Андрей Воронин - Комбат. За личное мужество Страница 7

Отец сам разыскал Лизу, когда ей исполнилось восемнадцать лет, тогда он как раз вышел в отставку. Марк Петрович встретил ее в университете, при выходе из аудитории, с огромным букетом роз. Поскольку после лекций за Лизой обычно приезжал водитель, ей пришлось пропустить лекцию, чтобы посидеть с отцом в кафе. Матери она решила ничего не говорить, но с тех пор общалась с отцом регулярно.

И теперь, когда Лиза поняла, что самой ей с этим адресованным пропавшему Малиновскому письмом не разобраться, она вспомнила об отце и решила не откладывая в долгий ящик позвонить ему. Но как только она взяла в руки мобильник, в дверь кабинета тактично, но настойчиво постучали. Лиза закрыла дипломат и, поставив его в сейф, прикрыла дверцу шкафа, в котором он был спрятан.

Она сама подошла к двери и поняла, что не заперла ее. На пороге стояла Алевтина.

– Там парикмахер и маникюрша прибыли, а охранник сказал, что отлучится на пару минут, да что-то его нет и нет, – сказала она, как всегда, сухо и бесстрастно. – Их впустить?

– Да, конечно, – кивнула Лиза, удивившись, что так быстро пролетело время.

– А как же обед? Бульон? – спросила Алевтина.

– Нет, – покачала головой Лиза, понимая, что теперь ей уж точно не до еды, – обедать я не буду. – И, натолкнувшись на обиженный взгляд Алевтины, добавила: – Во всяком случае, в ближайшие полчаса. Может, перед отъездом. А сейчас мне нужно привести себя в порядок. У меня вечером важное мероприятие.

Алевтина пошла отпирать ворота. Лиза же отправилась в гостиную, где обычно принимала маникюршу и парикмахера. Эту гостиную отчим, а скорее всего, мать почему-то решили оформить в неприятно блеклых, хотя мать называла их пастельными, тонах.

Лиза устроилась в кресле, рассчитывая побыстрее «навести марафет» и все-таки позвонить отцу в Питер и попросить его приехать. Или лучше самой съездить туда.

Но тут произошло то, чего Лиза никак не могла ожидать. Вместо парикмахера и маникюрши в комнату ворвались трое молодчиков в камуфляже и натянутых на лица черных масках.

Лиза от неожиданности едва не обомлела и машинально потянулась за мобильным, но ее опередил один из незваных гостей. Он выхватил телефон у нее из рук и резко сказал:

– Тебе придется проехать с нами!

– Куда? Кто вы такие? – испуганно спросила Лиза.

– Все скоро узнаешь! – сказал тот же качок в камуфляже и грубо сдернул Лизу с кресла.

– Дайте мне хотя бы одеться… – попросила Лиза.

– Одежду тебе папаша твой привезет вместе с денежками! – продолжал грубиянить качок.

– Какой папаша? – не сразу сообразила Лиза, которая только что думала о своем настоящем отце, проживавшем в Питере.

– А что, у тебя их несколько? – хмыкнул качок.

– Нет-нет, – поспешила вставить Лиза, – конечно, один…

Ей совсем не хотелось подставлять своего настоящего, питерского отца. Если дело шло о деньгах, о выкупе, то он тут явно был ни при чем. А отчим всю Москву на уши поставит, но найдет способ, как ее освободить. Лиза почему-то была в этом непоколебимо уверена.

Когда ее, так и не дав ей одеться, в домашнем халате и тапочках, втолкнули в стоявший во дворе микроавтобус, который, как только туда залезли все парни в камуфляже, резко рванул с места, Лиза с ужасом подумала, что там, в кабинете, в шкафу, в незапертом сейфе, остался дипломат, где лежат деньги и, главное, это непонятное письмо, которое, она это чувствовала, никак не должно попасть в руки отчиму. Но сделать она уже ничего не могла. Микроавтобус увозил ее в неизвестном направлении.

Глава 3

Уже по стуку в дверь полковник ГРУ Бахрушин понял, что сейчас на пороге его кабинета появится «Навуходоносор». Вчера на шашлыках ему очень понравилось это слово. Внучка его недавно вышедшего на пенсию сослуживца так обозвала мальчика, который нажаловался дедушке о том, что она его дразнила. Одна из присутствующих дам тут же начала рассказывать о том, что так звали древнего правителя, который построил для своей возлюбленной дворец с висячими садами. Но эта история полковника не заинтересовала, а вот слово «Навуходоносор» ему понравилось. Он по стуку в дверь и следующей за ним долгой паузе узнавал сотрудников, которые приходили не докладывать, а наушничать. Но, будучи опытным сотрудником ГРУ, полковник Бахрушин отлично понимал, что не имеет права отказываться ни от какой информации. Свое личное отношение, приязнь-неприязнь он всегда надежно прятал под маской расположенности и внимания. Старший лейтенант Кориков, недавно появившийся у них в ведомстве невысокий юркий кареглазый блондин, был у него в кабинете с докладом всего пару раз и обязательно находил повод понаушничать, донести до него конфиденциальную, практически не относящуюся к теме их основного разговора информацию. И при этом, как заметил полковник Бахрушин, старший лейтенант очень внимательно следил за его реакцией. Но полковник был, как говорится, стреляным воробьем и свои мысли и чувства умел держать при себе. Особенно когда это касалось коллег из соседнего отдела.

