Наталья Никольская - Ради острых ощущений. Гремучая смесь Страница 7

ГЛАВА 2 ОЛЬГА

Я проснулась в таком состоянии, словно вчера меня долго и несправедливо били. Голова была тяжелая-претяжелая, и, когда я с трудом села на кровати, мне показалось, что она перевешивает и снова тянет меня к подушке. Но мне удалось превозмочь это безобразие, я поднялась, заставила себя подойти к окну и встать под форточку.

Свежий воздух постепенно привел меня в норму. Я с огорчением вспомнила сцену накануне, и на душе у меня стало так муторно, что я готова была отдать год жизни за то, чтобы вычеркнуть из памяти вчерашний день. Так я стояла, наверное, минут двадцать, пока не решила с сегодняшнего дня взять себя в руки и начать новую жизнь.

«В конце концов, у тебя дети, — без особого энтузиазма подумала я. — И сейчас ты им нужна, как никогда… Да что я говорю! Это они мне нужны, если по совести, а у бабушки им сейчас даже лучше».

И тут я снова вспомнила, как вчера приходила мама и застала эту жуткую сцену. Умеют же наши родственники появляться в самый неподходящий момент! Полина тоже приехала без звонка — и результат налицо.

Валя, кажется, еще спит. Ну и ладно. В конце концов, кому она здесь мешает? Конечно, я дам ей понять, что день-два она может тут побыть, а потом… Черт, как же это сделать потактичнее?

Нет, тут надо как-то очень осторожно, чтобы не обидеть человека. А то по-дурацки получается — сама позвала, сама и выгоняю. Ладно, этот вопрос мы решим, а сейчас надо звонить Полине.

— Ты знаешь, — скорбно говорила я в трубку, — я хотела бы извиниться перед тобой за вчерашнее. В общем, я была не права.

— Эта девица уже исчезла? — Сестра спросила про Валю без всякой злобы в голосе. Может быть, просто я застала ее спросонья? Или Полина все же почувствовала, что я в чем-то права?

— Еще нет, — я старалась говорить как можно мягче. — В общем, если можешь… и если хочешь… если не против — приезжай, посидим, помиримся. У меня тут бутылочка припрятана, так мы ее с кофе…

Черт, вот сдуру ляпнула! Прямо отчетливо вижу, как морщится ее лицо!

— Олечка, солнышко, ты, наверное, еще не проснулась окончательно! Разве ты забыла, что я принципиальная противница алкоголя.

— Да, конечно… Прости, — смущенно хмыкнула я. — Так ты приедешь?

— Конечно, приеду, сестренка, — ответила Полина, и на душе у меня полегчало.

Повесив трубку, я удрученно покачала головой. Надо же так опростоволоситься! Наверное, это остаточное действие снотворного. Взяла и ляпнула про бутылку, хотя прекрасно знаю, что Полина спиртное не употребляет. И, между нами говоря, вовсе не потому, что спортсменка или, как она сейчас сказала, «принципиальная противница алкоголя». Просто у нее аллергия на спиртное, и стоит ей выпить даже капельку, так она сразу вся покрывается красными пятнами. Так что принципиальность тут ни при чем.

Я прислушалась к мерному посапыванию Вали. Что ж, как поется в песне, «на заре ты ее не буди». Я и не стала. Прошла в кухню, поставила чайник, умылась холодной водой, потом включила теплую и приняла душ. Пока я занималась водными процедурами, чайник залил огонь, и пришлось открыть окно, чтобы проветрить помещение.

В общем, до приезда Полины я едва-едва успела привести себя в порядок и приготовить завтрак. Услышав, что к парадному подъезжает ее автомобиль, я вынула банку растворимого кофе и быстро приготовила себе напиток, плеснув в чашку грамм тридцать коньяку. Немного подумав, я решила, что стоит добавить еще немного ликера «Куантро».

Так что, когда Полина позвонила, я успела сделать три глотка и была уже в норме. С утра, конечно, я не пью (вечерами — бывает, и с этим ничего не поделаешь), но сейчас маленький допинг не помешает.

После минутной заминки — Полина тоже явно чувствовала себя неудобно после вчерашней сцены — мы наконец совпали на эмоциональной волне, и между нами уже не ощущалось сковывающего напряжения.

— Валентина спит?

Я кивнула. Полина лишь пожала плечами, давая понять, что не собирается возвращаться к обсуждению этой темы. Она стала рассказывать мне о своих вчерашних поездках — к бабушке и в ее старый особняк.

— Там очень симпатичные хозяева — Владимир и Даша Знаменские, — говорила Полина, отпивая свой «безалкогольный» кофе, — впрочем, симпатичный только мужик, а его баба сначала приняла нас за расселенных коммунальщиков и устроила истерику с воплями…

С интересом слушая рассказ Полины, я не забывала о своем бодрящем напитке. Меня вполне устраивало, что я могу «поправляться» прямо на глазах у сестренки и в то же время у нее нет повода пенять мне за выпивку. Хотя какая уж тут выпивка! Так, капелька…

— У бабушки проблемы, — продолжала Полина. — Представляешь, ее мучают сны. Вернее, всего один сон. Зато какой!

