Красноглазые - Симон Абелерес Страница 7

Но главное было не это. Дело в том, что по внутренностям бюрократической машины АГБ болталась одна кляуза на Дженхолла, связанная с его деятельностью на предыдущей должности. Кляуза была насквозь лживая, но попади она на стол Мюнцеру — быть беде. И всё своё время и новоприобретенные полномочия Дженхолл употреблял на остановку хода этой проклятой бумаги, но пока что ничего не получалось.

Словом, ему было совсем не до ведения расследования, поэтому, когда Эльдар сказал ему что-то про Черепа и его стрелку с ещё каким-то уголовником, он только покивал и разрешил инспектору делать всё, что тот посчитает нужным.

Хорошо, что хоть трения между Фредхорстом и старослужащими вроде прекратились — он сам видел, как Альферес приглашал зама выпить с ним и его бойцами после службы, и Фредхорст согласился. После перепалки между Квазимором и Фредхорстом тоже никакой эскалации не последовало, и Дженхолл, пустив прочие дела на самотёк, вернулся к своей главной проблеме.

***

Примирение между Альфересом и Фредхорстом на самом деле состоялось. Генри извинился перед замом за предыдущие склоки и заявил, что его люди хотят, по доброй армейской традиции, попотчевать Фредхорста выпивкой. Тот, хотя спиртного не любил, счёл, что отказаться будет невежливо. Если бы заместитель был чуть-чуть внимательнее, то он бы заметил, как в глазах бравого командира спецназа во время этой речи мелькали насмешливые искорки.

Тем же вечером спецназовцы привели Фредхорста в бар, находившийся в двух кварталах от особняка, занятого их отделом. Там им выделили отдельный стол в углу и сразу принесли несколько бутылок какой-то крепкой дряни, название которой Фредхорст позабыл. Он собирался выпить рюмочку из вежливости и откланяться — но не тут-то было. Сначала Альферес поднял бокал за Фредхорста — пришлось пить до дна. Потом — за армию Союза, и опять пришлось пить. Потом пили за здоровье каждого из присутствующих, потом ещё за что-то… И если на доблестных воителей алкоголь, похоже, никак не влиял, то Фредхорст уже скоро перестал вообще что-либо соображать.

Что было дальше, Фредхорст помнил плохо. Сначала к ним подсела какая-то девушка, показавшаяся ему редкой красавицей, потом она сидела у него на коленях, потом он провожал её домой… У дверей её квартиры она притянула его к себе, жарко поцеловала и решительно увлекла в своё жилище. Что было после, Фредхорст не помнил совсем.

Утром он проснулся с жуткой головной болью в незнакомой комнате и первые мгновения пытался понять, где он находится. Он пошарил рукой по кровати — прекрасной незнакомки не было. Тогда он перевёл взгляд в угол комнаты и чуть не грохнулся с кровати — в углу в кресле сидел Эльдар.

— Доброе утро, Фредхорст! — с насмешкой поприветствовал его Квазимор.

— Вы…вы что здесь делаете? — Фредхорст с надеждой подумал, что, может, это просто галлюцинация.

— Я? Это вы мне скажите, что вы делаете на квартире у проститутки? И почему вы весь обсыпаны наркотой?

Фредхорст посмотрел на одеяло — оно было выпачкано в ярко-красном порошке, в котором он сразу признал корундин — тяжёлый наркотик, простое хранение которого было чревато крупными проблемами с законом.

— Я не знаю откуда здесь наркотики, — хмель быстро выветривался из головы Фредхорста, — а разве она была… проституткой?

— И не просто проституткой, а ещё и информатором полиции. А вон там, над зеркалом, — Эльдар показал пальцем, — стоит скрытая фотокамера. И все ваши…гм, утехи попали на плёнку.

И Фредхорст понял. Он понял, что не было никакого примирения, и что этот очкарик вместе с проклятыми спецназовцами развёл его, как последнего дурака.

— Вы подставили меня! — заорал он.

— Подставил, — ядовито осклабился Эльдар, — а за дверью сейчас стоят двое полицейских из отдела по борьбе с наркотиками. Когда они войдут, то вас задержат за незаконное хранение корундина, а потом фотоотчёт о вашей ночи ляжет на стол начальнику управления собственной безопасности АГБ. И даже ваш дядюшка, занимающий большой пост в главке, вам не поможет — вас выгонят поганой метлой, как вы изволили раньше выразиться.

— Откуда…

— Откуда я знаю про ваши «связи»? — Эльдар упивался растерянностью своего противника. — Просто у меня есть свои… связи.

Эльдар торжествовал — ничто так не приятно, как барахтающийся в грязи враг. Но затеял он это всё из практических соображений — и пора было перейти к практическим же шагам.

— Фредхорст, я не стану топить вас… Я не такой, как вы. Тех полицейских я сейчас отправлю восвояси, и мы тихо уйдём отсюда, а вы сохраните свою должность и репутацию. Но если вы ещё раз хотя бы бросите косой взгляд в мою сторону или кого-то из моих людей, если будете строить мне козни — те фотографии дойдут до адресата. Если будете против меня — я уничтожу вас, и вы теперь знаете, что я не бросаю слов на ветер.

Конечно, вся эта затея была несколько рискованной — но даже если Фредхорст попробует обвинить Эльдара в организации подставы, то он всё равно вылетит из АГБ — управление собственной безопасности ревностно следило за моральным обликом сотрудников, и дядюшка Фредхорста над управлением власти не имел. Почему Эльдар не добил Фредхорста? Нет, дело не в благородстве: просто лучше пусть заместителем остается дурак, на которого у Эльдара есть компромат, чем пришлют нового и придётся всё начинать сначала. Вопрос с Фредхорстом был решен — очередь была за Черепом.

Глава 5

Хотя Череп и вёл себя крайне осторожно, Дженхолл счёл необходимым поместить того под наблюдение. «Пасти» Черепа силами отдела было накладно, а людей у Дженхолла и без того не хватало, поэтому он попытался получить помощи от службы наружного наблюдения АГБ. Однако, начальник «наружки» вежливо объявил, что все его люди заняты.

— Что, совсем людей нет? — бранился с ним по телефону Дженхолл.

— Для вас — нет.

Позднее Патриция объяснила начальнику, что руководство «наружки» пребывало в дурных отношениях с Кирой, и добиваться от них помощи бесполезно. Поэтому уже который вечер Севрон и Виктория были вынуждены таскаться по городу за Черепом, тешась слабой надеждой увидеть хоть что-то, что может помочь посадить его.

— Может, они нажрутся, и мы их за езду в нетрезвом виде прижмём? — горько пошутил Севрон, когда на шестой день наблюдения они с Викторией торчали возле бара, где по вечерам пьянствовали Череп и его братва.

— Слушай, а ты где раньше служил? — от