– Можно? – спросил Кориков, поспешно входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Бахрушин кивнул.

– У меня для вас очень важная информация, – чуть понизив голос, сказал старший лейтенант.

– Во-первых, здравствуйте, – прервал его Бахрушин. – А во-вторых, старший лейтенант, давайте чуть скорее. А то обед, очень кушать хочется.

– Да, я знаю, я специально выбрал время перед обедом, когда наши из отдела все разойдутся. Информация крайне конфиденциальна… – Кориков почти перешел на шепот.

Полковник Бахрушин, хотя сам владел несколькими иностранными языками, терпеть не мог, когда без повода вставляли иностранные словечки. И здесь не удержался и уточнил:

– Секретная, секретная информация.

– Ну да, секретная, – кивнул старший лейтенант, садясь за стол и раскрывая черную папку.

– Давайте поскорее, – попросил полковник, глянув на часы. – Не только же вашему начальству, но и мне обедать пора.

– К нам в отдел поступил сигнал. Мне кажется, он чрезвычайно важен. Но шеф никак на него не отреагировал. Я нашел папку со своим докладом среди дел, отложенных в долгий ящик, – обиженно проговорил Кориков, протягивая полковнику ксерокопии нескольких исписанных неровным, похоже, старательно измененным почерком листочков.

Полковник Бахрушин отлично понимал шефа старшего лейтенанта Корикова полковника ГРУ Володина. Тот в молодости бывал в таких переделках, что этому Корикову, который пришел в их ведомство со студенческой скамьи, и не снилось. И теперь, собираясь со следующего года уходить в отставку, он, надо полагать, не хотел заниматься делами, которые требуют много времени и сил, и предпочитал оставлять их для тех, кто придет после него. Но у полковника Володина было еще одно качество, которому можно было позавидовать: он умел отсеивать «мусор», то есть те сообщения, которые не имели и не могли иметь важного содержания или попросту были липой.

Старший лейтенант Кориков наверняка об этом не знал, и Бахрушин очень сомневался, что дело, которое полковник Володин отложил в долгий ящик, сможет его заинтересовать. Но Кориков, очевидно заметив, что Бахрушин не выказал особого интереса, поспешил добавить:

– Шеф теперь только о пенсии и говорит. Занимаемся текучкой. Он с нового года в отставку собрался. И конечно, ни о каких серьезных делах не допускает и речи. Но ведь если сигнал поступил, значит, на него нужно как-то отреагировать. А это очень важная информация.

– Но, как я понял, анонимная, – пожал плечами Бахрушин. Он не любил анонимок и при малейшей возможности старался избавиться от всех неподписанных или подписанных вымышленными именами сообщений.

– Дело слишком серьезное, в него втянуты такие люди… Возможно, даже кто-нибудь из наших… – снова переходя на шепот, проговорил старший лейтенант Кориков.

– И в чем суть? – спросил Бахрушин, понимая, что просто так от этого старлея не отделаться. Ведь он, если поймет, что полковник, как и его шеф, отложит папку подальше, пойдет еще к кому-нибудь делиться информацией. И уже будет жаловаться не только на полковника Володина, но и на него самого.

Кориков чуть замялся и, глянув на часы, заметил:

– И правда, обед уже.

– Ладно, бог с ним, с обедом. Перекушу позже или кофе закажу, – вздохнул Бахрушин.

– Поверьте мне, вы не пожалеете, что взялись за это дело! – пододвигаясь еще ближе к столу, загорелся Кориков.

– Я внимательно слушаю, – сказал Бахрушин, просматривая страницы из черной папки.

– К нам уже давно поступают сигналы… – начал Кориков.

– Как давно? От кого? – перебил его полковник. – Учитесь докладывать, старший лейтенант!

– Первый анонимный сигнал поступил еще год назад, – с готовностью уточнил старший лейтенант Кориков. – Сигнал поступил мне. И я лично докладывал об этом полковнику Володину.

– О чем был сигнал? – продолжал расспрашивать Бахрушин.