлу, на тюрьме достал!

– Дмитрий Васильевич, где вы находились пятого июня с четырех до шести часов утра?

– Дома был.

– С кем?

– Ну не с бабой же… Я Тоньку любил! – Сухонин вдруг ударил себя кулаком в грудь. – Мне больше никто не нужен!

– Кто может подтвердить, что вы находились дома?

– Витька. Он ко мне в четыре утра заявился, рыбак хренов.

– Рыбак?

– Ну, дом у меня у самой речки, запруда там, карпы водятся. Если есть желание, можно удочки забросить… Или вы уже? – ухмыльнулся Сухонин.

– Что «уже»? – в ожидании непотребного подвоха нахмурилась Инна.

– В мою прорубь удочку закинули? Только не поймаете вы там ничего. Не убивал я Антонину!

– А могу я поговорить с этим Витькой?

– Легко!

Сухонин взял телефон, набрал номер:

– Витек, ты дома?.. Никуда не уезжай, я сейчас подъеду, разговор есть.

Виктор Верютин жил в крупнопанельном доме на южной окраине города. Это был мужчина лет тридцати пяти, такой же неказистый и запущенный, как и Сухонин, и перегаром от него разило за версту. Но если из Сухонина жизненная энергия била ключом и был он уверен в своих силах, тот это был полной его противоположностью – жалкий, забитый, робкий.

Верютин подтвердил то, что сказал Сухонин, но Инна не поверила ему. Слишком уж большое влияние имел на него Сухонин, чтобы поверить. Она записала его адрес, номер телефона, чтобы поговорить с ним позже и наедине. Может, он сознается в сговоре с дружком, если того не будет рядом.

– Ну что, убедились? – спросил Сухонин, открывая для Инны дверь в свою машину.

– Убедилась, – кивнула она.

Но в машину не села. Не было у нее ни малейшего желания ехать к Сухонину. Да и смысла в этом не было. Если этот тип смог подбить на ложные показания своего дружка, то и в доме у него чисто. Да и как Инна могла найти запачканную кровью одежду, если у нее ни постановления на обыск нет, ни прикрытия.

– Тогда какие вопросы?

– Скажите, а почему вы обвиняете в убийстве Антонины свою тещу?

– Так это ж она ее к тому хмырю толкала. Я, типа, плохой муж, а он хороший. Как будто у меня дома нет и машины… Будто моя дочка ему не чужая…

– Юля?

– Другой у меня нет… Вот скажите, барышня, нужна была этому козлу моя дочь? Нет, не нужна. А мне нужна!.. Вот и кого моя теща хотела счастливым сделать? Козла ей подавай! А нормальный мужик пусть проваливает, да?

– Нормальный мужик – это вы?

– А что, нет? – набычился Сухонин.

– Я не психолог, чтобы давать оценки, – уклонилась от ответа Инна.

Уж если сравнивать Сухонина с Гореловым, то первый со вторым и рядом не стоит. Горелов – мужик, а этот – какое-то злое недоразумение.

– И вообще мне пора.

Инна записала номер телефона Сухонина, его адрес и направилась к автобусной остановке. Там она поймала такси и отправилась к дому номер восемь по улице Фадеева. И машину ей надо было забрать, и еще хотелось поговорить с Ириной Семеновной.

Мать Антонины открыла ей дверь по первому звонку, как будто ждала ее.

– Вы одна? – встревоженно спросила женщина, быстрым взглядом обозрев пространство за спиной Инны.

– Одна… Я так понимаю, вы не хотите видеть своего зятя.

– Бывшего зятя, будь он неладен, – закрывая дверь, проговорила Ирина Семеновна.

– Чем он вам не угодил?

– А вы сами как думаете?

К женщине подошла девочка лет одиннадцати, взяла ее за руку и, прижавшись к ней, молча уставилась на Инну. Она не плакала, но глаза красные от слез.

– Здравствуй, Юля.

Антонина Сухонина была симпатичной женщиной, а ее дочь, увы, больше похожа была на отца, чем на мать, потому внешними данными не блистала. Несимпатичная, мягко говоря, нескладная, но ведь ее вины здесь нет… Инна погладила девочку по голове, и та грустно улыбнулась ей.

– Чай, кофе? – спросила Ирина Семеновна.

Не дожидаясь ответа, она повела гостью на кухню. А внучку отправила в свою комнату, как будто знала, что разговор пойдет о ней.

– Зачем сегодня к вам приходил зять? – спросила Инна, усаживаясь на стул.

– Дочку забрать хотел.

– А раньше почему не забирал?

– Антонина не разрешала. Суд Юлю с ней оставил, но теперь Антонины нет… – женщина приложил палец к правому глаза, чтобы остановить слезу. – Теперь он может девочку забрать…

– Он угрожал Антонине?

– И угрожал, и ревновал… – Ирина Семеновна закрыла кухонную дверь. – Мне кажется, что это он убил Тоню.

– Кажется или у вас есть основания так считать?

– Ну а кто еще ее мог убить?

– В убийстве вашей дочери подозревается Никита Горелов.

– А зачем ему Антонину убивать?.. Он мужчина положительный, непьющий, не то что этот… прости господи!

– Вы с ним знакомы?

– Нет, но Антонина о нем рассказывала.

– Насколько серьезные были у них отношения?