Андрей Анисимов - Ужин с аристократом Страница 7

— А что это меняет?

— У зеленого юнца я бы вас отбил. А у мужика своих лет, не уверен. Да еще вы так смутились, что надежд у меня не осталось вовсе. Когда свадьба?

— Какая свадьба?

— Ваша со счастливым соперником. Я не могу поверить, что взрослый мужик, пленивший сердце такой прекрасной девушки, предложит ей стать своей любовницей. Он же не прохвост?

— Он замечательный. Таких теперь нет.

— Вы меня хороните заживо. Так когда свадьба?

— Не будет никакой свадьбы. Он даже не догадывается, что я о нем так думаю.

— Как, так?

— Как о мужчине своей мечты. И давайте закроем эту тему.

— Как хотите. К тому же вот и наши шашлыки. А баранину надо есть горячей. Хватайте ребрышко руками, и вгрызайтесь в горячую плоть. — И не дожидаясь ответа, Владимир показал пример. Ира посмотрела на него и тоже принялась за еду.

— Какой вкусный! Вы знаете толк в гастрономии.

— Я ужасный обжора. Только нормально поесть обычно некогда. Но сегодня мой день.

— Еще раз поздравляю.

— Еще раз спасибо. Пришла пора выпить.

Ира прикрыла свой бокал ладошкой:

— Мне больше не наливайте. С меня хватит.

— А я выпью. И выпью за мою прелестную весталку.

— Вы знаете про богиню Весту и ее жриц?

— А почему вас это удивляет?

— Да так. Вы вообще человек странный. Чем вы занимаетесь?

— Покойниками.

— Какой ужас! Вы шутите?

— Нисколько. Я специалист по уходу из этого мира.

Ира отодвинула тарелку:

— Вы меня напугали. Вы роете могилы?

— Тоже доходное дело, но им занимаются другие. Я работаю с остывшей плотью на предыдущей стадии.

— Вы священник?

— Я патологоанатом.

— Врач.

— Можно и так сказать. Но мне легче. Врачебная ошибка может дорого стоить живому пациенту, а покойнику навредить трудно.

— Все равно медик. — Она облегченно вздохнула и доела баранину.

— После шашлыка все же надо выпить. Раз ваше сердечко занято, предлагаю вам дружбу. Давайте за дружбу. — Он снова тихонько коснулся ее бокала, дослушал смолкающий звон и осушил свой. Ира допила остаток вина:

— Спасибо за компанию. Мне пора.

— Так рано?

— Для меня в самый раз.

— Разрешите, я вас провожу. Так хочется пройтись с вами по весеннему Арбату. Пусть мне сегодня прохожие завидуют. Они же не знают, что вы любите другого.

— Никого я не люблю. Попросите счет. — Она открыла сумочку и достала портмоне с деньгами.

— Послушайте, Ира. Вы можете презирать мужчин, но унижать их не имеете права. У нас в России пока не принято разрешать девушкам платить по счетам за угощение. Я не студент, и давайте не будем проявлять упрямство.

— Если вам так хочется, платите. Но провожать меня не надо.

— Тогда я здесь немного еще посижу. Не возражаете?

— Не возражаю. И раз вы такой щедрый, сделайте мне подарок.

— Все что захотите.

— Отдайте мне эту картинку. — И она кивнула на свернутый ватман.

— Вы желаете иметь мой портрет?

— Да. Он мне очень понравился.

Владимир поднялся, вручил ей рисунок и галантно поклонился.

— Спасибо вам большое. — Ответила Ира, взяла рисунок и пошла к выходу. По дороге она слышала, как Владимир заказал себе еще коньяка.

Выбравшись из подвала, зажмурилась от яркого солнечного света и быстро зашагала к метро. Спускаясь по эскалатору, развернула ватман. С листа бумаги на нее взирал напыщенный индюк с маленькой головкой и огромным туловищем.

«И почему я нахамила этому мужику. Он очень даже приятный человек. А я хамка», — и сделав такое заключение, сразу успокоилась. Пока ехала в метро, едва сдерживала улыбку. Все время хотела еще раз посмотреть на шарж, что держала в руке. Пересилила это желание и вскоре о рисунке забыла. Вспомнила маму и решила ей срочно позвонить. До общежития едва не бежала. У нее сегодня не намечалась никаких дел, и она сама не понимала, почему спешит. Она вполне могла прогуляться с Владимиром по Арбату, а потом еще и в кино сходить. С таким кавалером совсем не скучно.

В университетском общежитии она делила комнату со Светланой Корнеевой, студенткой из Костромы. Девушки дружили и часто занимались вместе. Светлану Ира застала дома. Та только приняла душ и сушила волосы феном.

— Привет, Ирка. Пляши!

— В честь чего?

— Тебе телеграмма и денежный перевод. За телеграмму расписалась, а за деньгами сама на почту топай.

— Из дома? — Голос Иры радости не выдал.

— Из Англии.

— Где!?

— На кровать твою положила.

