Дон Уинслоу - Власть пса Страница 91

— Молишься за его душу, а спишь с его убийцей?

Нора не откликается.

— Как это ты умудряешься уживаться сама с собой? — Арт встает.

Он слышит ее тихий плач и уходит.

Рано утром начальник муниципальной федеральной полиции генерал Родольфо Леон летит в Тихуану с пятьюдесятью специально отобранными элитными агентами, а днем их уже разбивают на отряды по шесть-семь офицеров в каждом; до зубов вооруженные, готовые к бою, они прочесывают улицы Колониа Чапултепек в бронированных «сабербанах» и «доджах». К вечеру они уже разгромили шесть тайных квартир Баррера, в том числе и личную резиденцию Рауля на Како-Сур, где они обнаружили тайный склад автоматов, пистолетов, осколочных гранат и две тысячи комплектов патронов. В огромном гараже нашлось шесть черных бронированных «сабербанов». К концу недели агенты арестовали двадцать пять сообщников Баррера, обыскали больше восьмидесяти домов, складов и ранчо, принадлежащих либо Баррера, либо Гуэро Мендесу, и арестовали десять полицейских охранников в аэропорту, которые выводили Баррера из терминала после посадки рейса № 211.

В Гвадалахаре отряд настоящих полицейских Халиско наткнулся на грузовик, набитый переодетыми стрелками Гуэро, и преследовал его через весь город, что закончилось тем, что двое фальшивых копов были загнаны в ловушку и отстреливались из дома от сотни копов Халиско всю ночь и утро, пока наконец один не был убит, а другой сдался. Но прежде они успели убить двоих настоящих полицейских и ранили начальника полиции штата.

На следующее утро Эль Президенте появился перед камерами с заявлением о своей решимости разгромить наркокартели раз и навсегда и объявил: только что разоблачено и уволено больше семидесяти офицеров-взяточников из муниципальной федеральной полиции, им будут предъявлены уголовные обвинения. Он также предлагал награду в пять миллионов долларов за информацию, способствующую аресту Адана и Рауля Баррера и Гуэро Мендеса; все они в бегах, и их местонахождение неизвестно.

Хотя армия, federales и все полицейские силы штата рыщут по стране, разыскать ни Гуэро, ни Адана, ни Рауля они не могут.

Потому что их в стране нет.

Гуэро за границей в Гватемале.

Баррера тоже покинули страну.

Они живут в Ла-Холле, в Соединенных Штатах.

Фабиан разыскал Снаряда и Мечтателя, обитающих под мостом Лорел-Стрит в парке Бальбоа.

Копы их отыскать не сумели, но Фабиан наведался в баррио, и люди рассказали ему то, чего и не думали рассказывать копам. Потому что знают, если они станут водить за нос копов, те, может, и наведаются к ним еще раз-другой, и все дела; но если надуют Фабиана, он прикончит их, на хрен, вот и весь сказ.

Итак, Снаряд и Мечтатель дремлют как-то ночью под мостом, как вдруг Снаряд получает башмаком в ребро, он вскакивает, думая, что это коп или педик какой, но это, оказывается, Фабиан.

Мальчишка таращится на Фабиана, потому что боится, как бы tiro не влепил ему пулю в лоб, но Мартинес расплывается в улыбке и говорит:

— Hermanitos, пора показать, что вы храбрые ребята.

И стучит себе в грудь кулаком.

— А что ты хочешь, — осторожно спрашивает Снаряд, — чтоб мы сделали?

— Адан просит вас о помощи. Он хочет, чтобы вы вернулись в Мексику.

Фабиан объясняет, что на Баррера взвалили всю вину за смерть того священника, что federales преследуют их, обыскивают дома, арестовывают людей и что копы не угомонятся, пока не заполучат кого-то, кто участвовал в перестрелке.

— Вы поедет туда и дадите себя арестовать, — продолжает Фабиан, — и скажете им правду: мы охотились за Гуэро Мендесом, а он устроил нам засаду, и Фабиан ошибочно принял Параду за Гуэро и случайно убил его. Никто и в мыслях не имел убивать священника. Ну что-нибудь типа этого.

— Прям не знаю, приятель, — тянет Мечтатель.

— Послушайте, — нажимает Фабиан, — вы же совсем еще мальчишки. И вы не стреляли. Получите всего пару лет, а пока будете париться в тюряге, о ваших семьях позаботятся, заплатят по-королевски. А как выйдете, найдете благодарность и уважение от Адана Барреры в банке. Все это время вам будут идти проценты. Снаряд, ведь твоя мать горничная в мотеле, верно?

— Угу.

— Так больше ей не придется работать, — убеждает Фабиан, — если покажешь себя настоящим мужчиной.

— Ну не знаю, — колеблется Мечтатель. — Эти копы-мексикашки...

