Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Адамов Аркадий Григорьевич Страница 7

— Тундра ты, брат.

В комнату зашел Свиридов, кто-то освободил и подвинул ему стул. Цветков не поднял головы.

Откаленко покосился на Виталия и хитро подмигнул. Тот на всякий случай подмигнул в ответ: еще одной «тундры» зарабатывать не хотелось. Хотя намека он так и не понял.

Вскоре Цветков, опросив последнего из сотрудников, минуту сосредоточенно вглядывался в свои записи, и тут уже на его словно окаменевшем лице никто из присутствующих, даже самые проницательные, прочесть решительно ничего не смогли. Потом Цветков поднял голову и медленно произнес:

— Странное дело. Пожалуй, выявлять новых посетителей музея уже не стоит. Все почему-то замыкается на семье иностранного дипломата.

ГЛАВА 2.

ВИТАЛИЙ ЛОСЕВ УЗНАЕТ О КОСОМ

В первый день Лосеву так и не удалось поговорить со Светланой Гориной. Потом Виталий невылазно сидел в Центральной справочной, потом опять, потом целый день беседовал с посетителями музея. И только утром следующего дня, после памятного совещания у Цветкова, он, наконец, снова приехал в музей. Виталий весело поздоровался с девушкой в гардеробе, даже поболтал с ней, потом спросил, здесь ли Горина.

— Тут, тут. Знаете, в самой дальней комнатке. Она как раз сегодня дежурит.

Он прошел через анфиладу маленьких уютных, несмотря на свою «музейность», комнат. В последней из них перед низенькой дверью, в той самой комнате, где стоял письменный стол, он невольно поправил галстук, чуть откашлялся и тут увидел сидевшую на стуле Антонину Степановну. Она приветливо улыбнулась ему, и на полном, минуту назад чуть сонном ее лице появилось какое-то смешанное выражение беспокойства и расположения. Она вдруг сочувственно спросила:

— Ты что, милый, вроде не в себе?

Это было так неожиданно, что Виталий невпопад ответил:

— Нет. Мне просто вот сюда надо.

— Ну, да, конечно, — кивнула головой Антонина Степановна. — Дело ваше такое. Светочка будет рада. Она уже про вас спрашивала.

— Про меня?..

— А как же! Волнениев-то у нас тут сколько!

Совладав с собой, он уже спокойно и весело ответил:

— У нас все равно больше, Антонина Степановна. Да ничего, не жалуемся.

— У вас уж работа, — вздохнула она. — Молоденькие такие, а покою нет.

Виталий постучал и, услышав «войдите», толкнул маленькую дверь. За столиком, который едва помещался в тесной комнатке, сидела Светлана. На ней был тот же строгий темный костюм. Но на этом сходство с тем образом, который нарисовал себе Виталий, решительно кончалось. Собственно, то был скорее не образ, а лишь некое теплое ощущение внезапной радости от мимолетной встречи. Сейчас перед Виталием была эта девушка, и все в ней восхитило его: и живой взгляд огромных карих глаз, и легкий пушок на щеке, и копна золотистых вьющихся волос, и даже прозрачная слезинка-сережка в маленьком розовом ухе.

— Я к вам, — сказал Виталий. — Здравствуйте. — И с излишней даже официальностью представился: — Лейтенант Лосев, из угрозыска.

— Здравствуйте. — Светлана чуть смущенно улыбнулась. — Садитесь.

Она указала на стул, втиснутый между столом и стенкой.

— Вот, решил поговорить с вами.

Виталий хотел сказать «познакомиться», но это показалось ему вдруг неудобным.

— Да, да. Конечно, — кивнула Светлана. — А о чем?

Ее смущенный вид неожиданно помог Виталию собраться с мыслями.

— Вы должны рассказать мне все, что думаете по поводу этой истории.

— Постараюсь. Думаем мы об этом, конечно, много. Вот только с чего начать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Начните с конца. Как узнали о краже, как поступили.