— Да-а, — протянула я, выслушав рассказ Полины. — Тут есть над чем подумать. Или это реальный случай, и тогда надо производить раскопки в памяти, либо это символический язык, и в этом случае…

Мне показалось, что в комнате раздался какой-то шорох. Я прислушалась, склонив голову набок. Да-да, определенно Валя там копошится. Черт, как бы мне не хотелось, чтобы она нам сейчас помешала! Ведь все может повториться сначала и снова перерасти в скандал!

— В общем, надо думать, — оборвала я свою фразу. — Ты лучше расскажи мне, как прошла вечеринка у Светланы Воротниковой.

— О-о! — всплеснула руками Полина. — Ты просто закачаешься! Значит, так…

Я вполуха слушала рассказ Полины, вполуха ловила звуки из комнаты. Наконец они стихли, и воцарилась полная тишина. Это меня почему-то встревожило, и я решила отлучиться и посмотреть, что там происходит.

Когда Полина закончила в общих чертах рассказ о дне рождения Светланы и собиралась переходить к деталям, я, извинившись, встала из-за стола и сказала, что мне надо на минуточку отлучиться.

Я прошла к Вале и, открыв дверь комнаты, остановилась на пороге в недоумении.

— Валя! — негромко позвала я. — Ты где? Хм, странно все это…

В комнате никого не было. Я даже не поленилась нагнуться и заглянуть под кровать, но и там никого не оказалось. Нет, я ничего не понимаю — ведь мы с Полиной все время сидели на кухне, и я голову даю на отсечение, что никто не проходил в коридор, мы бы обязательно это увидели. Почесывая затылок, я вернулась к сестре.

— Поля, — нерешительно начала я, — кажется, Валя ушла. В смысле, куда-то делась. Ты не заметила, часом, она не проходила в коридор?

— Нет, конечно! — ответила Полина. — Дверь была все время открыта, и мы бы…

— Ее заметили, — согласилась я. — Это так, без сомнения… И все же…

Я беспомощно развела руками. Полина, видя, что я нахожусь в затруднительном положении, решительно встала и прошла в комнату, чтобы увидеть все своими глазами. Разумеется, Вали она тоже не нашла.

— Ой, слушай, а что это тут сквозит? — Я подошла к окну. — Мамочки, да оно открыто! Неужели она удрала? Пятый этаж ведь!

— Но ты забываешь про пожарную лестницу, — склонилась через подоконник Полина. — Это элементарно — рукой достать до перил и вперед. То есть в данном случае — вниз. Так что сбежала твоя гостья!

— Но почему?! — недоумевала я. — Если бы она хотела уйти, то могла бы воспользоваться дверью. Стоит рисковать жизнью, чтобы…

— Да какой тут риск! — возражала мне Полина. — Минимальная сноровка, и все!

Полная самыми нехорошими предчувствиями, я подошла к шкафу. Так и есть — открыт, шкатулочка, в которой хранились деньги, пуста.

— Боже мой! — только и могла я произнести. — Она и двести долларов прихватила! Те, что муж передал нам на этот месяц!

Полина лишь вздохнула, понимая, что лучше сейчас не читать мне нотации — и без того на душе было паршиво. Как это все, однако, неприятно!

— Так обмануть! — повторяла я, роясь в шкафу. — И это за все хорошее, что я для нее сделала! Неужели нельзя было обойтись по-человечески!

— Еще что-то пропало? — осведомилась Полина. — Ты так ожесточенно копаешься в ящике!

— Понимаешь, я очень волнуюсь сейчас. Я вся не в себе… — повторяла я, перекладывая сложенные вчетверо наволочки с места на место. — Мне нужно как-то поправить свою эмоциональную ауру…

Я наконец извлекла из завалов заначенную как-то бутылку венгерского вермута, в которой, по моим подсчетам, должно было оставаться грамм двести вина. Но и тут меня подстерегало разочарование — литровая посудина была абсолютно пуста.

— Она и вермут мой вылакала! — возмущенно проговорила я. — Ну что за дрянь!

Моя сестра поступила очень разумно. Она не стала усугублять мое состояние, а просто подошла и положила руку мне на плечо.

— Знаешь, — проговорила она, склонив голову, — я так думаю: все, что ни происходит, — к лучшему. Интуиция подсказывает мне, что ты еще дешево отделалась. Так что радоваться надо!

— Ага, радоваться, — повторила я, печально глядя на пустую бутылку. — Ни денег, ни утешения. Что я теперь мужу скажу?