— Вот что я вам скажу. Помните награду за Гуэро? Те пятьдесят тысяч? Вы разделите их между собой. Скажите, кому отвезти деньги, и делу конец.

Мальчишки хотят, чтобы деньги отдали их матерям.

Когда они приближаются к границе, ноги у Снаряда начинают дрожать так сильно, что он пугается, как бы не заметил Фабиан. Коленки у него стукаются друг о дружку, он никак не может унять дрожь, и слезы так и текут по лицу. Ему стыдно, хотя он слышит, что и Мечтатель тоже шмыгает носом на заднем сиденье машины.

У границы Фабиан тормозит и высаживает их.

— Вы храбрецы! — подбадривает он их. — Вы настоящие воины!

Они без проблем проходят иммиграционный контроль и таможню и шагают на юг, к городу. Квартала через два в лицо им, ослепляя, бьет прожектор, на них орут federales, приказывая поднять руки. Снаряд выполняет приказание, его тут же хватает коп, швыряет на землю и, заведя руки за спину, защелкивает наручники.

И Снаряд лежит в пыли, спине больно, но потом эта боль кажется уже ерундой: один federale плюет ему в лицо, лупит изо всех сил ногой прямо по уху носком солдатского ботинка — у Снаряда лопается барабанная перепонка.

Боль фейерверком взрывается внутри головы.

И откуда-то издалека доносится голос:

— Это всего лишь начало, сынок.

Мы только-только начинаем.

Телефон Норы звонит, она берет трубку.

Это Адан.

— Я хочу видеть тебя.

— Убирайся к дьяволу.

— Это был несчастный случай. Ошибка. Дай мне возможность объяснить тебе все. Пожалуйста.

Нора хочет бросить трубку, презирает себя за то, что не бросает, но — не бросает. Наоборот, соглашается встретиться с ним тем же вечером на пляже в Ла-Холле, у спасательной вышки.

В смутном свете с вышки Адан видит, как она подходит. Вроде как одна.

— Знаешь, я ведь доверил тебе свою жизнь, — замечает он. — Если ты позвонила в полицию...

— Он был твоим священником, — перебивает Нора, — твоим другом. Моим другом. Как ты мог...

Адан мотает головой:

— Меня там даже не было. Я был на крестинах в Тихуане. Произошла нелепая случайность, перекрестный огонь...

— Но полиция говорит совсем по-другому.

— Значит, Мендес должен поблагодарить полицию.

— Адан, я ненавижу тебя.

— Пожалуйста, не говори так.

У него такой грустный вид, думает Нора. Он такой одинокий, загнанный. Ей хочется верить ему.

— Поклянись, — просит она. — Поклянись, что говоришь правду.

— Я клянусь.

— Жизнью твоей дочери.

Он ни за что не может потерять Нору.

И он кивает:

— Клянусь.

Нора протягивает руки, и он обнимает ее.

— Господи, Адан, я так несчастна!

— Я знаю.

— Я любила Хуана.

— Я знаю, — повторяет Адан. — Я тоже.

И самое печальное, думает он, что это — правда.

Наверное, они на какой-то свалке, потому что Снаряд чувствует вонь.

И наверное, сейчас утро: он ощущает слабое тепло солнца даже через черный капюшон. Он слышит одним ухом, как умоляет Мечтатель:

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, не надо! Пожалуйста!..

Раздается выстрел, и больше Снаряд Мечтателя не слышит.

Потом сбоку, рядом со здоровым ухом, Снаряд чувствует дуло винтовки. Дуло очерчивает маленькие круги, точно тот, кто держит винтовку, желает, чтоб Снаряд наверняка понял, что это. Потом мальчишка слышит, как щелкает курок.

Снаряд пронзительно кричит.

Сухой щелчок.

Снаряд не владеет собой, его мочевой пузырь не выдерживает. И он чувствует, как горячая моча течет у него по ноге, колени у него подкашиваются, и он валится на землю, корчась и извиваясь, будто червяк, стараясь отползти от ствола. Он слышит, как взводят курок — и новый сухой щелчок. И голос произносит:

— Может, в следующий раз выстрелит, а, маленький pendejo?

Щелк.

Снаряд гадит в штаны.

Federales вопят, улюлюкают:

— Господи, ну и вонь! Чего это ты нажрался, mierdita? [129]

Снаряд слышит, как снова взводят курок.

Грохает выстрел.

Пуля вспахивает пыль у его уха.

— Ну-ка, поднимите его! — приказывает голос.

Но federales не торопятся прикасаться к перепачкавшемуся мальчишке. И наконец находят выход: они снимают капюшон с Мечтателя, вынимают кляп у него изо рта и заставляют стягивать обмаранные штаны и трусы со Снаряда. Суют ему мокрую тряпку, чтоб вытер дружка.