Милена Иванова - Каре для саксофона Страница 8

Борисыч уверенно повернул налево, я проводил его взглядом и увидел, что он направляется к кованой чугунной арке с надписью «Kafe de Paris». Маленькое с виду кафе представляло собой капитальный навес из стекла и кованных ажурных элементов, в этом же стиле была и мебель, за исключением барной стойки, выполненной из красного дерева, за ней размещались другие крытые залы. Внутреннее пространство ограничивалось цветами в вазах и кашпо.

— Здесь такие вкусные кальмары в сырной корочке — пальчики оближешь, — устремляясь к свободному столику, замурлыкал, как кот, Борисыч, плюхнулся на стул и начал глазами искать официанта.

В мои планы на сегодня не входило долгое общество Борисыча, пора было заняться подготовкой к турниру, но обижать его нельзя — это срез информации, особенно из штаба организаторов, которая могла пригодиться, и я сел рядом.

На мое счастье, не успели мы заказать блюда, как Борисыч увидел давних знакомых и пригласил к нам за стол. Это были ирландцы, их характерный, грубый в произношении английский выдавал национальность. Они тоже приехали на турнир, но по количеству спиртного, оказавшемуся на столе, было ясно, что решили расслабиться. Выпив чашку кофе и улучив момент, я поспешил покинуть веселую компанию и направился к морю.

Монте-Карло находится в предгорье Альп, уходящих в море, поэтому найти дорогу к набережной проще простого — надо идти вниз. Так я и сделал: спустившись по проспекту Monte-Carlo, вышел на бульвар Lui II и увидел море.

Море предстало ярко-синей подавляющей бесконечностью, теряющей краски лишь у линии горизонта, сливаясь с небом.

Бесконечность — это все, что угодно, не имеющее определение… то есть, не определено в данный момент, сию минуту — как космос, вселенная или видимая линия горизонта. Турнир — тоже бесконечность, пока он не начался.

Я медленно шел вдоль набережной, мимо пирса с множеством пришвартованных яхт, таких одинаковых и разных, чем-то напоминающих людей. Легкий бриз ласкал лицо, и звук саксофона где-то далеко в данный миг был бесконечностью…

…В размышлениях я незаметно для себя обогнул порт и оказался на проспекте Карантэн, который вывел меня на скалистый мыс, далеко выступающий в море, в парк музея океанографии.

Море, нестесненное молами и волнорезами, бушевало, безуспешно стараясь поглотить пенными губами подножие скал. «То, что надо», — подумал я, увидев под невысокими деревьями одиноко стоящую скамейку: — «Никто не помешает сосредоточиться», — и, разместившись по удобнее, начал мозговую атаку.

Пока все идет хорошо. Команда работает… да, команда. Канули в небытие времена богатырей-одиночек или сальных супергероев. Судя по полученным смскам, дела идут неплохо. Выявлено около дюжины прихвостней синдиката, но нет логова, да и неизвестно, какая часть преступной когорты работает по турниру. Алекс и Александер, мои старые друзья студенческой поры, отрабатывают участников. Бурное недалекое прошлое этих парней в определенных международных службах вселяло оптимизм.

Год назад, до турнира в Австрии, мы случайно встретились в Питере и, конечно же, решили «спрыснуть» это событие. Сидели в каком-то небольшом ресторане, и я рассказал ребятам, что профессионально играю в покер, даже участвую в международных турнирах. Это их очень заинтересовало, они поведали мне про синдикат, о потере друга и попросили меня помочь. С их коллегой Леонидом я встретился, когда ребята уже работали в Интерполе. Высокого роста блондин, атлетического телосложения, выделялся развязной манерой поведения. Как они объясняли, «вживался в образ». «Артисты на сцене — это ерунда», — говорил он, смеясь: «А вот в реальной жизни всё гораздо сложнее, чтобы убедительно сыграть подонка, надо, по меньшей мере, им стать». Как потом мне намекнули, он готовился к внедрению в какую-то международную криминальную сеть, поставлявшую молодых девушек из стран Азии и Африки для европейских и американских борделей. Синдикат вычислил его, видимо, где-то была допущена ошибка, и он погиб.

Действительно, мотивация была крепкой, за гибель друга они поклялись разрушить до основания эту преступную сеть. В последнее время, по их сведениям, этот спрут запустил свои щупальца в игорный бизнес. В нашу последнюю встречу за пару недель до отъезда мы подробно проговорили наши действия. Идея состояла в том, что синдикат проявил интерес к турниру в Монте-Карло, и теперь можно попытаться выйти на главарей изнутри. Такой шанс не использовать было нельзя. Отведенная мне роль не противоречила моим желаниям.

