Дон Уинслоу - Власть пса Страница 84

— Если мы не дадим этой информации ходу.

— Вот именно.

— Но это не так просто, — роняет Скэки. — Парада явно уже ознакомился с материалами, и он непременно публично поделится сведениями, если поймет...

Антонуччи поднимается:

— Ну, земные трудности я всегда предоставляю улаживать мирским братьям ордена. Я в этом ничего не смыслю.

А Скэки смыслит. И очень даже.

Адан лежит в постели в большом estancia (и одновременно крепости) на ранчо Лас-Бардас, принадлежащем Раулю, у дороги между Тихуаной и Текате.

Главные жилые помещения ранчо — отдельные коттеджи для Адана и Рауля — окружены десятифутовой стеной, она утыкана осколками бутылок, а поверх еще пущена колючая проволока. Ворот двое, каждые с могучими, укрепленными сталью дверями, в каждом углу вышки с прожекторами, на них несут вахту охранники с «АК-47», пулеметами «М-50» и китайскими противотанковыми ружьями.

Даже чтобы приблизиться к дому, надо проехать две мили по грунтовой дороге, свернув с шоссе; но, скорее всего, вам вряд ли удастся выехать на эту дорогу, потому что развилка на шоссе охраняется полисменами в штатском.

Вот здесь братья и спрятались сразу после нападения на дискоклуб «Ла Сирена», и теперь вся охрана дома начеку. Охранники патрулируют дом днем и ночью, окрестности объезжают отряды на джипах, электронными приборами пытаются засечь радиопередатчики или чужие звонки с мобильников.

Мануэль Санчес караулит под окном Адана, точно преданный пес. Мы теперь с ним близнецы, думает Адан, с одинаково изувеченными конечностями. Но моя рана заживет, а его хромота — навсегда, потому я и держу беднягу у себя на службе все эти годы телохранителем, с давних дней операции «Кондор».

Санчес свой пост не оставляет никогда — ни поесть, ни поспать.

Так, изредка привалится к стене, баюкая обрез на коленях, или иной раз встанет и поковыляет немного вдоль стенки взад-вперед.

— Зря, патрон, вы меня с собой не взяли, — пенял он Адану, по лицу у него струятся слезы. — Лучше б я был рядом.

— Твоя работа защищать мой дом и мою семью, — ответил Адан. — И ты еще никогда не подводил меня.

И вряд ли когда подведет.

Мануэль ни на минуту не отходит от окна Адана. Кухарки приносят ему тарелки с теплыми тортильяс, refritas [119] и перцем, горячий бульон с albon-digas, и он усаживается под окном и ест. Но никуда не уходит: дон Адан спас ему жизнь и ногу, и дон Адан, его жена и дочка в доме. И если sicarios Гуэро проберутся на территорию, им придется пройти через труп Мануэля Санчеса, чтобы добраться до них.

Потому что живой Мануэль не пропустит никого.

Адан рад, что Люсия и Глория ощущают себя в безопасности, когда рядом Мануэль, и то хорошо. Они уже напереживались, когда их разбудили среди ночи sicarios и стремительно умчали в деревню, не дав даже возможности собрать вещи. Нервотрепка спровоцировала сильный приступ удушья, пришлось доставлять на самолете доктора, потом, завязав ему глаза, везти на ранчо осматривать больную девочку. Дорогое и хрупкое медицинское оборудование — респираторы, дыхательные приборы, увлажнители воздуха — все пришлось паковать и везти сюда из дома глухой ночью. Но даже и теперь, несколько недель спустя, Глория иногда начинала задыхаться.

А когда девочка увидела, что отец хромает, что ему больно, для нее это был новый шок. Адану неприятно, что приходится лгать девочке, плести, будто он свалился с мотоцикла, обманывать, что в деревне они задерживаются из-за того, что тут целебный воздух.

Но девочка она не глупая, как известно Адану. Она видит вышки, оружие, охранников и скоро поймет, что все объяснения, будто семья у них очень богата и оттого нуждается в охране, шиты белыми нитками.

И тогда Глория начнет задавать вопросы потруднее.

И отвечать на них будет нелегко.

Спросит: а чем же папочка зарабатывает на жизнь?

Поймет ли она? — думает Адан. Ему тревожно, он нервничает, он устал болеть. А если по-честному, признается он себе, ты скучаешь по Норе. Скучаешь и по сексу, и по разговорам. Было бы здорово обсудить с ней сложившуюся ситуацию.

Адан изловчился позвонить ей назавтра после нападения на «Ла Сирену». Она, конечно, видела новости по ТВ или прочитала в газетах, и он хотел успокоить ее, что с ним все в порядке. Сказать, что увидеться они смогут только через несколько недель. Но что еще важнее, предупредить, что ей нельзя приезжать в Мексику, пока он не известит ее, что тут безопасно.

