Иден Филлпот - Рыжие братья Страница 9

— Мне не очень хотелось бы отправлять его в сумасшедший дом на всю жизнь, если он явится сюда ко мне просить убежища.

— Я уверен, вы выполните ваш долг, — возразил Брендон.

Они пошли в столовую, где Дженни Пендин разливала чай. Все трое молчали, и Брендон внимательно наблюдал за красивой вдовой.

— Что вы собираетесь теперь делать, и где я вас найду, если мне будет нужно, миссис Пендин? — спросил он.

Она робко взглянула на Редмэйнеса.

— Я в руках дяди Бендиго. Он хочет, чтобы я пока пожила у него.

— Не пока, а всю жизнь, — объявил моряк, — это твой дом, и я рад видеть тебя здесь. Теперь только ты, дядя Альберт да я и остались, — боюсь, бедного Боба нам не придется больше увидеть.

Вошла старая служанка и доложила:

— Дориа спрашивает, когда подавать лодку.

— Если можно, то сейчас же, — сказал Брендон, — я и так потерял много времени.

— Скажите ему, чтобы подавал, — приказал Редмэйнес. Пять минут спустя Марк простился.

— Если я что-нибудь услышу, я не буду ждать и пошлю вам телеграмму в Скотланд-Ярд из Дартмура, — обещал Бендиго. — У меня с Дартмуром телефонная связь.

Они стояли на усыпанной гравием террасе. Брендон окинул взглядом уединенное, закрытое скалами место и сказал:

— Если он явится сюда, — а я думаю, он может явиться сюда, — задержите его и дайте нам знать. Я знаю, что вам будет очень тяжело это сделать, но я уверен, что вы исполните ваш долг, мистер Редмэйнес.

Перед уходом Брендона моряк стал немного любезнее. По-видимому, его отвращение к профессии сыщика не распространялось лично на Марка.

— Долг есть долг, — ответил он, — но, надеюсь, Бог избавит меня от этого долга. Во всяком случае вы можете положиться на меня. Сомневаюсь, чтобы он явился; всего вероятнее, он попытается пробраться к Альберту в Италию. До свидания.

Бендиго Редмэйнес вернулся в дом, а Дженни пошла провожать сыщика.

— Я не чувствую ненависти к этому несчастному, — сказала она. — Я чувствую только, что мое сердце разбито. Боже, как я была глупа, когда радовалась, что Майкель избежал войны. Ах, эта проклятая война убила моего дорогого, любимого мужа, — война убила его, а не дядя Роберт!

— Вы совершенно правильно рассуждаете, — спокойно заметил Марк. — Я восхищаюсь вашим терпением и мужеством, миссис Пендин, и… и я от души хочу поддержать вас и помочь вам, если может мужчина помочь женщине в ее горе.

— Благодарю вас, милый друг, — ответила она и пожала ему руку.

— Вы мне сообщите, если уедете отсюда?

— Да… если хотите.

Они расстались, и Брендон спускался вниз, не чувствуя под ногами ступеней. Он знал теперь, что любил эту женщину всей душой. Душа трепетала от радости и волнения, разум и здравый смысл тщетно старались бороться с овладевшим чувством.

Внизу ждала моторная лодка. Дориа был необыкновенно болтлив и, хотя Марк старался отмалчиваться, все же втянул его в разговор. Марк, впрочем, не жалел, так как из разговора узнал если не относившиеся к делу вещи, то все же заставившие его задуматься.

— Почему после войны вы не возвращаетесь на родину? — спросил он итальянца.

— Потому что как раз после войны я оставил родину, синьор, — ответил Дориа. — Я дрался против Австрии на море; но теперь… теперь в Италии порядочному человеку стало невозможно жить. Я не могу удовлетвориться мещанским существованием. У меня великие предки. Дориа из Дольчеаквы в Приморских Альпах. Вы никогда не слышали о Дориа?

— Боюсь, что нет, я слаб в истории.

— Над рекой Нервней Дориа с незапамятных времен владели всей Дольчеаквой. Воинственный и знаменитый род. Неужели вы не слышали о Дориа, который убил принца Монакского? Мы были богаты и знамениты. Но постепенно падали все ниже. Мой отец был извозчиком на Бордигере. Он и мать умерли во время войны. Братьев у меня нет, только сестра. Но она себя опозорила и, надеюсь, тоже умерла. Таким образом, от всего нашего рода я теперь остался один — последний представитель рода, царствовавшего некогда в Приморских Альпах.

— Такие случаи бывают, — равнодушно заметил Брендон, — но может быть, вы еще вернете прежний блеск и славу роду Дориа?

— Не «может быть», а наверное. Я знаю, я рожден для великих дел. Я очень красив — это первое; я очень умен — это второе. Для того, чтобы вернуть моему роду замок в Дольчеаква, мне не хватает пока только одной вещи.

