Татьяна Полякова - Жестокий мир мужчин Страница 8

– Могу по памяти перечислить человек десять, и это только те, кого я знаю. Кстати, в этом списке был бы и твой Илья, – усмехнулся Севка. – Да-да, старики всегда действуют молодым на нервы, они теряют гибкость и, с точки зрения молодых, мешают прогрессу. Убийство, конечно, было заказным, киллер скорее всего со стороны, из своих вряд ли бы кто рискнул. В таких случаях на убийцу можно выйти лишь по чистой случайности. Люди Большого, можешь мне поверить, искали тоже, но ничего не нашли.

– А вы тщательно искали? – усмехнулась я.

– Честно? Не очень. Троих весьма опасных старичков некто спровадил на тот свет. Не могу сказать, что нашу контору это сильно расстроило, скорее наоборот.

Я опять усмехнулась, и Севка в ответ тоже.

– Хорошо, – немного подумав, продолжила я. – Подойдем с другой стороны. Старички уступили место… кому? Кому их смерть явно пошла на пользу?

– Здесь тоже человек пять наберется. Например, небезызвестный тебе Мирон. Хотя я очень сомневаюсь, что он отважился бы на подобный шаг, я имею в виду расстрел. Опять же Илья, не сядь он в тюрьму, смог бы в должной мере воспользоваться сложившейся ситуацией.

– Ты уже дважды назвал его имя. Ты имеешь в виду что-то конкретное?

– Нет, – откинувшись назад, покачал головой Севка. – Таким образом я просто иллюстрирую свою мысль о том, что в смерти Большого и его дружков было заинтересовано все подросшее к тому моменту криминальное поколение. Вот и все. И мне бы очень хотелось знать, почему тебя это так занимает?

– Я уже ответила.

Севка нервничал и даже не собирался скрывать это.

– Слышала выражение: «Что было – смерти, будущее – мне»? – спросил он.

– А если все осталось только в прошлом? – хмыкнула я.

– Так не бывает. Иногда всерьез кажется, что ничего хорошего в жизни уже не будет, но потом как-то… смиряешься и находишь кое-какие радости. Когда ты меня бросила, мне хотелось удавиться. Но было очень стыдно, что придется висеть с синим языком, свисающим до пупка. Эта веселенькая мысль удержала от глупости. А потом я влюбился, женился, а вот теперь развожусь. И честно скажу: чувство такое, точно только-только начинаю жить.

– Я за тебя рада, – сказала я.

Мы немного помолчали, тут я кое-что вспомнила и задала еще один вопрос:

– Сегодня я разговаривала с дворником на улице Катинской, он утверждает, что его сосед был свидетелем того убийства и тоже погиб.

– Да? – поднял брови Севка. – Такого я не помню… хотя… Нет. Скорее всего людская молва просто соединила два происшествия в одно. Ася, я тебя прошу, не занимайся ерундой, дождись Илью, поговори с ним… В любом случае, считает Илья тебя в чем-то виноватой или нет, от разговора он не откажется, вы ведь не чужие друг другу люди. И ты, не затевая игру в сыщики, будешь точно знать, что произошло той ночью.

– А если Илья сам не может ответить на многие вопросы? – невесело улыбнулась я. – Если он так же безрезультатно пытается понять, что же произошло в ту ночь?

– Маловероятно, – вздохнул Севка. – Одно могу тебе сказать совершенно определенно: ты идешь по ложному следу. Убийство на Катинской ничего тебе не даст.

– На 8 Марта, – широко улыбнулась я.

– Что?

– Улица теперь называется 8 Марта.

Мы еще немного помолчали, после чего во мне пробудилась совесть, и я вспомнила, что Севке надо бы отобедать, да и мне тоже.

Набив желудки до отказа, мы вышли на улицу.

– Ты на машине? – спросил Севка.

– Да, если не возражаешь, я тебя провожу.

– Конечно, не возражаю, – улыбнулся он.

– Прогуляемся? – Я взяла его под руку, и мы направились через площадь.

– Снова будешь вопросы задавать? – еще шире улыбнулся он.

– Нет. Не буду. Вижу, тебе это не нравится.

– Мне не нравится, что ты интересуешься всем этим. Люди помнят, чья ты жена. Вполне возможно, слух о том, что ты задаешь вопросы, дойдет до тех, кому это покажется очень интересным.

– И что?

– Ты не хуже меня знаешь, что.

– Будем считать, нездоровое любопытство я удовлетворила, и теперь мы просто гуляем.

Он обнял меня и сказал насмешливо:

– Не могу поверить… Я рад, что ты больше не сидишь взаперти, даже если тебе и пришла фантазия стать сыщиком. Ты улыбаешься, держишь меня за руку и даже пробуешь шутить.

– Неважно выходит?

– Я же сказал: уже кое-что. Я люблю тебя, пускай не так, как раньше, по-другому, но все равно очень люблю и хочу, чтобы ты улыбалась.

