Лев Корнешов - Проводы на тот свет Страница 9

Алексей вышел из храма и действительно увидел на скамеечке священника, углубившегося в размышления.

— Здравствуйте, отец Дионисий.

— И вы здравствуйте, сын мой.

«Отцу» было примерно столько же лет, сколько и Алексею.

— Говорят, вы знаете о кладбищах и кладбищенских храмах все.

— Все знает лишь наш Господь, — строго поправил его отец Дионисий. — А я в меру своих сил и с помощью Божией пытаюсь написать историю московских православный погостов.

— Огромный труд! — искренне воскликнул Алексей.

— Надеюсь, богоугодный, — сказал его собеседник. — В самом начале нашего века вышла в свет трехтомная книга «Московский некрополь». С тех пор ничего подобного не издавалось. А между тем погосты, кладбища — это важная часть материальной и духовной культуры народа.

С такой точкой зрения Алексей сталкивался впервые.

— Отец…

— В миру я Павел Прокопьевич, — с достоинством представился священник. — Зовите меня так, ибо, вижу, к вере вы лишь идете…

— Это уж точно, — вздохнул Алексей. Он и сам не знал, верующий ли он. В последние годы стало модным носить крестики, но Алексей считал это несерьезным, ибо видел крестики и на отъявленных блядях московского разлива, и на бугаях-«шкафах», и на мошенниках-бизнесменах. Одна мысль грела сердце — этим есть что отмаливать и бояться Божьего суда.

Он представился случайному собеседнику:

— А я Алексей Георгиевич, журналист.

— Значит, мы почти коллеги. Я работаю в издательском отделе Московской патриархии. По светской специальности — историк.

— Вы и в самом деле намерены написать историю московских погостов и кладбищ? — с уважением поинтересовался Алексей. — Под силу ли такой труд одному человеку?

— Бог поможет, — смиренно ответил Павел Прокопьевич.

Алексей решил, что пока Бог помогает ему, послав встречу с эрудированным и, очевидно, много знающим по интересующей его проблеме человеком. Он прикидывал, как бы без назойливости разговорить Павла Прокопьевича. Тот сам пошел ему навстречу.

— Я вижу вас, сравнительно молодого человека, интересуют кладбища и храмы при них. Смею полюбопытствовать почему? В вашем возрасте редко задумываются о местах вечной печали.

Костров быстро подумал про себя, что не следует скрывать истинную причину своего интереса. Павел Прокопьевич производил впечатление проницательного человека: поймает его на неискренности и замкнется, уйдет в себя. Он решил, что скажет правду, но не всю, ибо не стоит афишировать на весь белый свет, что он ведет розыск убийц похоронных бизнесменов.

— Видите ли, редакция, в которой я работаю, поручила мне написать материал об убийстве владельцев фирмы «Харон» в ресторане «Вечность». Слышали о нем?

— Естественно, — кивнул Павел Прокопьевич. — Чудовищное злодеяние…

— Но я не могу подготовить этот материал, не проникнув в атмосферу, в которой жили погибшие. Да и самому любопытно, какое место занимают кладбища в жизни людей…

Павел Прокопьевич покачал головой:

— Вряд ли вам это удастся узнать, ибо кладбища — суть тайна. Они окружены легендами и преданиями, в этом нет случайности. Людям открывается лишь их внешняя, земная жизнь…

— Согласен с вами, — сказал Алексей. — Но их историю можно проследить?

— Конечно. Все, что создано людьми, доступно их пониманию.

Священник постепенно увлекся и прочитал Алексею нечто вроде популярной лекции. По его словам, Москва стоит буквально на костях далеких предков.

В давние времена московская знать хоронила своих близких в подворьях церквей, на территории своих усадеб или рядом с ними. Там, где сейчас Третьяковский проезд и стоит памятник первопечатнику Ивану Федорову, то есть в самом центре древней Москвы, к примеру, было древнее кладбище, где обретали вечный покой многие из самых знатных и богатых москвичей. Утверждают, что там и сейчас, глубоко под многовековыми наслоениями земли, находятся останки красавицы-княгини Настасьи Воротынской. Ее усадьба находилась рядом… Совсем недавно обнаружили человеческие скелеты и черепа на Большой Никитской. Все историки Москвы знают, что там стоял Никитский женский монастырь, который основал в середине XVI века дед первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича Никита Романов. И таких примеров множество…

Алексей зябко передернул плечами. Надо же, буквально ходим по костям наших пращуров…

— Следовательно, и умершие много веков назад могут напомнить о себе?

