Кирилл Казанцев - Волчата голодны всегда Страница 8

– С мамой и бабушкой все в порядке?

– А ты сам как думаешь? – провокационно начал свое дознание капитан.

– Я не знаю, я спал. Мне снился какой-то неприятный сон. Словно я в компьютерной игре, – стал тереть голову Данила, силясь вспомнить, – потом во сне я увидел свою мать и бабку…

– И что? – торопил его признание Фролов, который уже понял, что здесь произошло.

– Ну, они прикольные такие были в игре, как персонажи, – улыбнулся парень, – в мой схрон ломились, с монстрами шушукались… Одним словом, они за темные силы впряглись.

– Это понятно, – кивнул оперативник. – И ты их за это наказал?

– Ну да, я всех монстров вынес, – гордо подтвердил Данила, но затем ему на глаза опять попалась кровь, и он напрягся: – А откуда столько крови?

– Наверное, от монстров, – грустно покачал головой Фролов.

– Что с мамой и бабушкой? – испуганно, словно вспомнил больше, чем сказал полиции, среагировал подросток.

Фролов, который давно уже понял, что несовершеннолетний геймер убил своих родных женщин, не стал больше тратить на него время. Он дал указания снять с него отпечатки пальцев и отправить на дактилоскопическую экспертизу. На душе было противно, как никогда. Еще одно тяжкое, жестокое преступление, совершенное несовершеннолетним. Циничное, лишенное смысла. И таких убийств становилось все больше и больше.

Людей, которые обращали внимание общественности на ухудшающиеся отношения между родителями и детьми, было немного. Одним из самых активных общественников был редактор газеты «Хромовские известия» Никита Смирнов, но и он пропал без вести вместе с женой. Были косвенные признаки их убийства, но прямых доказательств не было. Город пошумел немного, обсуждая сгинувших супругов Смирновых, и затих. Убийцы до сих пор не найдены. После их смерти осталась несовершеннолетняя дочь, которая стала наследницей их небольшого бизнеса, квартиры, дачи и другого имущества. Теперь она сожительствовала с бригадиром омсовцев Димкой Хлыстовым по кличке Хлыст. Именно этот Хлыст и был связан с распространением наркотиков через ночной клуб и дискотеки города. По оперативным сведениям, которые имел Фролов, убитые были категорически против каких-либо отношений между их единственной дочерью и этим детдомовским отморозком. Интуиция подсказывала капитану, что Хлыст имеет прямое отношение к убийству родителей Смирновой, но прямых доказательств не было. Фролов не раз предлагал возбудить против него уголовное дело за половую связь с несовершеннолетней, но осторожный начальник отказывался, ссылаясь на добрую волю девушки. Однако Фролов знал, что главная причина была в другом. Полковник Нефедов не хотел портить отношения с молодежным движением Николая Малахитова, на которого и работал Хлыст. От всего этого на душе становилось тягостно.

В то же время, сидя вечером перед телевизором и слушая репортажи из других регионов страны об аналогичной жестокости несовершеннолетних, он немного приходил в себя, понимая, что это явление не имеет локального характера, типичного только для Хромовского района. Оно шагает по всей стране, словно эпидемия новой, неизученной болезни. И, главное, эта болезнь очень заразна для молодежи.

Фролов с неприятным чувством вспомнил о предстоящем в городе съезде свободной молодежи, проводимом наследником пропавшего мэра. По городу были развешаны баннеры, посвященные этому съезду, и провокационные лозунги. «Педофилии – нет!», «Домашнему насилию – бой!», «Я сам хозяин собственной жизни!» – и многие другие, которые заставляли одних взрослых смущенно отводить глаза и сочувствовать подросткам, других – плеваться и сожалеть, что те еще мало были пороты. Последних, правда, было немного. Возмущаться открыто было небезопасно, поскольку по городу, словно полицейские патрули, разъезжали машины омсовцев, которые могли запросто вывезти недовольных за город и избить. Кроме того, младшие дети, повально втянувшиеся в свободомыслие и берущие пример со старших школьников, также начали доносить на своих родителей, если считали себя в чем-либо ими ущемленными. Наказать физически детей уже давно никто не решался, ибо за этим сразу следовала расплата. Когда в городе прошло несколько судебных процессов, на которых в качестве обвиняемых были подростки, поднявшие руку вместе со своими товарищами на родителей, взрослые растерялись и оправдали действия молодежи. Во многом этому помог сильный адвокатский корпус и покровительство молодежной организации Малахитова-младшего.