Ответила Нора в точности, как он и предполагал. Как надеялся. Трубку она взяла после первого же звонка, и он почувствовал ее облегчение, когда она услышала его голос. Она сразу же стала подшучивать над ним: если он позволил себя увлечь какой-то сирене, кроме нее, то досталось ему по заслугам.

— Позови меня, — сказала Нора, — и я бегом прибегу.

Как бы мне хотелось, мечтает он, вытягивая ногу и морщась от боли. Ты даже не представляешь себе!

Адан садится, медленно спуская с кровати раненую ногу. Осторожно встает. Взяв трость, ковыляет к окну. Красивый сегодня день. Яркое солнце, теплынь, попискивают какие-то птички... Как хорошо быть живым. И нога у него заживает быстро, и — слава богу — никакой инфекции не случилось, вскоре он будет здоровехонек. Что великолепно, потому что дел у него полно, а времени не так уж много.

Он нервничает. Атака на «Ла Сирену», форма federales и их удостоверения — все это наверняка обошлось противнику в сотни тысяч mordida. И то, что Гуэро почувствовал себя таким сильным, чтобы нарушить запрет на перестрелки в курортном городке, означает одно — бизнес у Гуэро куда крепче, чем им казалось.

Но как же так? — недоумевает Адан. Как этот тип провозит свой товар через Ла-Пласу, который pasador Баррера закрыл для него? И каким это манером Гуэро получил поддержку Мехико и ее federales?

Может, заключил союз с Абрего? Решился бы Гуэро напасть на «Ла Сирену» без одобрения старика? А если так, то поддержка Абрего обеспечит ему содействие брата президента Эль Багмана и всего федерального правительства.

Даже в самой Бахе идет гражданская война между местными копами: Баррера принадлежит полиция штата Баха, а Гуэро владеет federales. Городские копы Тихуаны более-менее нейтральны, но в городе появился новый игрок — Специальная оперативная группа, элитный отряд. А возглавляет ее не кто иной, как неподкупный Антонио Рамос. И если он объединится с federales...

Слава богу, надвигаются выборы, думает Адан. Его люди осторожно уже несколько раз подкатывались к кандидату от ИРП, Колосио, но их категорически отшили. Однако Колосио, по крайней мере, выступил с заверениями, что он категорически против наркотиков, и когда его выберут, то будет с равным рвением преследовать и Баррера, и Мендеса.

Пока что мы — против всего мира.

И на этот раз мир побеждает.

Кэллану все это ничуть не нравится.

Он сидит на заднем сиденье угнанного ярко-красного «шевроле-сабербана» — именно эту модель предпочитают ковбои-narcotraficantes, сидит рядом с Раулем Баррерой, тот раскатывает по Тихуане, точно он ни дать ни взять сам хренов мэр. Они едут по бульвару Диас-Ордас, одной из самых оживленных улиц города. За рулем — офицер полиции штата Баха, еще один сидит рядом на переднем сиденье. А Рауль вырядился как синалоанский ковбой: и сапоги тебе, и черная рубашка с переливающимися пуговицами, и белая ковбойская шляпа...

Так войну, черт, не ведут, злится Кэллан. Этим парням полагалось бы действовать, как старым сицилийцам: залечь в норы, притаиться и потихоньку отстреливать врагов. Не таков, видно, мексиканский способ. Нет, мексиканский — это вести себя как мачо: выставляться всем напоказ и размахивать флагом.

Ну типа Рауль желает мозолить людям глаза.

Так что для Кэллана совсем не сюрприз, когда два черных «сабербана», набитые federales в черной униформе, пустились за ними вдогонку. Что, конечно, новостишка так себе, думает Кэллан.

— Э, Рауль...

Рауль велит водителю свернуть направо на боковую улочку, идущую вдоль длиннющего блошиного рынка.

Во втором «сабербане» сидит Гуэро. Выглянув, он видит, что щегольская «пожарная» машина сворачивает направо, а на заднем сиденье в ней, как ему показалось, Рауль Баррера.

Вообще-то сначала в глаза ему бросается клоун.

Дурацкая хохочущая физиономия клоуна намалевана на стене блошиного рынка, который тянется на два квартала. У клоуна большущий красный носище, мучнисто-белое лицо и парик; ростом клоун в девять ярдов, и Гуэро таращится на него, а потом фокусирует взгляд на парне в красном «сабербане» с калифорнийскими номерами. Парень точно похож на Рауля.

— Прижми-ка его, — бросает Гуэро.

Передний черный «сабербан» нагоняет и вынуждает красный «сабербан» прижаться к бровке. Машина Гуэро подъезжает сзади, впритык.