Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита Страница 8

– Да ладно тебе. – Отмахнулся Голенев. Но оказался не прав. В новый офис, который Олег арендовал в центре города, явился Виктор Ломакин. Присев за стол и поговорив о пустяках, он, помявшись, извлек из кейса конверт и неловко сунул на стол.

– Что это? – Не понял Олег.

– Твоя доля с моей прибыли. Раньше Турку давал. Нужна же крыша…

Олег матом никогда не ругался. Но тут зло напомнил Виктору о его матери:

– Если еще раз сунешься с этой дрянью, прибью.

– Я же хотел, как лучше. В городе не один бандит. Турок всех в кулаке держал. Его нет, они быстро голову поднимут. Лучше одному платить, чем всей этой сволочи.

Голенев не ответил. Он думал. Ломакин ждал. Наконец Олег взял конверт, высыпал из него деньги и пересчитал. Ломакин принес тысячу:

– Витя, знаешь, сколько бывших афганцев в Лазоревске?

– Нет, но могу узнать.

– Сделай одолжение.

– Зачем тебе это?

– А сколько в городе кооператоров?

– Человек сорок или пятьдесят. Точно не скажу.

– Если все скинутся по двести рублей, сколько получится?

Ломакин считал быстро:

– Если пятьдесят на двести – десять тысяч.

– Давай наймем десять безработных мужиков-афганцев и дадим им по тысяче в месяц зарплату. Это же очень хорошая зарплата?

– Министр меньше получает. – Согласился Виктор.

– Они составят подвижной отряд с круглосуточным дежурством. Если наедут на какого кооператора, тот обращается в отряд. Афганцы проводят со злоумышленником разъяснительную работу – и вопрос снят.

– Неплохая мысль. – Улыбнулся Ломакин. Голенев вернул ему восемьсот рублей, оставив двести в конверте:

– Будем считать, что ты уже месячный взнос сдал. Иди, ищи афганцев.

– Надо с военкомата начать. У них все ветераны на учете.

– Это теперь твоя головная боль. – Голенев встал и проводил Виктора до двери. В приемной ждал следующий кооператор. Он тоже пришел с конвертом…

Вано Жвания в отличие от Турка ел мало. Он делал по утрам зарядку и придирчиво следил за своей фигурой. Да и с потенцией у рослого, атлетически сложенного бандита проблем не возникало.

Каждое утро Жвания начинал с весов. Он весил восемьдесят четыре килограмма, и если весы показывали хоть на сто граммов больше, весь день ходил мрачным. Вчера Вано отсидел на свадьбе сына секретаря райкома, съел и выпил больше обычного, и сегодня весы его огорчили. Жвания прибавил за сутки полкило. Причин столь неумеренного поведения гостя было несколько. В доме Кабурия, секретаря Очемчирского райкома партии, он чувствовал себя сковано. За столом сидели тузы из самого Тбилиси. Но и от Кабурия бандит сильно зависел. Вано жил в Очемчирском районе. А дом Жвания являлся крепостью для хозяина вовсе не в переносном, а самом прямом смысле. Он стоял на утесе, над самым морем, и попасть к нему можно было лишь по узкой бетонке, пробитой в скале. Двухэтажный особняк, смахивающий на средневековый замок, окружала стена из толщенного камня, одно из окон которой выходило прямо на дорогу. Жвания отменно стрелял, и мог с одного выстрела уложить любого незваного визитера, оказавшегося на бетонке. Но больше всего гордился бандит потайным лазом. Он мог спуститься по нему в грот, где стояла его великолепная моторная лодка с японским двигателем. Ни один пограничный катер догнать ее бы не сумел. Такой дом быстро не возведешь, и Вано старался угодить хозяину района при первой возможности. Помимо всего прочего, Жвания очень дорожил дружбой секретаря райкома, служившей ему некой гарантией от всевозможных бед. Он уже отсидел в тюрьме и больше туда не рвался. Магаданский климат южанин переносил плохо. Поэтому на свадьбе сына Кабурии, Алика, он пил столько, сколько требовал тамада, и ел столько, сколько угощала хозяйка. А жена секретаря райкома Ирма угощать любила.

Вот и результат – полкило лишнего веса. Вано выругался, спустился к морю не по лазу – им он пользовался только в крайних случаях, – а по ступенькам в скале, и поплыл. Чтобы сбросить излишек веса, ему предстояло проплыть три километра вдоль берега в сторону Сухуми, а затем вернуться. Только после этого он имел право позавтракать. Он уже обогнул мыс, что означало треть дистанции, когда услышал на берегу крики. Мужской голос выкрикивал его имя. Голос Вано узнал. Козлиный, слегка завывающий тенор принадлежал его помощнику, телохранителю и другу Вахтангу Самонидзе. Прохрипев грязное ругательство, Вано резко повернул к берегу. Вахтанг стоял на камне и махал ему чем-то большим и белым. Подплыв ближе, бандит понял, что большое и белое – не что иное, как его собственный банный халат.

