Роберт Ладлэм - Стратегия Банкрофта Страница 10

– Химчистка Гаррисона, – ответил скучающий голос.

Раненый глотнул воздух, пытаясь наполнить кислородом простреленные легкие, и заговорил:

– Поллукс захвачен в плен.

– Повторите? – мгновенно очнулся голос.

Американской разведке требовалось, чтобы телохранитель повторил свое сообщение, возможно, для того чтобы идентифицировать его голос по речевому спектру, и раненый в поплиновом костюме сделал все так, как его просили. Необходимости уточнять время и местонахождение не было; в телефон было встроено устройство Джи-пи-эс.[6] Это устройство армейского образца, которое предоставляло не только электронную подпись даты и времени, но и местоположение в горизонтальной системе координат с точностью до девяти футов. Следовательно, в штаб-квартире сразу узнали, где находился Поллукс в тот момент, когда его похитили.

Но куда его увезли?

– Тысяча чертей! – проревел разъяренный начальник оперативного отдела. От гнева у него на шее вздулись бугорки мышц.

Сообщение было получено специальным отделением УРИ, Управления разведки и исследований Государственного департамента Соединенных Штатов, и уже через шестьдесят секунд оно заняло верхнюю строчку в списке первоочередных дел. Отдел консульских операций гордился своей гибкостью и оперативностью, чем выгодно отличался от бюрократической медлительности более крупных разведывательных ведомств. А высшее руководство ОКО ясно дало понять, что работа Поллукса имеет высший приоритет.

Стоявший на пороге кабинета начальника оперативного отдела младший оперативный сотрудник – кожа цвета кофе с молоком, черные волнистые волосы, густые и жесткие, – вздрогнул, словно это ругательство относилось к нему самому.

– Проклятие! – выкрикнул начальник оперативного отдела, с грохотом ударяя кулаком по столу.

Отодвинув кресло назад, он встал. У него на виске задергалась жилка. Его звали Гарет Дракер, и хотя он смотрел на младшего оперативного сотрудника, стоявшего в дверях, он его не видел. Еще не видел. Наконец взгляд Дракера сфокусировался на смуглом молодом офицере.

– Какая у нас картина? – спросил он голосом врача «Скорой помощи», проверяющего данные о частоте пульса и давлении.

– Мы получили сообщение только что.

– Если точнее, что значит «только что»?

– Около полутора минут назад. От нашего человека, у которого сейчас дела тоже очень плохи. Мы решили, эту новость вам нужно сообщить как можно скорее.

Дракер нажал кнопку внутреннего коммутатора.

– Вызовите Гаррисона, – приказал он невидимому секретарю.

Дракера, при его пяти футах восьми дюймах худого, даже тощего, один из коллег как-то сравнил с парусником: хоть и хрупкий на вид, он раздувается, поймав попутный ветер. И как раз сейчас Дракер поймал попутный ветер и расправил паруса – выпятил грудь, раздул щеки, и даже его глаза, казалось, вылезали за пределы прямоугольных очков без оправы. Его поджатые губы стали короткими и толстыми, похожими на проколотого дождевого червя.

Младший оперативный сотрудник отступил в сторону, пропуская дородного мужчину лет шестидесяти, быстрым шагом вошедшего в кабинет Дракера. Лучи вечернего солнца, пробиваясь через жалюзи, омывали золотистым светом дешевую казенную мебель – письменный стол с клееной столешницей, столик с облупившимся шпоном, видавшие виды стеллажи из эмалированной стали, стулья, обитые выцветшим бархатом, который когда-то был зеленым и до сих пор сохранил подобие этого оттенка. Синтетический ковер с самого начала цветом и фактурой напоминал грязь – торжество если не стиля, то мимикрии. И десятилетие ежедневного топтания почти никак не сказалось на его внешнем виде.

Дородный мужчина, вывернув шею, покосился на младшего оперативного сотрудника.

– Гомес, правильно?

– Гомс, – поправил его тот. – В один слог.

– Это чтобы сбить врагов с толку, – с горечью произнес вошедший, словно снисходительно отмечая отсутствие вкуса. Это был Уилл Гаррисон, старший оперативный сотрудник, куратор бейрутского отделения.

Смуглые щеки молодого офицера тронулись краской.

– Не буду вам мешать.

Гаррисон бросил вопросительный взгляд на Дракера, и тот кивнул.

– Останься. У нас будут к тебе вопросы.

Гомс прошел в кабинет с робким выражением ученика, вызванного к директору. Потребовался еще один нетерпеливый жест со стороны Дракера, чтобы он присел на один из зеленых – вроде бы зеленых, когда-то бывших зелеными, скорее зеленых, чем каких-либо других, стульев.

– Какими будут наши действия? – спросил Гаррисона Дракер.