– Спасибо, – серьезно сказала я и поцеловала его.

Я проводила Севку до работы и через парк вернулась к машине. В парке было прохладно, старички сидели на скамейке и приглядывали за расшалившимися детишками. Я устроилась в траве под огромной липой, запрокинула голову и стала смотреть в небо. «Севка прав, какое отношение убийство на Катинской может иметь к Илье, а тем более ко мне самой?»

– Никакого, – вслух ответила я.

Однако то, что я почувствовала, натолкнувшись взглядом на заметку в газете, очень напоминало озарение. А интуиция подсказывает, что в этом что-то есть. Я засмеялась.

– Чепуха, конечно. Хотя, может, и не чепуха. Севка считает, убийство было выгодно многим. И устранение Ильи – тоже. Вдруг некто очень мудрый каким-то образом соединил все это в тугой клубок, задействовав к тому же мою машину. Пусть это выглядит глупым, но останавливаться на полпути и даже в самом начале – я не люблю. А там посмотрим.

Я поднялась, отряхнула юбку и заспешила к своей «девятке». По дороге заехала в магазин и купила себе платье. Нежно-голубое. Оно очень шло к моим глазам, я улыбнулась, глядя в зеркало, и даже подмигнула своему отражению. Снимать платье не стала, расплатилась и поехала домой.

Квартира показалась мне темной и пыльной.

«Точно склеп», – подумала я. Открыла окна, потом, прихватив телефон, вышла на лоджию. Через 09 узнала нужный мне номер и терпеливо слушала длинные гудки, наконец трубку сняли.

– Простите, – сказала я. – Могу я поговорить с В. Артемовым?

– С Володей? Он у нас уже давно не работает, около года.

– А где его можно найти? – ласково спросила я.

Мужчина на другом конце провода задумался.

– Я дам вам его домашний телефон, попробуйте позвонить.

Судя по номеру, с Артемовым мы жили в одном районе, как выяснилось через некоторое время, в трех троллейбусных остановках друг от друга. Трубку снял ребенок, по голосу мальчик лет пяти.

– Артемова можно? Володю…

– Сейчас, – важно ответил он и позвал: – Пап…

– Слушаю. – Голос звучал странно, точно мужчина дышал с трудом.

– Извините, – начала я не без робости. – Пять лет назад вы написали статью об убийстве на Катинской, не могли бы мы встретиться и поговорить?

– О чем? – удивился он.

– Мне трудно объяснить это в двух словах. Я не отниму у вас много времени, а для меня этот разговор очень важен.

– Кто вы? Журналистка?

– Нет. Извините, мне действительно сложно объяснить, кто я и почему интересуюсь этим убийством. Может быть, мы все-таки встретимся и поговорим?

– Я думал, все уже забыли об этом убийстве, столько лет прошло.

– Собственно, меня интересует другое убийство, происшедшее в ту же ночь. Что-то подсказывает мне, что они как-то связаны.

– А-а, вы имеете в виду дело Летчика? – Я не сразу сообразила, что речь идет об Илье, в моем присутствии никто и никогда не называл его так.

– Да, если Летчик – это Илья Верховцев.

– Понятно… Он ведь должен скоро выйти на свободу. Так? А вы кто?

– Я его жена… бывшая.

Он думал полминуты, не меньше, потом сказал:

– Что ж, давайте поговорим, правда, я не знаю… Хорошо. Я освобожусь через час. Живу на Мичурина, за гастрономом скверик, вот там и встретимся, если не возражаете.

– Не возражаю, – обрадовалась я.

– Значит, через час, – вздохнул он.

Я выпила кофе и потянулась за сигаретами. Если нет силы воли разом порвать с пагубной привычкой, следует себя контролировать и время от времени шлепать по рукам. Сейчас, например, как раз такой случай. Я отшвырнула сигареты в сторону и расслабленно сидела в кресле, наблюдая за птицами и поглядывая на часы. Через сорок пять минут торопливо покинула квартиру.

Скверик был совсем маленький, десяток деревьев, кусты, узкие асфальтированные дорожки. Собачий рай.

На единственной скамейке возле входа сидел мужчина в полосатой футболке и читал газету, то и дело поправляя очки с толстыми линзами. Рядом весело носился персиковый пудель.

– Вы Володя? – спросила я, подойдя ближе, пудель принялся тявкать, а мужчина поднялся, кивнул мне и спросил:

– А вы – Анастасия, я не ошибся?

– Нет, но лучше Ася, привычнее.

– Присядете или прогуляемся?

– Лучше прогуляемся, – кивнула я. И мы пошли по асфальтовой дорожке, пудель весело несся впереди.

– У меня сразу вопрос: почему вы считаете, что убийство на Катинской как-то связано с делом вашего мужа?

– Я не считаю, – подумав, ответила я и попыталась объяснить,