– Ты же знаешь, мудак, что я терпеть не могу, когда мне мешают плавать. – Пытаясь не сорвать дыхание, обругал он помощника.

– Прости, батоно Вано. Но дело важное.

– Какое может быть дело. Человек плавает, вот это дело. – Возразил босс, выбираясь из воды: – Выкладывай.

Вахтанг усадил хозяина на теплый камень и закутал его в халат:

– Турка сожгли.

– Как сожгли? Турок не кролик и не таракан.

– Батоно, там нашли старый немецкий автомат, много оружия, а от Турка и его людей остались только обгорелые кости.

– Ты мне помешал плавать, чтобы сообщить это?

– Да, батоно. Я подумал, что вам это важно.

– Ты воображаешь, если бы я проплыл весь свой маршрут, Турок бы успел воскреснуть. Дурак…

Но слова бандита являлись скорей бравадой, чем выражали его мысли. Смерть Турка, державшего под собой обширный регион юга России, для Вано имела серьезное значение. У них сложились вполне удобные отношения и развивался общий бизнес. Турок распространял в курортной зоне наркотики, которые Вано получал из Турции. Этот бизнес пять лет назад и послужил появлению клички «Турок». Павлик Курагин, как значился Турок по паспорту, быстро наладил сеть распространителей и сам превратился в босса. Они с Вано работали на равных. Жвания не вникал в мелочи. С гибелью Турка все его связи рушились, и Вано вынужден теперь думать о новых партнерах.

– Кто?

– Что вы сказали, батоно Вано? – Долгая пауза расслабила внимание Вахтанга, и он не успел проследить за мыслью босса.

– Я спрашиваю, кретин, чьих рук дело?

– Пока никто не может понять. Но ходят слухи, что один бывший афганец отомстил Турку за своего компаньона.

– Сильный человек. – Вывел Вано и опять надолго замолчал.

– Я могу навести справки и выдать вам, батоно, более точную информацию…

– Сделай это для меня, Вахтанг. Но тихо. Если в Лазоревске появился новый хозяин Юга, я хочу об этом знать. Но он знать обо мне не должен.

Больше Жвания плавать не стал, он выбрался на дорогу и сел в открытое розовое «Шевроле». Вахтанг уселся за руль, и они покатили к дому бандита. Встав снова на весы, Жвания очень обрадовался. Несмотря на прерванное плаванье, он сбросил целых шестьсот граммов. Видно, новость о смерти «коллеги» недостающие километры заплыва компенсировала.

В первый же день газированная вода принесла Голеневу в три раза больше денег, чем он рассчитывал. Из пятидесяти точек только один автомат оказался испорченным. Хорьков проморгал. В остальных шести случаях он успел вовремя. Прибыль с каждым днем могла увеличиться. В городе начинался курортный сезон, и отдыхающие прибывали толпами. Подсчитав выручку и сдав деньги в банк, предприниматель загрустил. Как было бы здорово отметить этот день с Димой. Друг поверил в его идею, нашел деньги. Но Димы больше нет… Он мог бы пригласить в ресторан Степана. Но Хорьков должен нести охрану автоматов, и отвлекать его нельзя. Голенев вспомнил Иру.

Пансионат «Дружба», куда он поселил девушку, находился в пятнадцати минутах езды от Лазоревска. Олег поднял руку и остановил частника. На его удивление, за рулем сидел тот же кавказец, который катал Иру в их первую встречу.

– Невеста едешь? Молодец. – Похвалил водитель пассажира: – Такой персик оставлять долго нельзя… Кто-нибудь надкусит.

В номере девушки не оказалось. По словам администраторши, она ушла на пляж. Олег поблагодарил и направился к морю. Пансионат «Дружба» имел свою, отгороженную забором, территорию берега.

В седьмом часу вечера большинство отдыхающих купались и грелись на пляже. Оглядев публику, Олег ни среди пловцов, ни среди любителей загара Иру не обнаружил. Двигаясь между телами в купальниках, он внимательно разглядывал каждого. Одна девица принимала солнечные ванны чуть на отшибе. По фигуре она походила на Иру, но лицо купальщица прикрыла от солнца полотенцем.

Голенев подошел на несколько шагов и громко произнес: «Ира»! Полотенце отлетело в сторону, и Олег тут же узнал девушку. Она его тоже:

– Вы?

Он присел рядом:

– У меня сегодня, можно сказать, первый рабочий день, а отметить не с кем. Поужинаем?

– Ой, с удовольствием. Я с территории не выхожу. Надоели местные донжуаны. Все на одно лицо и глазки масляные. Они мне уже снятся. Подождете, я переоденусь?