Кирилл Казанцев - Последний удар сердца Страница 8

Несомненно, абхазец прав: люди, убившие Колю, теперь вполне могли начать охоту и на его сестру. А потому здравый смысл подсказывал: лучше послушаться жениха. Ведь теперь Лаша оставался, по сути, единственным человеком, которому Катя могла доверять…

6

Знал же Илья Прудников, что ментам, следакам и прокурорским верить нельзя ни при каких обстоятельствах! Даже если они тебе говорят, что дважды два — четыре. Но сделали же ему странное предложение, от которого нельзя было отказаться. И это предложение он принял лишь затем, чтобы избежать позора и неминуемой скорой смерти от рук блатных. Педофилу с гомосексуальными склонностями за решеткой долго не прожить. Однако и это почему-то не помогло. Странный тип Борис Аркадьевич, так и не назвавший своей фамилии и должности, получив согласие от Ильи, резко пропал с горизонта, словно его и не было никогда на свете.

И тут, как поначалу посчитал Илья, произошел обнадеживавший случай. Прудникова вывели из камеры. Конвоир, конечно же, не говорил, куда ведут и зачем. Классического распоряжения «с вещами на выход» не прозвучало, значит, предстояло вернуться в камеру. Вскоре и сам Илья сориентировался, что вели его к следователю.

Когда он шагнул в кабинет, то от неожиданности замер. Ненавистный следак, как и положено, сидел за своим письменным столом, развалившись в кресле. А вот рядом с ним — за приставным — скромно расположилась миниатюрная женщина. Длинные светлые волосы туго заплетены в косу и аккуратно уложены венком вокруг головы. Но Илья-то помнил эти волосы распущенными, когда женщина, будучи еще девчонкой-школьницей, стыдливо прищурившись в полумраке, смотрела на него сквозь густые пряди, падавшие ей на лицо. В одно мгновение в памяти всплыла и ночная мансарда на даче, куда они вдвоем приехали тайком от ее родителей, и любопытная луна, заглянувшая в высокое потолочное окно. Вспомнился и неумелый поцелуй с этой девчонкой-одноклассницей, с которой в школе он сидел за одной партой, с которой у него в старших классах случилась первая любовь… У Ильи чуть не вырвалось: «Наташка!»

Но его остановил взгляд женщины. Ее глаза словно говорили: «Молчи, мы незнакомы». И он подчинился. Все дальнейшее происходило как в тумане.

— Ваш адвокат, — представил следователь ту самую Наташку из прошлого.

— Адвокат? — переспросил Илья.

— Обухова Наталья Прохоровна, — назвалась его первая любовь.

А он и не знал до этого, что она Прохоровна! Да и не Обухова была ее фамилия, а Ильина. Прудников, не понимая, что происходит, смотрел на Наташу, так неожиданно оказавшуюся в кабинете следователя.

До слуха Прудникова доносился голос следователя, тот монотонно зачитывал ему постановление о возбуждении уголовного дела по факту обнаружения в тюремной камере нетбука с порнографическим видео педофильского содержания.

— Вы понимаете меня? — спросил следак, заметив, что Илья практически не слушает его.

— Вы сами знаете, что нетбук с этими мальчиками мне подбросили, — вернулся к реальности Прудников.

— С мальчиками или с девочками… девочки, мальчики… Какая, в задницу, разница? Статья одна и та же, — следак хохотнул, а затем спохватился и глянул на адвоката. — Извините, Наталья Прохоровна, вырвалось. Работа с уголовным контингентом сказывается. Сами видите, с кем общаться приходится.

— Где Борис Аркадьевич? — требовательно поинтересовался Илья.

— Какой Борис Аркадьевич? — удивился следователь. — У вас с головой все в порядке?

Происходила какая-то фантасмагория. Теперь уже и присутствие Наташи Илье казалось частью некоего страшного плана, направленного специально против него. Прудникова в данный момент уже перестало волновать собственное незавидное будущее, больше всего его угнетало, что Наташа может поверить во всю эту мерзость, непонятно зачем созданную вокруг него. Не за этим ли ее пригласили?

— Суть обвинения мне ясна. Могу я поговорить со своим адвокатом наедине? — спросил Илья.

Следак удивленно вскинул брови, ведь адвокат был бесплатный, дежурный, а значит, и не станет Наталья Прохоровна сильно стараться. Чего тогда с ней говорить?

— На данный момент все кабинеты для общения с адвокатами заняты, — выдал ожидаемую фразу следак, проверить сказанное им не было никакой возможности.

— Мой клиент имеет такое право, — произнесла Обухова, стараясь говорить абсолютно нейтрально, будто просто констатировала юридическую реальность.

