Мари Юнгстедт - Неизвестный Страница 8

— Здравствуй, меня зовут Юхан, а это Пия. Мы работаем на телевидении. Мы приезжали снимать пастбище, где убили пони. Ты что-нибудь об этом слышал?

— Слышал, конечно. Я вон там живу, — ответил мальчик и кивнул в сторону дома.

— Ты знаком с девочками, которые нашли лошадь?

— Ну да, немного, но они здесь не живут, они приехали погостить у бабушки с дедушкой.

— А ты знаешь, где их дом?

— Да, тут недалеко. Я вам покажу.

Ребёнок отказался сесть в машину, так что им пришлось медленно-медленно ехать за ним, пока он шёл по дороге.

Вскоре они приблизились к дому девочек. Его окружала аккуратно подстриженная живая изгородь. Рядом с нею на большом камне, болтая ногами, сидели сёстры.

Репортёр вышел из машины, Пия следом за ним. Они представились.

— Нам нельзя разговаривать с репортёрами, так дедушка сказал, — тут же отреагировала Агнес.

— А почему вы здесь сидите? — спросил Юхан как ни в чём не бывало.

— Да просто так. Вообще мы хотели собрать букет. Для мамы с папой. Они вечером приедут.

— Как хорошо, что они приедут, — участливо вставила Пия. — После всего, что случилось. Даже представить не могу, как такое можно сотворить с несчастным пони! Это ведь безобидное существо, и, говорят, он был таким милым и ласковым.

— Самый добрый в мире. Самый славный пони. — Агнес затихла.

— А как его звали?

— Понтус, — ответили девочки хором.

— Мы хотим помочь полиции как можно быстрее найти того, кто это сделал, — пообещала Пия. — Вам было страшно, когда вы его увидели, мёртвого?

— Ой, мы очень испугались. У него совсем не было головы, — сообщила Агнес.

— Лучше бы мы вообще не заходили в загон, — добавила Софи.

— Подождите-ка, подумайте лучше так: хорошо, что именно вы туда зашли и правильно сделали, а то бы прошло ещё много времени, прежде чем Понтуса… ведь так его звали?

Сёстры кивнули.

— Так вот, иначе прошло бы ещё много времени, прежде чем Понтуса нашли. А для полиции ведь очень важно расследовать преступление как можно быстрее.

Агнес с удивлением взглянула на Пию.

— Ну конечно, а мы об этом совсем не подумали, — сказала она с облегчением.

Софи тоже повеселела.

Юхан поразмышлял пару секунд о том, можно ли брать интервью у девочек, которым на вид не больше одиннадцати-двенадцати, без разрешения родителей. Он всегда осторожничал, когда дело касалось детей. Это был пограничный случай, и он решил пока позволить Пии продолжить беседу.

— Мы с Юханом занимаемся тем, что снимаем репортажи для телевидения, когда происходит что-то подобное, — мягко объясняла она сёстрам. — Нам хочется как можно больше показать нашим зрителям, но мы, разумеется, никого не заставляем сниматься против воли. Хотя лучше всего выходит, когда очевидцы сами всё описывают. Это может помочь, потому что другие люди начинают звонить в полицию и тоже рассказывать важные факты. Мы уверены, что если остальные увидят вас по телевизору, услышат, как вы говорите о Понтусе, то они примут больше участия в этом деле, чем если Юхан просто доложит о случившемся. Зрителям тогда уже не будет всё равно.

Девочки внимательно слушали Пию.

— Поэтому мы хотим узнать, можем ли мы задать вам несколько вопросов о том, что произошло утром. Я буду снимать на камеру, а Юхан спрашивать. Если вам будет сложно отвечать или вы просто не захотите, ничего страшного, мы тогда прекратим. Вам решать. А потом мы смонтируем интервью, если где-то ошибётесь — не беда. Ну что, договорились?

Софи толкнула сестру локтем в бок и прошептала ей на ухо:

— Нам ведь запретили.

— Да, ну и что с того! — уверенно отозвалась Агнес и, спрыгнув с камня, заявила: — Я согласна.

Когда Пия с Юханом уезжали из Петесвикена, у них на плёнке было записано интервью с девочками, рассказавшими о событиях утра. Кроме того, сёстры раскрыли секрет: голова лошади не просто отрублена, она, ко всему прочему, бесследно пропала.

По пути домой Юхан пристально посмотрел на сидевшую за рулём Пию и произнёс:

— Не удивляйся только, если нам за это достанется.

— Что ты имеешь в виду?

— Полицейские будут вне себя от ярости. Не то чтобы меня это волновало, просто хочу тебя предупредить.

— Не понимаю, о чём ты. — Пия с негодованием взглянула на коллегу. — Мы всего лишь делаем свою работу. Ничего больше. И не надо преувеличивать. Речь, чёрт побери, о лошади, не человека же убили!

