Оспорившие тьму - Александр Николаевич Бубенников Страница 9

Хотя каким «нашим» приходился Пётр матёрому бандиту и его напарнику. Их вдвоём он видел их и на мониторе, заснятыми на видеокамеру около мужского туалета ДК, и в темени, воспарив к ним навстречу от фонаря. Пётр вёл экскурсию от экспоната до экспоната музей, останавливаясь там, согласно плану и импровизации экскурсовода, ровно настолько, насколько надо было быть убедительным, чтобы заинтересовать массы и завладеть их умами на час или на всю оставшуюся жизнь и мыслил позитивно. «Как сделать так, чтобы Борис и его бандит-напарник не узнали бы свою жертву Катя? Как стереть в их мозгу память о Кате, чтобы они, увидев её, её не узнали, не разглядели знакомое лицо и знакомый облик женщина, на честь которой они покушались вдвоём? С третьим мы разберёмся потом. А сейчас эти двое, которых вывела на меня моя бабушка из-за закрытой наглухо двери… Но ведь то же самое надо будет сделать и с Катей, чтобы она позабыла с первого мгновения появления в музее своих потенциальных насильников… Как?.. Но ведь её ещё надо придти на экскурсию и лекцию ко мне… Этих нужно подчинить и сделать девственной и непорочной их испорченную память… Всего-то надо поселить в их память ужас от меня, нелепого, но всесильного Петра, проклинающего грешников-насильников… Ведь если бы я им не крикнул – отомри! – они до сих пор стояли бы соляными столбами недалеко от фонаря…»

Он быстро перешёл к новому отдалённому музею, махнул рукой экскурсантам, мол, идите сюда, за мной, и недовольно громко обратился к двум остановившимся, как вкопанные, двум бандитам:

– Что вы там остановились, как вкопанные? В соляной столб превратились что ли? Я вас предупреждал, что экспонаты руками не трогать, администрация музея за эти выходки будет штрафовать после составления протокола…

Пётр, рассекая толпу экскурсантов, рванулся к застывшим двум обалдуям-бандитам, с извинительными гримасами. Мол, мы руками ничего здесь не касались, вообще, руки в карманах держали, яйца чесали и щупали. Публика глядела на этих двух бандитов с ненавистью, надо же, выискались наглецы такие, что экспонаты руками трогают. Один дедок не выдержал и рявкнул в рожи застывших соляными столбами злодеев:

– Не только штрафовать надо за это и наказывать – вплоть до тюрьмы и пожизненного заключения… Была бы моя воля, я б расстреливал таких на месте согласно законам…

– …Последнего времени, – подсказал Пётр.

– Вот именно военного последнего времени, – согласился дедок, и от полноты чувств имитировал плевок в сторону зарвавшихся бандитов.

– Дышать и мыслить, как я сказал, – приказал Пётр ели слышным свистящим шепотом двоим и всю энергию мысленного приказа распространил и на только что появившуюся в зале Катю, приветливо мазнувшей ему рукой.

Экскурсия прошла на ура, было много вопросов. Даже Катя спросила Петра под носом двух бандитов, как пристукнутых пыльным мешком из-за угла. Катя на них – ноль внимания, фунт презрения, бандиты на Катю – тоже ноль внимания, без всякого презрения, ибо презирать им остолбеневшим и шарахнутым пыльным мешком времени не велено в последних военных временах. Расстрелом можно поплатиться от бравого деда-орденоносца со знаком «Почётного Железнодорожника» на лацкане пиджака.

К удивлению Петра на его лекцию пошли и два бандита, севшие на первый ряд, буквально под носом у Кати – неподалёку во втором ряду… Пётр был в ударе с лекцией о святом Михаиле Всеволодовиче Черниговском, совершивший духовный подвиг в Золотой Орде.

– …Перед входом в шатёр хана Батый жрецы велели князю Михаилу пройти через священный огонь татаро-монгольских предков и поклониться их языческим идолам, на что Михаил Всеволодович, как истинный христианин, ответствовал следующим образом. «Я могу поклониться хану вашему, ибо небо вручило ему судьбу государств земных; но христианин не служит ни огню, ни глухим идолам». За отказ от поклонения по приказу Батыя князь был казнён; следом принял смерть за веру и его верный боярин Фёдор. Князя Михаила тайно похоронили верные ему приближённые, а затем его останки перенесли в Чернигов. Годом раньше в 1242 году князь Даниил Галицкий при личном визите к Батыю признал зависимость западных русских княжеств от ханов, но, не пуская их в свои земли. Истории неизвестно, предлагал ли Батый пройти через священный огонь Даниилу Галицком, сопернику Михаила за Чернигов. Или такому испытанию был подвергнут только князь Михаил из русского стольного града Чернигова… Вскоре после трагичного 1242 года в Ростове был возведён в честь Михаила Черниговского деревянный храм, сгоревший от удара молнии в 1288 году. А дальше русская мистика с останками князя-страстотерпца Михаила и драгоценной раки. В 1572 году останки Михаила Черниговского после его прославления православным святым были перенесены из Чернигова в Москву. В 1772 году его мощи помещены в серебряную раку в Архангельском соборе Московского Кремля. Но через 40 лет в 1812 году во время наполеоновского нашествия серебряная рака была похищена, враги надругались над останками героя-мученика, драгоценная рака впоследствии была заменена бронзовой… Спасибо за внимание, уважаемые слушатели…

– Сволочи-французы, – рявкнул дед со значком «Почётного Железнодорожника».

– Гады из французского гадюшника, – согласился громко и ответственно Борис, обретший дар речи после превращения в соляной столб. – И там сейчас, как и раньше, нет нормальных мужиков, большинство пидоры и трансгендеры. Жаль, что Чернигов отдали Украине. Я до зоны в Чернигов ездил из Гомеля пиво пить бельгийское Стелла Артуа. Вопрос на засыпку лектору. Когда Чернигов стал украинским городом?

– Надо же вы вопрос моего языка сорвали. Я тоже об этом хотела спросить лектора Петра. – Катя переглянулась с Борисом, как совершенно незнакомые люди, никогда ранее не встречавшиеся, ни при каких обстоятельствах.

Пётр улыбнулся и начал весело ответную речь, под кураж зримого эффекта просветления (забывших друг друга насильника и жертвы) отвечать без секунды промедления:

– В начинавшей возвышаться Москве помнили о значении древнего Чернигова среди других городов русских. Чернигов ведь старше Москвы. Но сам древнейший город Чернигов в 14 веке перешёл, как и многие другие западнорусские земли, под власть великих князей литовских Ольгерда и Витовта. В 1499 году город Чернигов с окрестными землями был пожалован литовским великим князем и польским королём Александром в наследственное владение князю Семёну Ивановичу Стародубскому, правнуку Дмитрия Донского. Дед Семёна – Андрей Дмитриевич Можайский. Отец Семёна, князь Иван Андреевич Можайский, сражался на стороне врагов московского великого князя Василия Тёмного, вместе с ними потерпел поражение и был вынужден бежать в Литву. Теперь уже его сын Семён в 1500 году перешёл из Литвы, где преследовали православие в подданство Москве вместе со всеми своими обширными владениями в древней Северской земле. Следствием этого перехода была война между