Наталья Берзина - Проводник Страница 7

До дома Тараса они почти бежали. Только заложив тяжелую дубовую дверь толстенным брусом, старик немного успокоился. Куда-то подевалась вся его прыть. Он по-стариковски шаркал ногами, что-то невнятно бормотал. Вообще, старый охотник сделался совсем иным, нежели там, в лесу. Достал из печи чугунок с отварной картошкой, принес начатый каравай черного, как земля, хлеба и шматок солонины.

— Садись, Янка, поедим. Старуха моя как померла, так я уже и не готовлю ничего особенного. Ты, девка, не серчай. Поищу я твоего дружка. Но ночь уже начинается, а ночью тут из дома выходить нельзя. Пропадешь ни за грош.

— Вы давно здесь живете, дедушка Тарас? — дрожащим голосом поинтересовалась девушка.

— Да, почитай, без малого двадцать годков. Раньше у нас знатные места были, даже медведи водились, аккурат в моем лесхозе. А теперь Тварь по ночам бродит.

— И что, все двадцать лет — один? — Янка изумленно посмотрела на старика.

— Нет, что ты, девка, с женой, с Машей. Да только померла она. Схоронил я Марию Станиславовну. Доконала ее лихоманка. С тех пор один как перст. Ну да ничего, скоро и мне в последнюю дорогу собираться.

Янка подметила, что дед Тарас в доме даже говорить стал по-стариковски, совсем не так, как там, в заброшенном селе, где голос был пусть и глухой, но четкий, а слова, как команды, отрывисты. Старый замшелый дом будто менял его, делал мягче и слабее.

Эльза без особых проблем, со знанием дела подобрала необходимое снаряжение: легкий австрийский спальник, прочные высокие ботинки, камуфляж. Казимир тем временем запасся продуктами, котелком, различными мелочами, которые облегчают жизнь путешественнику. Загрузили покупки в машину, проехали еще с полсотни километров, наконец добрались до небольшой деревеньки у самой границы Зоны. Казимир легко договорился с хозяйкой одной из хат, загнал машину во двор и за полчаса превратил в аккуратный стог сена.

Эльза не спала на сеновале с самого детства. Одуряющий запах свежего сена убаюкивал, но сразу уснуть не удалось. Рядом посапывал Казимир, она чувствовала его приятное тепло, но мыслями была в Зоне. Эльза сама толком не знала, где искать тот объект, который явственно зафиксировали на снимках из космоса. Определенную сложность представляло и то обстоятельство, что замечали объект, как правило, в сумерках, а снимки, сделанные в ИК-диапазоне, хоть и давали много весьма точной информации, судить о реальном облике Твари не позволяли. Именно Эльзе предстояло найти и отснять Тварь, а также представить доказательства непредвиденных мутаций в Зоне. Нужно заставить и простых людей, и ученых по-новому взглянуть на проблемы, вызванные катастрофой. У нее не было готового решения, как именно поступить с Зоной, но она должна была доказать, что в ней, возможно, таится весьма серьезная угроза для Европы. Эльза считала это своим долгом. Вот и сейчас, восхитительной теплой июльской ночью, она думала о предстоящем рейде. Но постепенно сон все же овладел ею.

А утро началось с бодрого крика петуха в предрассветной тиши. Звонкий, чуть хрипловатый, победный клич возвестил о приближении рассвета. Отвыкшая от сельской жизни Эльза распахнула глаза. И крайне удивилась, увидев прямо перед собственным носом густо поросшую черным волосом мужскую грудь. Во сне она не заметила, как уютно пристроила на плечо Казимира голову, обняла его, прижалась к нему всем телом, даже ногу на него закинула. Но больше всего ее изумило то, что она чувствовала бедром. Рядом с ней лежал мужчина в самом расцвете сил.

— Проснулись? — чуть севшим от волнения голосом спросил Казимир, но не сделал ни малейшего движения, чтобы встать.

— Не знаю еще. Петух закричал. Боже, хорошо-то как! — промурлыкала Эльза, не спеша освобождать Казимира из своих объятий. Наоборот, она, как кошка, потерлась о него, затем откинулась на спину и сладко, до хруста в костях, потянулась. — Сто лет так не спала. Вроде и недолго, а отдохнула замечательно. Когда мы выходим?

— Умоемся, позавтракаем — и вперед.

— Тогда встаем! — с решимостью в голосе и с той же мечтательной улыбкой на губах сказала Эльза и энергично села.

Рассвет только загорался на востоке, клочья тумана поднимались из низин. Эльза бодро шагала вслед за Казимиром, оставляя темный след на росной траве. Шаг за шагом они приближались к выбеленным временем столбам с обрывками колючей проволоки. Перед ограждением Эльза остановилась — вроде чтобы поправить лямки рюкзака, на самом деле — чтобы глотнуть воздуха перед прыжком в неведомое. Казимир остановился, внимательно посмотрел ей в глаза, но не сказал ни слова. Он сам переживал нечто подобное в прежней жизни, когда ясно осознавал: там, впереди, смертельный риск, но только ты можешь выполнить порученную тебе работу. И от твоей ловкости, от твоего умения зависит, выживешь ли ты, вернешься ли ты назад.