Николай отвез Анжелу домой, пообещав вечером за ней заехать. Следуя к себе, он еще раз вспомнил и проанализировал реакцию девушки на появление нового парня. «Нет, просто женское любопытство, он мне не соперник», – мысленно успокоил себя Николай, забывая окончательно про эту маленькую неприятность. Он откинулся на заднем сиденье и представил Анжелу в спортивном купальнике, танцующую только для него одного в пустом гимнастическом зале. Приятные фантазии сделали свое дело, и он наконец-то расслабился. Впервые за сегодняшний день. Николай даже впал в слабую, но приятную дрему. Почувствовав, что засыпает, он тряхнул головой, прогоняя сон. Он боялся увидеть опять это тошнотворное сновидение. Невольно вспомнил свою мать. Любил ли он ее? Безусловно, да! В отличие от отца, которого он уважал за силу и власть, мать была к нему снисходительна и во многом ему потакала. Николай опять вспомнил ее решение нанять ему живую секс-игрушку. Как ее звали? Кажется, каким-то болгарским городом… София! Она пробыла недолго, несмотря на то, что ей очень хорошо платили. А мать… Однажды он подслушал ее разговор с этой секс-прислугой. Родительница расспрашивала ее о мужской состоятельности сына, давала этой шлюшке свои советы. Горничная прыскала со смеха, удивляясь такой изощренности известной бизнес-леди. «Що таки, никак не уразумею!» – каждый раз повторяла деревенская простушка, заставляя мать злиться и подбирать для нее более простые и примитивные выражения. Ночью обученная горничная выполняла инструкции матери. Эти инструктажи стали привычкой у женщин. Дамский клуб по интересам. Вечером за ужином мать смотрела на сына глазами, полными заботы, а ему ничего не лезло в рот. Дошло до того, что у Николая появилось чувство, будто мать находится с ними в кровати. Невидимо присутствует. Дальше – больше: ему стало казаться, что мать вселяется в тело его гувернантки. Это было уже выше его сил, и он стал отлынивать от услуг Софии. Выручил отец. Он завел любовную интрижку с прислугой, за которой его и поймала мать Николая. В такой ситуации былые заслуги и доверительные разговоры с прислугой о сыне ей не помогли, и Софию выслали на историческую родину.

Дома его с порога атаковал управляющий. Ему не терпелось отчитаться по работе, но Николаю хотелось есть, и он не оценил его рвения.

– Как хочешь, – накинул на себя маску равнодушия Кузьма Сергеевич, – я думал, ты сам меня спросишь о подготовке к молодежному съезду.

– Ну ладно, говори, – взялся за ложку Николай.

– Все проделано лучшим образом. Вот смета затрат на подготовку и на проведение самого мероприятия. Напитки, артисты и все прочее. – Мажордом положил перед парнем листок с отчетом.

– Угу, – мельком взглянул на записку Николай, – потянуло на небольшой газпромовский корпоративчик.

Кузьма Сергеевич по тону Николая понял, что тот остался доволен.

– Ники, – вкрадчиво перешел он к более важному для себя разговору и сделал жест прислуге, чтобы она вышла из столовой.

Он всегда переходил с полного имени хозяина на уменьшительно-ласкательное «Ник», если чего-то собирался просить для себя. Так Николая всегда звал его отец, когда был в хорошем расположении духа. Николай знал эту манеру управляющего, раздражался внутри, но виду не подавал.

– Я еще про выборы мэра хотел с тобой поговорить, – осторожно начал Кузьма Сергеевич.

– Опять ты эту волынку затянул, – недовольно поморщился Николай. – Ну какой из тебя мэр?

– Какой? – обиженно переспросил мужчина.

– Никакой, – рассмеялся ему в лицо Николай, продолжая трапезу.

Этот смех разозлил управляющего, он подошел к хозяину, вырвал у него из рук ложку.

– Неужели я не доказал тебе свою преданность? – Он в сердцах крутанул ложку, которая, словно рулетка, завертелась на гладком обеденном столе.

Николай откинулся на стуле, с любопытством вглядываясь в обычно спокойного управляющего.

– Пойми, в твоих интересах, чтобы меня избрали на место твоего отца, – напористо продолжал Кузьма. – Я поддержу все твои проекты, даже город свободной молодежи при мне реальность. А представь, что новый мэр начнет закручивать гайки, возьмет в свои руки полицию и суд…

– Власть в городе имеет тот, кто за нее платит, а значит, это я, – возразил Николай, который все же нашел смысл в словах управляющего.