Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич Страница 9
- Категория: Детективы и Триллеры / Криминальный детектив
- Автор: Корецкий Данил Аркадьевич
- Страниц: 1544
- Добавлено: 2021-04-04 18:00:33
Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич» бесплатно полную версию:Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности.
Содержание:
1. Данил Аркадьевич Корецкий: Принцип каратэ
2. Данил Корецкий : Смягчающие обстоятельства
3. Лев Константинович Корнешов: Срочная командировка
4. Юрий Михайлович Корольков: Операция «Форт»
5. Юрий Корольков: Человек, для которого не было тайн
6. Юрий Михайлович Корольков: Тайны войны
7. Юрий Михайлович Корольков: Так было…
8. Николай Степанович Краснов: Рус Марья
9. Ольга Лаврова: Следствие ведут знатоки. До третьего выстрела (сборник)
10. Ольга Лаврова: Следствие ведут Знатоки. Мафия (сборник)
11. Ольга Лаврова: Следствие ведут ЗнаТоКи. Полуденный вор (сборник)
12. Александр Лавров: Следствие ведут знатоки. Свидетель (сборник) (Перевод: Ольга Лаврова)
13. Минель Иосифович Левин: Граница
14. Минель Иосифович Левин: Тайна Орлиной сопки
15. Виль Липатов: Деревенский детектив
16. Виль Владимирович Липатов: И это все о нем
17. Георгий Александрович Лосьев: У чужих берегов
18. Михаил Любимов: Операция 'Голгофа' секретный план перестройки
19. Михаил Петрович Любимов: 1.И ад следовал за ним: Приключения
20. Михаил Петрович Любимов: 2.И ад следовал за ним: Выстрел
Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич читать онлайн бесплатно
Кортик был устаревшего образца и напоминал католический крест. Чешуйчатые ножны, резные перекрестья и набалдашник. В свое время он, сверкая бронзой, висел у бедра какого-нибудь флотского офицера и, болтаясь в такт ходьбе, придавал особый шик морской форме. Сейчас все металлические детали покрылись слоем патины, витая костяная ручка потускнела и подернулась сеткой мельчайших трещинок. Проволочный шнур, повторяющий извивы рукояти, тоже потемнел, выцвела перевязь. И этот налет старины придавал кортику вид дорогой антикварной вещи.
Я нажал едва заметную в рельефных выпуклостях перекрестья кнопку замка и потянул рукоятку, освобождая блестящую сталь, лишь в нескольких местах тронутую мелкими точками коррозии. Обоюдоострый ромбический клинок с обеих сторон покрывал тонкий узор травленого рисунка — парусники, перевитый канатом якорь, затейливая вязь сложного орнамента. Кружево травления нанесено мастерски, так что даже продольные выемки — долы — не искажали изображения. Красивая отделка, изящная форма, продуманные пропорции клинка и рукояти, искусная резьба... В таком сочетании стали, кости и бронзы эстетическая функция вытеснила утилитарную, эта привлекательная вещица воспринималась как украшение, произведение искусства, а не оружие...
Хищные финские ножи, изогнутые с восточным коварством клычи, удалые кинжалы, грубо-прямолинейные тесаки и штыки не оставляют сомнений в своем целевом назначении. Кортик — другое дело. Потомки итальянских стилетов, тонких и острых, как иголки, способные проскользнуть в невидимую глазу щелочку доспехов, они превратились в оригинальную деталь форменного костюма, в символ офицерской чести. Честь и оружие — эти понятия тесно переплетались во все времена. А вот оружие чести и орудие убийства — категории несовместимые.
Через мой сейф прошло множество кухонных ножей с нелепыми округлыми ручками и криво сточенными от длительного употребления лезвиями, десятки тупых зазубренных топоров, ржавых молотков и других привычных и как будто бы безобидных бытовых предметов, использованных вопреки изначальному предназначению для того, чтобы грубым металлом оборвать чью-то жизнь.
Но кортик при таких печальных обстоятельствах попал сюда впервые. На клинке не осталось криминальных следов: благородная сталь отталкивает жидкость, и она скатывается каплями, но, если присмотреться, в углублениях рисунка увидишь бурые разводы.
А вот почему эксперт не обнаружил пальцевых отпечатков? Не вытирала же Вершикова рукоятку! При случайном убийстве следы не уничтожаются.
Впрочем, потожировые паутинки папиллярных узоров хотя и красноречивые, но весьма непрочные свидетели, их надо специально сохранять, закреплять, фиксировать. А в сумятице экстренной помощи было не до того, кортик вынули из раны, он лежал на ковре, следы вполне могли стереться о ворс...
Ладно. Когда придут практиканты, составлю протокол осмотра, и можно будет считать, что допрошены все очевидцы преступления.
С начала следующего дня я занялся текущими делами. Напечатал обвинительное заключение по делу Тряпицына, подшил его, заполнил карточки статотчетности и пошел к прокурору.