Брендон рассмеялся.

— А пока что служите на моторной лодке?

— Я выжидаю.

— Чего?

— Женщины — жены, мой друг. Единственно, чего мне не хватает, это женщины с деньгами. Но я спокоен — моя наружность привлечет женщину с деньгами. Я для этого и приехал в Англию. В Италии теперь нет богатых наследниц. Но я совершил ошибку. Мне нужно было сразу же идти в избранное общество, располагающее большими деньгами.

— Вы не боитесь ошибиться в расчетах?

— О, нет! Я знаю, чего я стою. Все женщины сходят с ума от моей наружности, синьор.

— Серьезно?

— Они обожают древний, классический тип красоты. Чего мне перед вами стесняться? Только дураки не знают себе цены. Я способный, умный человек, последний отпрыск благородного, древнего рода, обладающий даром любви, который знают только итальянцы, — почему вы думаете, я не могу найти богатой невесты? Это только вопрос времени. Я, правда, зря связался с этим старым морским волком; у него нет ни богатой, ни знатной родни. Но я этого не знал, когда нанимался к нему. Теперь я собираюсь снова дать объявление в газетах и войти, уже по-настоящему, в высшее общество.

Мысли Брендона всецело были заняты красивой вдовой. Ведь, пожалуй, правда, Дженни Пендин могла увлечься этим итальянцем? Вспомнив ее разговор о Дориа, он испугался, но тотчас же успокоил себя. Прежде всего, вдова Майкеля Пендина не была так богата, чтобы удовлетворить желания Дориа, а, во-вторых, все эти откровенные планы явно не могли встретить сочувствия в свойственной английским женщинам, — а особенно Дженни Пендин, сдержанности и скромности.

Однако самоуверенность итальянца произвела на него невольное впечатление. Пристав к берегу и дав ему на чай пять шиллингов, он поспешил отделаться от него. Красивое, слегка наглое лицо Дориа раздражало Марка.

Зайдя в местный полицейский участок, он соединился по телефону с Пренстоуном, Пентоном и Плимутом. Из Пренстоуна он вызвал к аппарату лично инспектора Хафьярда и поручил ему тщательно осмотреть комнату, которую Роберт Редмэйнес, гостя у Пендина, занимал в квартире миссис Герри.

Глава 5

Роберта Редмэйнеса видят

Чувство недоумения все более и более овладевало Брендоном. Временами ему казалось, что дело так запуталось и осложнилось, что его ума и опыта не хватит, чтобы распутать разгадку; по-видимому, в самом начале он совершил какую-то ошибку и стал на ложный путь, — а с тех пор путем логических выводов уходил от истины все дальше и дальше.

На следующее утро он поехал из Пентона в Плимут и лично произвел расследование. Но хорошо понимал, что опоздал: если Роберт Редмэйнес жив, можно с уверенностью сказать, что он бежал из Англии. Из Плимута Брендон вернулся в Пренстоун и снова осмотрел место преступления, осознавая всю бессмысленность своих действий. Но раз ничего нового не приходило в голову, приходилось для очистки совести выполнять точное предписание полицейских правил. Следы на песке были тщательно сохранены. Однако очертания их были настолько неясны, что невозможно было установить, кому они принадлежали; это были следы, по-видимому, двух, а может быть, трех человек. Брендон вспомнил, что Роберт Редмэйнес говорил, что ходил купаться в озере около каменоломен; связать с этим три различных пар ног было, однако, крайне трудно.

Инспектор Хафьярд открыто обвинял Бендиго Редмэйнеса, брата бежавшего убийцы.

— Он заставил нас напрасно потерять время. За эти два дня, понятно, все должно было измениться. Теперь убийцы и след простыл; ищи его теперь во Франции или Испании!

— Мы повсюду разослали его приметы, — возразил Брендон, но инспектор с сомнением покачал головой.

— Знаем мы, как иностранная полиция ловит беглецов.

— Наш беглец не похож на других. Я продолжаю считать, что он не в своем уме.

— В таком случае его давно должны были схватить. А дело оборачивается так, что я все больше начинаю сомневаться. Я не верю, что он сошел с ума. Я считаю, что он так же здоров, как мы с вами, Брендон.

А если так, то вам нужно все сначала и все заново пересмотреть. Убийство, по-видимому, было совершено с заранее обдуманным намерением и с гораздо большим умом, чем нам показалось сначала; следовало бы вернуться к прошлому и постараться выяснить, что могло послужить причиной преступления.

— Не могу согласиться с вами, — ответил Брендон. — Я уже пробовал становиться на этот путь, но пришел к заключению, что он совершенно неправилен. От беспристрастных свидетелей нам известно, что убийца и жертва вполне помирились и были почти друзьями, когда на мотоциклете Редмэйнеса поехали из Пренстоуна на строящуюся усадьбу.