— Ну, раз вы сами на этом настаиваете… Пять минут, — милостиво разрешил следак и оставил Илью с Обуховой в своем кабинете.

Когда дверь закрылась, Илья выдохнул:

— Ты… Наташка? Почему ты здесь оказалась?

— Я сегодня просто была дежурным адвокатом в коллегии. Меня вызвали… Я увидела твою фамилию… Это абсолютная случайность… — торопливо и сбивчиво принялась объяснять женщина.

— Ты же не веришь в эту гадость? Мне подбросили нетбук с детской порнухой. Хотят расправиться, — Илья хотел еще добавить о странном предложении, которое он принял, но осекся, ведь столько лет прошло, а люди со временем меняются.

— Конечно же, не верю, — Наташа заглянула Илье в глаза. — Ты такой же, как прежде, только взгляд стал жестче. Но ты смотришь на меня и словно понемногу отмокаешь. Правда?

Илья и сам чувствовал, как его душа, загрубевшая на зоне и в тюрьме, плавится, размягчается от женского тепла. Он-то знал, как бессонными ночами, ворочаясь на шконке, вспоминал счастливые моменты их первой любви, вспоминал ее лицо и сквозь пряди волос стыдливый взгляд школьницы выпускного класса.

Наташа попыталась обнадеживающе улыбнуться:

— Я все для тебя сделаю. Я неплохой адвокат. Я сумею, смогу.

— Вряд ли тебе удастся. Но все равно спасибо. Ты же Ильина, почему тогда сказала — Обухова?

— Глупый ты мой, — назвала она его так, как часто называла в школе. — Я замужем была, но детей у меня нет, — почему-то добавила она, наверное, это обстоятельство являлось для нее важным.

Илья протянул руку под столом, их ладони встретились. Пальцы Наташи были такими же тонкими, податливыми, как и раньше. В дверь коротко постучали. Илья отдернул руку, и вовремя — вошел следователь.

Вернувшись в камеру, Илья не отвечал на вопросы других сидельцев. Наверное, он выглядел странно. От него отвязались, подумав, что, возможно, случилось что-то плохое с кем-то из его родственников и бывалый зэк просто не хочет об этом говорить. Перед самым отбоем громыхнула «кормушка» и послышался возглас:

— Прудников, на выход.

— Куда тебя? — тихо поинтересовался сосед по тюремным нарам.

— Сам не знаю, — так же тихо и абсолютно искренне ответил Илья.

Во дворе СИЗО стоял старый автозак на базе «газона». Возле него прохаживался тот самый следак. На его губах змеилась нехорошая, во всяком случае, так показалось Прудникову, улыбка. На вопросительный взгляд Ильи, мол, куда везут, следак, не задумываясь, ответил:

— Расстреливать, — а затем согнал улыбку с лица и ответил вполне серьезно: — На следственный эксперимент едем.

— Будете проводить процессуальные действия без адвоката? — произнес Прудников, понимая, что в его ситуации это ничего не меняет, ему просто хотелось еще раз увидеть Наташу, так неожиданно возникшую из его прошлого.

— Почему без адвоката? — удивился следак. — Будет тебе в свое время не только адвокат, но и строгий судья с принципиальным прокурором.

Прудников поднялся в машину. Его затолкнули в так называемый «стакан» — узкую железную выгородку в кузове, в которой можно было только стоять. Конвойный в автозак не поднимался. Дверь с лязгом закрылась. Кто едет в кабине, Илья не знал. Двигатель заурчал, и машина тронулась с места. Вскоре стемнело. Ехали где-то за городом по ровному неоживленному шоссе. Лишь изредка со свистом мимо проносились машины.

«Наташа, — мысленно позвал в мыслях Прудников, а когда ему показалось, что она если не слышит его, то хотя бы чувствует, спросил: — Ну почему мы тогда расстались? Может, все было бы по-иному?»

За рулем автозака сидел молоденький водитель-срочник, рядом с ним жался конвойный. Когда предстояло переключить передачу, последнему приходилось забрасывать ногу за ногу, чтобы дать ход рычагу. У правой дверцы с комфортом расположился следак. Он с сосредоточенным видом просматривал бумаги в папке, хотя уже было темно и разобрать текст ему вряд ли удавалось.

— За следующим поворотом налево уйдешь, на грунтовку, — бросил он водителю.

Тот недоуменно посмотрел на следака.

— Так ведь не по дороге.

— А кто тебе сказал, что по дороге? — улыбнулся следак. — В одно место заехать надо. Потом на трассу вернемся. Тут недалеко. Много бензина не сожжешь.

— Надо так надо.

Вскоре автозак уже трясся по пустынной гравейке. Земляное полотно было волнистым, как стиральная доска, — не разгонишься.