— Да, да, всё так. Но брать интервью у детей — особая статья.

— Если б мы принялись их расспрашивать, когда у них только что мама умерла, я бы с тобой ещё согласилась, — Голос девушки звучал всё более раздражённо.

— Пойми меня правильно, — возразил Юхан. — Я всего лишь хочу сказать, что следует очень осторожно себя вести, когда работаешь с несовершеннолетними. На нас, как на журналистах, лежит невероятно большая ответственность.

— Мы ведь не виноваты, если они сами всё разбалтывают. Мы никого не принуждаем. И потом, благодаря беседе с девочками нам удалось выяснить важный факт теперь мы знаем, что голова лошади пропала.

Пия опустила стекло и выбросила порцию табака, вынутую из-за губы, после чего она демонстративно сделала музыку громче, явно прекратив дискуссию. Таланта и дерзости девушке, безусловно, не занимать, но ей не помешало бы немного покладистости, тем более что она — новичок. Юхан предчувствовал: она станет фигурой заметной. Как в хорошем, так и в плохом смысле.

Эмма Винарве сидела в гамаке в саду у своего дома в городке Рома, подложив под спину пару подушек. Она пыталась устроиться поудобнее. В её положении — до родов оставалось совсем чуть-чуть — это было не так уж легко. Эмма обливалась потом, хотя и пряталась от солнца. Причина явно в высоком атмосферном давлении, державшемся уже неделю. Эмма казалась себе огромной и бесформенной, хотя весила гораздо меньше, чем при предыдущих беременностях. Она прибавила не больше двенадцати килограммов. Отличие заключалось не только в этом, сейчас всё было по-другому. Тогда каждый ребёнок был долгожданным и она не сомневалась в том, что хочет рожать. В этот раз существо, которое вот-вот должно было появиться на свет, вполне могло стать сгустком крови, извлечённым из её тела, пока аборт ещё был возможен. Правда, сейчас она была рада, что так и не решилась на этот шаг. До родов оставалось две недели, и всё шло по плану.

Эмма с детьми только что с удовольствием съели фруктовый салат из дыни, киви, ананаса и карамболы. Экзотические фрукты были Эмме особенно по вкусу во время беременности.

Она наблюдала за Сарой и Филипом, увлечённо игравшими в крокет на лужайке. Они ещё учились в начальной школе, но им уже пришлось пережить развод родителей.

Чувство вины преследовало Эмму и иногда становилось невыносимым, хотя она знала: поступить иначе всё равно бы не смогла. Она утешала себя тем, что её дети не были исключением, ведь в их классе у половины ребят родители развелись.

Повстречав прошлым летом Юхана Берга, Эмма влюбилась в него без оглядки. И это она, которая мысли допустить не могла об измене! Поначалу она списывала всё на шок и отчаяние, вызванные смертью её лучшей подруги. Хелена стала первой жертвой серийного убийцы, а Юхан был одним из журналистов, приехавших взять у Эммы интервью.

Она никогда раньше не испытывала ничего подобного, и чувства к Юхану заставили её всерьёз задуматься об отношениях с мужем. Несколько раз она пыталась порвать с Бергом и возвращалась к Улле, который был готов простить её, несмотря ни на что.

В один из тех периодов, когда она снова стала тайно встречаться с Юханом, Эмма забеременела. Первым порывом было избавиться от ребёнка. Когда она рассказала всё мужу, тот готов был закрыть глаза на измену, но выдвинул условие: для спасения брака она должна сделать аборт. Эмма записалась к врачу и порвала с Юханом раз и навсегда.

Они всей семьёй праздновали Рождество. Дети радовались, что всё снова как раньше, а Эмма получила в подарок от мужа щенка, о котором так давно мечтала.

Но неожиданно появился Юхан и, придя к ним в дом, снова перевернул всё с ног на голову. Когда Эмма увидела рядом двух мужчин своей жизни, вся ситуация представилась ей совсем в ином свете. Она тут же поняла, почему так трудно было расстаться с Юханом. Именно его она любила, а с Улле их больше ничего не связывало, и с этим уже ничего не поделать.

Два дня спустя Эмма позвонила Юхану и сообщила, что собирается оставить ребёнка.

И вот теперь она сидела дома, одна, разведённая, с двумя детьми, которых делила с бывшим мужем, и ждала третьего. Решение оставить ребёнка не означало, что они с Юханом обязательно создадут новую семью, хотя он явно на это рассчитывал. Юхан только и мечтал о том, как бы поскорей поселиться вместе с Эммой и стать новым папой для Сары и Филипа. Но ей нужно было время. Эмма пока совсем не ощущала готовности завести новую семью. Как она одна будет справляться со всеми детьми, когда родится маленький, она пока не думала.