— А мы сначала даже не подумали, что это кража…

Завязался разговор. И у Виталия мелькнуло вдруг странное ощущение, будто разговоров два и идут они сразу, одновременно. В одном Виталий узнавал от девушки какие-то факты по интересующему его делу, но одновременно те же самые слова раскрывали Виталию его собеседницу, ее живой ум, ее усмешку, ее взгляды, и он мысленно говорил себе: «Умница, как она это поняла?», или: «Так вот что ей нравится… вот что она не любит…»

Светлана вдруг всплеснула руками и воскликнула:

— Ой, да я же вам хотела совсем другое рассказать! Мы все думали, думали, кто мог это сделать. И знаете, мы вспомнили вот что. В тот день к нам в музей приходил один очень подозрительный парень. Вообще к нам такие не ходят.

— Кто ж он такой?

— Не знаю.

— А в книгу вашу он записался?

— В том-то и дело, что нет. Хотя Надя его просила.

— Гм… Просила, говорите?.. — Виталий секунду помедлил. — Давайте-ка поговорим с вашей Надей, а?

— Давайте! — загораясь, согласилась Светлана. — Я ее сейчас позову.

Худенькая девушка из гардероба на вопрос Виталия с возмущением ответила:

— Он мне сказал: «Пора, малявка, знать, что своих сюда не записывают. А я тут почти родственник». Нахал жуткий!

Виталий и Светлана с улыбкой переглянулись, потом Виталий спросил:

— Интересно, зачем он пришел? Ведь не Достоевским же он интересуется!

— Он Людой интересуется, — язвительно сказала Надя.

Светлана пояснила:

— Это дочка Антонины Степановны.

— Дочка Антонины Степановны?.. — медленно повторил Виталий. — Неужели… Черт возьми! Ну, конечно! Ее фамилия тоже Данилова!

— Вполне естественно, — улыбнулась Светлана.

— Вы, Светлана, не улыбайтесь. Все действительно вполне естественно. Они ведь все живут недалеко. Парня этого зовут Васькой. И Люда мне говорила…

— Люда вам говорила?! — с изумлением спросила Светлана. — Так вы ее знаете?

Виталий понял, что сболтнул лишнее. Он небрежно пожал плечами.

— Она знакома с одним моим приятелем.

Спустя некоторое время, уже по дороге из музея, Виталий с радостью и гордостью думал: «Васька Резаный — это версия! Уж он просто так в музей не придет. По этой версии только поработать. Это вам, товарищ Цветков, не семейство дипломата, как ни странно, все замкнулось на них», — заключил он, вспомнив вчерашнее совещание у Цветкова.

Виталий бурей ворвался в кабинет Цветкова. Тот лишь взглянул на него, оторвавшись от какой-то бумаги, и, не дав Виталию раскрыть рот, приказал:

— Позови сначала Откаленко.

Через полчаса решение было принято. Васькой надлежало заняться вплотную. И заняться в основном предстояло Виталию.

Придя к себе в комнату, Виталий плотнее уселся за стол, достал тощую папку и, опершись на нее локтями, принялся обдумывать создавшуюся ситуацию. Итак, Васька… В первую очередь и только Васька… Что же знал об этом парне Виталий?

Знал, прямо скажем, не мало. Прежде всего семья. Отец, мать… Отец — шофер, знающий, уважаемый, непьющий. На работе — самые лучшие отзывы, по дому — тоже. Мать — чертежница, в проектной организации, тихая, скромная женщина. Словом, семья рабочая, трудовая. С этой стороны плохого влияния быть не может.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну, а что известно о самом Ваське? Да в общем все самое главное. Виталий, не раскрывая папки, вспоминал, что там имелось о Ваське. Его порезали в драке. С тех пор и кличка пошла — Резаный. Парень отчаянный, упрямый, волевой. Он сколотил компанию и жестоко отомстил обидчикам. В ход тогда опять пошли ножи. И после этого суд, колония. Парень недавно вышел оттуда. Васькины друзья? С ними у Виталия дело обстояло неважно. Он знал только одного. Зовут Олег. А фамилия… Как же его фамилия?