— Тебе нужно ярко играть, тогда они клюнут, а мы уж постараемся, не сомневайся, — наставлял во всем уверенный Алекс. Александер менее оптимистично добавил: — Риск, конечно, есть, и не малый, но, сколько я тебя знаю, ты — игрок и игрок рискованный, другого я бы не попросил…. И все равно выбор за тобой, дружище.

Меня уговаривать не пришлось, после этих слов о сомнениях никто больше не говорил, все было ясно.

Абсолютно точно: ребята сделают все, что возможно. А теперь — в отель, скоро вечер и надо быть в форме.

«За пазухой. В раю»

Ева проснулась от стука портье в дверь, который принёс изысканный букет с запиской о том, что Димка уже внизу и «хватит спать!» Вот бы ещё расслабиться и побродить по улочкам Монако, отдохнуть на пляже с Юлькой и её приятелем. Но сегодня её главный выход, за который, между прочим, предусмотрена кругленькая евросумма: «Минимум два часа проката вечерней программы! Минимум!» Пляжное платье, саксофон, и вот она уже на первом этаже фешенебельного отеля.

В фойе было многолюдно: вновь прибывшие и весьма состоятельные граждане с нескрываемым внутренним достоинством прохаживались по вестибюлю, время от времени кого-нибудь приветствуя. Они раскланивались и с Евой, как будто старые знакомые. Особенно её внимание старалась привлечь симпатичная брюнетка лет тридцати. Наконец, она подошла и представилась: «Я — Анна Кренёва, журналистка, хотела бы взять у вас интервью». «Интервью, уже? Но пока подержу паузу», — подумала Ева, а вслух мягко ответила: «Лучшее интервью — это моё выступление сегодня. Приходите!»

У выхода афиша-коллаж иллюстрированная красочными фото и анонсом концертных номеров вещала, в том числе, и о русской саксофонистке «EVA MILAN». «Вот в чём дело. Ух-ты, как приятно похрустывает незаслуженная слава! Ещё ни одной ноты не взяла… репетировать срочно!»

В довершение на улице, подчёркнуто галантно распахнув дверь «Феррари» и чмокнув в щёчку, Дмитрий Кратов произнёс: «Я весь в твоём распоряжении».

И уже через какие-то полчаса на яхте под пассажи Альта оба наслаждалась видом и запахом моря, красивой набережной. Само собой разумеется, счастье разливалось по Еве от макушки до кончиков пальцев. Иначе и быть не могло!

Отдыхающие групками сменяли друг друга у русской яхты, думая о том, как же хорошо всё устроено в Княжестве Монако — живой звук профессионального саксофона в «мини-кафе», жаль «занято».

«И у зажённого фитиля бочки с порохом можно согреться»

Крис Ольсон — бывший физик из Стокгольма — прибыл в Монте-Карло за три дня до турнира. Все шло «как по маслу». Номер в гостинице на его имя был забронирован. На пластиковой карте появился обещанный аванс, позволяющий безбедно предаваться отдыху. Турнир его особенно не волновал, он не первый раз «работал в команде». Когда-то Крис окончил Парижский университет и работал в специальной лаборатории, затем проект закрыли, и он остался не у дел. Еще в университете он увлекался древней цивилизацией Майя, поэтому, недолго думая, завербовался в археологическую экспедицию и уехал в Гватемалу на раскопки древнего города Сейбаля. Спустя три года не совсем законно привезенные артефакты древней цивилизации, коих было значительное количество, стали первыми экспонатами его коллекции и дали возможность перевести дух в материальном плане. Именно тогда он и попробовал себя в покере. Математический склад ума, некоторый авантюризм и удача быстро принесли свои плоды. У него получалось, и его заметили. На одном из турниров к нему подошли представительного вида люди и, намекнув о его давнем увлечении археологией, предложили сотрудничество. Деваться было некуда, и он согласился. Сейчас он ни о чем не жалел. Он мог играть в свою любимую игру в клубах, участвовать в мелких турнирах — это не возбранялось, но в крупных обязан работать «на дядю». Он знал, что инструкции получит только завтра, а сегодня — свобода, можно «оторваться», и Крис спустился в ресторан отеля. У входа в зал высокий молодой француз лет тридцати что-то объяснял двум роскошным блондинкам, а они громко смеялись.

— А вот и четвертый, — весело глядя на Криса, сказал француз, — Надеюсь, девочки не против? — адресуя вопрос скорее ему, добавил он.

— С удовольствием, — не задумываясь, выпалил Крис, еще больше развеселив компанию.