– Когда тебя бьют ногой по яйцам, ты сгибаешься пополам. Вот какими будут наши действия.

– Значит, мы вляпались в дерьмо. – Теперь, когда ветер ярости выдохся, Дракер выглядел таким же усталым и побитым, как все остальные. И, несомненно, пробыв в должности начальника оперативного отдела всего четыре года, он еще не успел к этому привыкнуть.

– По самые уши. – Уилл Гаррисон держался с Дракером вежливо, но его отношение никак нельзя было назвать уважительным. За его плечами было больше лет работы в ОКО, чем у какого-либо другого руководителя старшего звена; и за эти годы он скопил огромный запас опыта и нужных связей, который нередко оказывался неоценимым. Гомс знал, что время его нисколько не смягчило. Жесткий и крутой, Гаррисон если и изменился, то только стал еще жестче и круче. Если бы существовала шкала крутости, он измерялся бы самыми верхними значениями. У него были долгая память, короткое терпение, выпирающий вперед подбородок, который в минуты раздражения выпирал еще больше, и темперамент, начинавшийся с отметки «легкое недовольство» и становившийся только хуже.

Когда Гомс учился в колледже в Ричмонде, он однажды купил подержанную машину со сломанным радиоприемником. Ручку настройки заклинило на станции, передающей лишь тяжелый рок, а ручка громкости сломалась где-то на среднем уровне так, что ее можно было только прибавлять. Если не брать в счет тяжелый рок, Гаррисон напоминал Гомсу этот приемник.

Очень неплохо было также то, что Дракера мало интересовали ритуалы служебной иерархии. Все коллеги Гомса сходились во мнении, что самым кошмарным начальником является классический тип «лизать всех, кто выше, лягать всех, кто ниже». Гаррисон лягал всех, кто ниже, но он не лизал тех, кто выше, а Дракер, если и лизал тех, кто выше, не лягал тех, кто ниже. И каким-то чудом у них что-то получалось.

– Ублюдки стащили с него ботинки, – сказал Дракер. – Вышвырнули их на обочину. Так что на передатчике Джи-пи-эс можно поставить крест. Мы имеем дело не с дураками.

– Матерь божья, – пробормотал Гаррисон, затем, бросив взгляд на Гомса, рявкнул: – Кто?!

– Неизвестно. По словам нашего человека на месте…

– Что? – чуть ли не подпрыгнул Гаррисон.

– По словам нашего агента, похитители ворвались на встречу с участием…

– Я прекрасно знаю, черт побери, что это было за совещание, – оборвал его Гаррисон.

– Так или иначе, все было сработано четко и быстро. Злоумышленники натянули Поллуксу мешок на голову, швырнули его в машину и скрылись в неизвестном направлении.

– Злоумышленники… – подавленно повторил Гаррисон.

– О похитителях нам почти ничего неизвестно, – сказал Гомс. – Они действовали быстро и очень жестоко. Перестреляли всех, кого увидели. Лица закрыты, вооружены автоматическим оружием. – Гомс пожал плечами. – Арабские боевики. Я так полагаю.

Гаррисон посмотрел на молодого офицера так, как энтомолог с длинной иголкой в руках разглядывает любопытный экземпляр насекомого.

– Значит, ты так полагаешь?

Дракер повернулся к куратору бейрутского отделения.

– Давай пригласим сюда Окшотта. – Он пролаял распоряжение в коммутатор внутренней связи.

– Да я так, просто хотел сказать, – пробормотал Гомс, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Гаррисон сложил руки на груди.

– Нашего парня захватили в Бейруте. Ты высказываешь предположение, что это дело рук арабских боевиков. – Он говорил подчеркнуто раздельно. – Готов поспорить, ты член Фи-бета-каппы.[7]

– Греческий я не учил, – растерянно пробормотал Гомс.

Гаррисон с присвистом фыркнул.

– Желторотый юнец, черт побери. Если бы похищение произошло в Пекине, ты бы заявил, что за этим стоят китайцы. Есть самоочевидные вещи. Если я спрошу тебя, на какой машине уехали похитители, не вздумай ответить «на такой, у которой четыре колеса». Это понятно, твою мать?

– Это был микроавтобус, темно-зеленый, покрытый пылью. Окна занавешены. Наш человек предположил, что это «Форд».

В кабинет вошел высокий, тощий мужчина с вытянутым лицом и нимбом седеющих волос. Твидовый пиджак в «елочку» свободно болтался вокруг его узкого торса.

– Итак, кто отвечал за эту операцию? – спросил Майк Окшотт, заместитель директора ОКО по аналитической разведке. Плюхнувшись еще в одно из скорее зеленых, чем каких-либо еще, кресел, он сложил свои длинные, вытянутые руки и сплел тощие ноги, словно армейский перочинный нож швейцарского производства.