Лев Корнешов - Проводы на тот свет Страница 7

— Ой, мамочки! Больно же… Больно-о-о!..

Она, наконец, угадала ритм его движений и, постанывая, всхлипывая, вскоре благодарно, горячечно зашептала:

— Уже не больно… Не больно… Это прекрасно! Мамочки, как хорошо!

Наконец она прижала его к себе изо всех своих силенок, вздрогнула, всхлипнула и затихла.

Алексей отпустил её, и Ольга, смирная, усталая, растерянная, долго лежала рядом, положив головку ему на плечо.

— Бог мой, я и не подозревала, что это так замечательно! Я забеременею?

— Нет.

— Почему? — удивилась Ольга.

— Я тебя, дурочку, пожалел. Почему не предупредила, что ещё девушка? Надо же, двадцать лет, а в девственницах ходила… непорочная. Такое нынче не часто встретишь…

Алексей вроде бы отчитывал Ольгу, но всматривался в неё с самому себе непонятной нежностью.

— А я и сама… не знала, — сказала Ольга смущенно.

— Как так?

— Мне стыдно, но я тебе всю объясню. Дай мне какую-нибудь свою рубашку, накину на себя, не сидеть же за столом голышом.

— Совсем недавно, между прочим, бывшая барышня именно так и сидела, — съязвил Алексей, но послушно вскочил с дивана и принес ей сорочку. Ольга в ней утонула, почему-то обрадовалась этому, и объяснила:

— Это было «до». А теперь я стала дамой. И мне не надо тебя соблазнять — ты принадлежишь мне.

— Ну вот, началось… Может, побежим в ЗАГС?

— Обойдемся, — серьезно ответила Ольга. — У тебя есть листок бумаги? Конечно есть, я чокнутая, ведь ты же журналист. Дай бумагу и ручку…

Она написала на листке: «Я тебя люблю». И размашисто расписалась.

— Ты Алешенька, ничего не пиши. Не надо лгать, ты меня ещё не любишь… Просто распишись под моей подписью, что прочитал и знаешь…

Она смотрела на него с надеждой: вдруг произнесет и напишет заветное словечко? Алексей молча расписался, спросил: «Контракт на любовь?»

И сказал совсем не то, что она ждала:

— Оленька, это тебе кажется, что ты меня любишь… Конечно, в жизни бывает все, в том числе и пламенная любовь за одну ночь… Но вероятнее иное: я тебя раскрепостил, сорвал с тебя оковы чего-то давнего и пугавшего тебя. И вот имеем юную барышню в свободном полете…

— Ты циник, Алексей, — с негодование воскликнула Ольга.

— Конечно, есть во мне и это, но в меру, как у каждого нормального мужика. И в придачу есть ещё кое-какой опыт. Нет, нет, не спрашивай, сколько у меня было, кто и как… Не люблю этого. Просто предлагаю: когда ты с человеком, который тебя очень понравится, ляжешь в постель, ты мне ничего не объясняй, просто на моих глазах разорви этот листок… Я не обижусь, пойму. И останутся между нами только деловые отношения.

Алексей все это говорил спокойно, рассудительно, ибо понимал, что девочка-пташка все равно выберется на волю из своей золоченой клетки, из той жизни, которую построил ей отец, из дома, похоронной фирмы «Харон» от него — старомодного, цепкого, который свое, в том числе и любимую доченьку, никому не отдавал. Пройдет по Москве слух, что юная, очаровательная миллионерша осталась без надзора, и найдется много энергичных молодцов, которые возжелают покорить её. И не устоит наша Оленька, пустится во все тяжкие…

— Алеша, я тебе обещаю…

— Никаких обещаний!

— Тогда я должна тебе рассказать, как получилось, что я… ну, ты понимаешь…

— Не надо, Оленька. Это твоя жизнь, твои подробности.

— Нет, я должна… Хочу рассказать все своему первому мужчине. Понимаешь, мне было десять лет, когда один мальчишка из нашего класса заманил к себе на квартиру. Его родители уехали на дачу… Он повалил меня на ковер и стал стаскивать трусики. Я испугалась и закричала. Он больно ударил меня и сказал, что поколотит, если я не подчинюсь. В общем, он лег на меня, а мне было очень стыдно и страшно, пока он возился со мной. Потом я убежала, но страх и стыд не прошли, мне все годы казалось, что это гадко и отвратительно. Я никогда больше не позволяла затащить себя в пустую квартиру или другую ловушку. И вдруг вчера словно цепи разорвала.

— Обычная история, — сочувственно сказал Алексей. — Юный маньячок не смог до тебя добраться. Любовь никогда не начинается с насилия.

— Да, да… Он потом изнасиловал одну девочку из нашего класса, его посадили, и он сгинул.

Ольга встала, подошла к нему и неумело, но очень искренне, поцеловала.