До самого обеда шли по поросшим высокой травой полям, сосновым лесам, потом остановились на привал на берегу неширокой речки. Казимир развел небольшой костер, повесил над огнем котелок и стал колдовать над немудреным обедом. Эльза в очередной раз подогнала и поправила снаряжение, отошла немного в сторону и, сбросив с себя одежду, решила, не теряя зря времени, смыть дорожную пыль и пот.

Песчаное дно отлично просматривалось сквозь чуть буроватую воду. Эльза осторожно вошла в реку. Струи ласкали кожу, обтекали ее стройное сильное тело. От удовольствия она улыбнулась, подставив солнечным лучам лицо. Окружающую тишину нарушал только стрекот кузнечиков в прибрежной траве. Эльза сполоснула лицо и поплыла к противоположному берегу. Течение немного сносило ее вниз, но она не обратила на это внимания, уверенно поплыла к нависшему над водой дереву. Слева виднелся склонившийся у костра Казимир, их разделяло не более тридцати шагов. Эльза словно опомнилась и резко повернула обратно. «Совершенно не нужно смущать его, еще в самом деле решит, что я купаюсь обнаженной только для того, чтобы его соблазнить, — подумала она, поднимаясь против упрямого течения к тому месту, где оставила одежду. — Достаточно того, что обнимала его во сне, и так мог подумать невесть что». Она постирала белье, развесила его на кустах и стала безмятежно греться в лучах полуденного солнца. Ей не верилось, что в тихом сказочном мире может существовать зло.

Стайка утят под командованием мамаши-утки выплыла из тростников и направилась к нависшему над водой дереву, тому самому, к которому не доплыла Эльза. Утки были как раз на середине реки. И вдруг вода вскипела. Из глубины высоко взметнулось длинное темно-пятнистое тело и с шумом обрушилось на утят. И через секунду на поверхности остались одинокие перышки. Вся стайка вместе со взрослой уткой просто исчезла. Ошеломленная Эльза смотрела на воду и не могла понять: что за чудовище в один миг проглотило весь выводок?

— Эльза! Вы где? — донесся взволнованный крик Казимира.

— Здесь, сейчас иду! — ответила она, натягивая камуфляжные брюки.

Нацепила майку, схватила в руки непросохшее белье и ботинки, бегом вернулась к костру.

— Что это было, Казимир?

— Не представляю. Здесь не может быть такого крупного хищника. Иногда на уток нападает крупная щука, но я не могу представить себе щуку такого размера. Она сожрала весь выводок вместе с мамашей-уткой! У меня к вам просьба. Впредь не купайтесь в таких местах.

— Вы меня видели?

— Разумеется. Прошу вас, будьте осторожны, неизвестно, кого мы еще можем повстречать.

— Хорошо, Казимир, — мгновенно согласилась она. — Считайте, что мы договорились. Скажите, а вас ведь раньше близкие друзья называли не по имени, верно?

— Что вы имеете в виду?

— Тот человек, который посоветовал обратиться к вам за помощью, называл вас Локис.

— Интересно. — В глазах Казимира мелькнули веселые огоньки. — Выходит, мы с ним действительно были хорошо знакомы. Найдется не больше десятка людей, которые знают наше родовое имя. Видите ли, Эльза, Локис — это не кличка и не псевдоним, это как бы второе имя. Таков обычай, очень древний, идущий еще с дохристианских времен. В нашей семье он сохранился вопреки всему.

— Уж не из того ли вы рода, который описал в свое время Мериме? — улыбнулась Эльза.

— Нет, не думаю. Мериме написал сказку. Но Локис — это действительно медведь. Причем очень непростой. Присаживайтесь к столу, обед готов.

— Можно я тоже буду называть вас Локисом?

— Что ж, — согласился он, — если вам так будет удобнее…

Когда Вовчик выходил из старого запущенного дома, он споткнулся, — приклад автомата едва коснулся головы. Но испуг был силен, он рухнул на траву и на мгновение потерял сознание. Через секунду кто-то еще скользнул в дом вслед за призраком в камуфляже. Вопила Янка. Но у Вовчика даже и мысли не мелькнуло броситься ей на помощь. Он вскочил на ноги и бросился бежать. Остановился тогда, когда дыхание стало вырываться из груди тяжкими хрипами, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Со всех сторон его обступили огромные деревья, в полумраке что-то поблескивало. То ли чьи-то глаза, то ли огоньки. Обессиленный Вовчик сел, прислонился к стволу сосны и закрыл глаза. Он готов был умереть. Сил бежать или ползти у него не было.