В приемной худая и томная завканцелярией Маргарита с густо подведенными глазами и жгучим черным локоном, лежащим полукольцом на меловой щеке, вручила мне свежую почту.
У шефа сидел начальник райотдела, и я воспользовался паузой, чтобы просмотреть полученные бумаги. Среди них был акт строительной экспертизы, я не стал читать его, а сразу заглянул в заключение.
Высокая двойная дверь резко распахнулась, и в приемную вышел грузный и шумный подполковник Молоков.
— Кого я вижу! Здравствуй, Юра! — как всегда радостно удивился он, словно встретил вдруг близкого человека в самом неожиданном месте.
Когда-то мне казалось, что столь бурное приветствие есть проявление открытого дружелюбного характера, и молодому следователю было лестно такое радушие. Узнав Молокова поближе, я обнаружил, что он человек далеко не простой, отнюдь не восторженный, с довольно тяжелым и крутым нравом. А роль компанейского, душа нараспашку, парня — неустранимый стереотип, выработанный двадцатью годами оперативного стажа: умение сходиться с людьми, располагая их к себе с первой минуты, является обязательным качеством хорошего сыщика.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Не выпуская моей руки из широченной ладони и продолжая радостно улыбаться, Молоков отступал в угол, пока мы не оказались скрытыми от посторонних глаз за огромным металлическим шкафом с вещдоками.
Я знал, что Молоков хочет сказать, но он был профессионалом и начал не с того.
— По молкомбинату у нас появились интересные факты: оказывается, Игнатюк организовал в тарном цехе подпольный участок — штамповали крышки для консервирования! Васильцов выбивал жесть сверх фондов, непонятно пока, как списывали... В общем, свяжись с Грибовым.
Грибов был начальником ОБХСС.
— Хорошо, спасибо...
Я отвечал механически, прокручивая последствия для дела от новых данных. Дополнительная документальная ревизия, очередное продление сроков следствия, выход на «левую» жесть... Это только то, что лежит на поверхности!
— Да, кстати, совсем забыл!
Выбрав подходящий момент, Молоков хлопнул себя по высокому, с залысинами, лбу.
— Там, видно, Фролов чего-то недопонял, но он сказал, что ты не собираешься до конца месяца предъявлять обвинение Вершиковой...
— Посмотрим. — Не оценив дипломатической гибкости собеседника, я толкнул высокую, обитую новеньким дерматином дверь и уже в затемненном тамбуре сообразил, что даже не попрощался с Молоковым — настолько он озаботил меня своим сообщением.
Белов сидел, закопавшись в бумаги, и время от времени делал какие-то пометки большой синей ручкой.
— Дело Тряпицына, Павел Порфирьевич, — ответил я на его вопросительный взгляд.
— Хорошо, — Белов достал листок учета дел, находящихся в производстве следователей, и поставил птичку. — А что у вас с другими делами? Имейте в виду, по молкомбинату вскрылись новые факты, объем работы большой, надо расчищаться!
— Акимов и Гоценко — окончено, подошью, составлю обвинительное... Сейчас вот поступила экспертиза по Перову...
— Ну-ну, — оживился Белов. — И что там? Помню, он ссылался на плохой цемент.
— Причина катастрофы в несоблюдении технологии кладки. Качество цемента нормальное...
— Значит, его доводы опровергнуты... — Он задумчиво забарабанил пальцами по столу.
— Да, теперь надо решать...
— А что решать? Арестуйте — и под суд! — В голосе Белова появились резкие нотки.
— Арестовать?
— А чему вы удивляетесь? Преступление серьезное, повлекло тяжкие последствия!
— Да жалко... У него ребенок маленький. Нарушение правил строительных работ — неосторожность...
— Жа-а-лко, — протянул прокурор. — Вот эта наша жалость и приводит к уголовным делам. Его надо было давно с работы уволить, так нет, жалели! Старается, мол, и человек хороший. Так и взращивается безответственность и некомпетентность. Хороший человек — это не профессия. Расплодили «хороших людей»! И результаты налицо. А у погибшего, кстати, тоже дети, двое! Их вам не жалко? — Белов сделал короткую паузу и решительно рубанул ладонью воздух. — Предъявляйте обвинение и берите под стражу! Письменное указание давать нужно?
— Нет. — Шеф опять был кругом прав.
— Значит, с этим решено, до конца месяца пойдет в суд. — Белов сделал еще одну пометку. — А что с делом Вершиковой? Молоков жаловался, будто мудрите, отчетность им портите, раскрываемость снижаете...
Я знал, что Молоков не жалуется, но шеф любил обострять ситуации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— ...Разве мало оснований для предъявления обвинения?
— Да вроде достаточно, — я пожал плечами. — Но с другой стороны — свидетели ничего не видели, прямых улик нет, сама Вершикова дает путаные показания. Иногда мне кажется... В общем, не похоже, чтобы она просто так, без причины совершила убийство.
— Э, Юрий Владимирович, признаться, такого от вас не ожидал, — с укором проговорил прокурор и усмехнулся.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.