Ира бросилась к постели, схватила бланк и, беззвучно шевеля губами, прочла:

«Ирочка нашим мужикам пятнадцатого июня вручают дипломы. Хочу тебя видеть торжестве. Билет бери заранее, сообщи номер рейса. Встречу аэропорту Лондона. Помнишь стоянку справа на площади, перед аэровокзалом Хитроу». И подпись — «Олег Коленев».

— Плясать будешь? — Выключив фен, поинтересовалась Света.

— Еще как! — Крикнула Ира, подбежала к подруге, стащила ее с кресла и закружила по комнате.

— Ты сумасшедшая.

— Я самая счастливая на свете! Я опять поеду к нему! — Ответила Ира, завалила Светлану на тахту, а сама продолжала кружить, прижимая телеграфный бланк к сердцу. Потом расправила свернутый лист ватмана и прикнопила шарж на стенку.

— Кто это? — Спросила Света.

— Мой сегодняшний рыцарь. Правда, красивый?

— Ужас какой! — Ответила девушка, и обе проказницы расхохотались.

Голенев проводил Маку в аэропорт и на обратном пути заехал в Лондон. Ему надо было решить в Российском посольстве вопрос о поездке группы студентов университета и их преподавателя в Москву и Санкт-Петербург. Он обещал профессору Слоуну, что оплатит путешествие и поможет ускорить технические вопросы. С консулом Владимиром Федоровичем Раскиным Олег давно успел познакомиться, и у них сложились добрые отношения. И на этот раз чиновник принял его сразу, и они быстро обо всем договорились. Голенев пообедал в маленьком ресторанчике в самом центре Сити и отправился домой. Из машины он позвонил Слоуну и обрадовал профессора.

— Пятого июля получите визы.

— Спасибо, мистер Голенев. Я давно мечтал об этой поездке в Москву и Санкт-Петербург.

— Сначала летите в Питер, пока там еще белые ночи, а затем уже в Москву.

— Прекрасно, мистер Голенев. А у меня для вас тоже есть хорошие новости. — Ответил Слоун: — Все ваши парни сдали последние экзамены. А работа Юлия Постникова заслужила аплодисменты профессорского жюри. И, кажется, вас ждет сюрприз.

— Не томите душу.

— Пока не имею права.

— Ладно, потерпим.

— Да уж потерпите. Так что осталось только торжественно вручить им документы, и они свое образования могут считать законченным.

— И Леня? — Недоверчиво переспросил Олег.

— И Леня. — Усмехнулся в трубку профессор Слоун: — Представьте себе, на отлично. Случай уникальный — отъявленный хулиган выбрал факультет криминалистики и блистательно его завершил.

— Вы меня и вправду обрадовали. Надо будет отметить это событие. Что если сегодня вечером я приглашу вас с ректором поужинать?

— Я с огромным удовольствием. А насколько располагает временем сэр Чарльз, я не знаю.

— А вы поговорите с ним и позвоните мне.

— Нет, мистер Голенев. Хоть мы с ректором считаемся друзьями, приглашение должно исходить от вас.

— Не возражаю, — ответил Олег и набрал номер ректора. Но секретарша не смогла его соединить:

— Сэр Вайтли сейчас занят. Оставьте ваш номер.

Голенев продиктовал телефон, убрал трубку в карман и прибавил скорость. Известие о том, что Леня сдал экзамен на отлично, обрадовало Олега. Он вспомнил, как они вместе с бывшим детдомовцем Леней Касаткиным бросали курить. Даже поспорили, если кто закурит — лишится шевелюры. Однажды Голенев договор нарушил. Но Леня его простил, и бриться наголо не пришлось. После гибели Постникова Олег закурил снова и больше бросать не пытался, но Леня курить не начал. Парень не стал пьяницей или наркоманом, но пока рос, приемному отцу проблем хватило и без этого. Голенев-Касаткин таил в себе необычайный запас энергии, который выплескивался в самых разнообразных и не всегда пристойных формах. Парень мог подложить на стул учителя муляж кобры, украденный им из кабинета биологии, или принести на урок живого крокодила. Это пока был подростком. В студенческие годы он шалил еще с большей фантазией.

На третьем курсе, изменив голос, позвонил в службу безопасности и сообщил, что в университете заложена бомба. За эту шалость Леню чуть не исключили. Олегу с трудом удалось уговорить ректора проявить снисхождение к сыну. После трудного разговора с сэром Чарльзом он даже взялся за ремень. Но перед тем как выпороть чадо, приказал объяснить причину хулиганского поступка. Выяснилось, что весь курс Лени мечтал попасть на концерт Майкла Джексона в Лондоне. И не только его курс, но и многие другие студенты. Пока искали бомбу, они всей компанией на этот концерт и отправились. Олег пороть сына не стал, но все, что думает о нем, высказал без стеснения. Разговор подействовал. Ангелом Леня не заделался, но подобного безобразия больше себе не позволял, да и учиться стал лучше. Тем не менее известие о том, что он сдал последний экзамен на отлично, Голенева приятно удивило.