— А сейчас… Я правда уже «вчерашняя барышня»?

— Хочешь убедиться?

— Ой, ну конечно же! Мне только стыдно в этом признаться! Если хочешь — пусть будет все!

Алексея заполнила волна нежности — такой она была трогательно беззащитной.

— Оленька, ты представляешь, что несешь? А если забеременеешь?

— Обязательно буду рожать! Мальчишку! Тебе в подарок!

Алексей удрученно вздохнул. И так тяжело сдерживаться, а эта очаровательная барышня ещё и ласково провоцирует его.

— Нельзя, Ольга! Мы выпили, а на Руси было издавна железное правило-обычай: перед тем, как сделать ребенка, не пьют. Это сейчас о нем забыли, потому и рожают сплошь да рядом болезненных, неполноценных.

Ольга завздыхала от полноты чувств:

— Я постараюсь, чтобы тебе и так было хорошо, — тоном опытной женщины пообещала она.

…Когда они, наконец, отпустили друг друга, разжали объятия, она принялась целовать Алексею щеки, волосы, глаза:

— Спасибо, родной… Это было чудесно.

Ольга потом надолго замолчала, лежала с закрытыми глазами, и Алексею даже показалось, что задремала. Но Ольга вдруг сказала, спокойно, убежденно:

— Прошлого больше нет. А будущее — не знаю…

— Выше носик, девочка, — подбодрил её Алексей. — А то рискуешь стать со своими похоронными и прочими миражами… кладбищенской феей. Нет, не так. Ты красивая, поэтому — Феей печального образа.

— Я и в самом деле красивая?

Алексей положил её головку себе на плечо и поцеловал волосы. Она рукой гладила его грудь и вдруг ладошка её замерла.

— Это что?

Ольга приподнялась, стала рассматривать шрам слева от сердца.

— А-а, ерунда. Всего лишь следы былых авантюр.

— Тебя могли убить? И я бы тогда тебя не встретила?

— Судьба распорядилась правильно. Девочка, не кажется ли тебе, что мы несколько увлеклись интимом? Прекращаем… употреблять. Я пообещал найти убийц твоего отца. И я их разыщу. Двай-ка, миленькая, трезветь…

Приюты вечной печали

Но «трезветь» Алексею пришлось ещё почти неделю. Он, конечно, больше не пил без меры — так, рюмку-другую. Ольга по утрам просыпалась успокоенная и умиротворенная. Уезжала. А вечером объявлялась снова с сумкой, набитой продуктами и бутылками, смотрела на него печальным взглядом своих ошеломляющих чистотой глазенок.

— Ты меня, конечно, осуждаешь, — извиняюще лепетала она, — но я одна там, в огромной квартире, не могу.

— Привидения? — иронизировал Алексей.

— И они… Но ещё кто-то постоянно звонит, дышит в трубку, а потом, услышав меня, вешает ее… И ещё мне кажется, что за мною кто-то следит. Ехала к тебе — машина увязалась.

— Показалось тебе, девочка, — успокаивал её Алексей.

— Ну да… Синяя «девятка» шла сзади от моего дома до твоего двора.

Алексею казалось, что все это она придумывает, чтобы оправдать свои нежданные появления.

Так прошло несколько дней: утром Алексей бережно, но настойчиво вынимал Ольгу из постели, полоскал в душе, они пили кофе, и она отправлялась домой. Он бежал на работу, старался не попадать на глаза начальству, ибо помнил, что его практически изгнали из еженедельника. А вечером Ольга возникала снова, просила:

— Не гони меня, Алешенька… Кроме тебя у меня никого родных нет.

Ее отец и мама были детдомовцами, сиротами. Несколько лет назад маму быстро сжег рак, а отца вот убили…

— Отец и мама пытались разыскать своих родных? — любопытствовал Алексей.

— Ой, конечно же! Но детдом, в котором они были с трех лет, давно ликвидировали, его документы пропали. Очевидно, чтобы не возиться, просто уничтожили. Папа мечтал, что я выйду замуж и нарожаю детишек, чтобы род Ставровых снова возродился. Не дожил… — Ольга по-девчоночьи всхлипнула, Алексею стало её очень жаль, он поцеловал её глаза, и она благодарно прижалась к нему. Но он зафиксировал в памяти, что неожиданная смерть одного из безвременно почивших владельцев фирмы «Харон», ресторанов «Вечность» и прочих предприятий несомненно кому-то очень выгодна. Над этим стоило подумать.

— Олюша, — наконец взмолился Алексей. — Мне надо же работать!

— А зачем тебе это? — удивилась Ольга. — У нас много денег, до конца жизни хватит.

— Недоставало ещё мне жить за счет барышни! — вскипел Алексей. — Это твои деньги!

— Наши! Ты — мой муж.

— Слушай, барышня, французы шутят, что общая постель — это даже не повод для того, чтобы говорить друг другу «ты».