— Естественно, — согласился Павел Прокопьевич. — Особенно, если унижают память о них. Никитский монастырь разрушили в 1935 году, останки покойных куда-то вывезли и уничтожили. Но, похоже, не всех… Вы бывали в Марьинском универмаге? Проходили по детскому парку рядом с ним?

— Наверное.

— Значит, вы шли по костям упокоенных. Там было старинное Лазаревское кладбище. Дело в том, что первые погосты в Москве были возле приходских храмов, маленьких церквушек и монастырей. Люди наивно желали, чтобы их умершие были ближе к Господу нашему. Даже на территории Кремля и на Красной площади было несколько кладбищ. Лишь в 1657 году были запрещены захоронения в Кремле. Лазаревское было первым городским кладбищем, устроенным по повелению императрицы Елисаветы Петровны в 1750 году. Тяжко мне рассказывать об истории этого кладбища и знатного, то есть прекрасного храма на нем — Духа Святого Сошествия — но и забывать такое тоже нельзя. Храм строился стараниями титулярного советника Луки Ивановича Долгова в благодарность за избавление его семьи от чумы. После его смерти богоугодное начинание супруга завершила его вдова Сусанна Филипповна. В 1932 году храм был закрыт и в нем устроили общежитие. Не представляю, как это выглядело, как люди там жили… Потом в нем были склады, мастерские театра оперетты, репетиционная сцена. Лазаревское кладбище уничтожили и на его месте устроили детский парк и танцплощалку с духовым оркестром…

Павел Прокопьевич говорил об этом с горечью. Он никого не проклинал, не клеймил — он лишь сожалел о святотатственных деяниях, надругательстве над святынями.

— Парк этот ныне чахнет и хиреет, — как само собой разумеющееся, сообщил он, — а Храм возрождается.

Далее он рассказал, что в связи с эпидемией чумы в семидесятых годах XVIII века Сенат запретил захоронения в городе. Городскую границу в то время обозначал Камер-Коллежский вал, и несколько больших кладбищ было устроено за ним — Ваганьковское, Даниловское, Калитниковское. Миусское, Пятницкое, Семеновское, старообрядческие Преображенское и Рогожское. Все они ныне оказались в густонаселенных районах. Московские власти всегда терпимо относились к иноверцам, и в XVIII веке возникли Армянское, Еврейское, Караимское, мусульманское Татарское кладбища.

Создание каждого нового кладбища, по словам Павла Прокопьевича, было делом необычайно важным и тщательно обдумывалось городскими властями, а решение о том принималось лишь после совета с церковными иерархами.

Павел Прокопьевич особо подчеркнул, что землей для захоронения на кладбищах никогда ранее не торговали. У кладбищ были свои попечительские советы — назывались они по-разному, но владел кладбищами всегда город, городские власти.

Священник пытливо всматривался в лицо Алексея, и он понял, что хотел сказать этим своим напоминанием Павел Прокопьевич.

— Да, я тоже думаю, — подтвердил он, — что причины убийства владельцев фирмы «Харон» надо искать в коммерции, в том, что для одних смерть — горе, для других — очень прибыльное дело.

— Бог накажет разбойников, — священник осенил себя крестным знамением.

— Может, надо помочь Богу? — ляпнул Алексей.

— Господь не нуждается в помощи тварей своих, — сурово отрезал Павел Прокопьевич и встал со скамейки. Разговор затянулся, и Алексей понял, что пора прощаться. Они обменялись телефонами, Алексею хотелось, чтобы это интересное знакомство получило продолжение.

— К счастью живых и мертвых, — заключил священник, — Миусское кладбище никогда не закрывалось, не поднялась на него святотатственная длань безбожных властей. А вот церковь его — святых великомучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии — не миновала горькая чаша — в тридцатые годы храм был закрыт, колокольня сломана, иконы и утварь разграблены. Ныне, как видите, возрождается…

…Покинув кладбище, Алексей отыскал телефон-автомат, позвонил Ольге, чтобы спросить, где похоронен её отец.

Ольга обрадовалась его звонку.

— Я мигом к тебе примчусь и мы поедем к папе вместе. Жди…

Она действительно подкатила на «ауди» минут через двадцать.

— А куда я свою тачку дену? — поинтересовался Алексей, ткнув пальцем в «шестерку».

Ольга критически посмотрела на его машину, посоветовала: