Сергей Зверев - Завербованная смерть Страница 10

– Боже мой! Боже мой… – Голос Изольды дрожал, на глаза наворачивались огромные слезищи.

– А ты, девочка моя, думала, что в сказку попала? – не без ехидства в голосе спросил Вольдемар. – Это – цирк. Гладиаторская арена.

– Вот именно, – добавил укротитель, – и вас тоже, дорогая Изольда, когда вы разжиреете и перестанете помещаться в ящик для распиливания, попросту вышвырнут на улицу, коротать нищенские дни. Все ж лучше, чем живодерня, – безрадостно констатировал укротитель. – А поскольку дальнейшая судьба животного, с которым я провел на арене столько лет, мне не безразлична, мы с Вольдемаром решили не возвращать медведицу в Россию, а подыскать хорошего местного специалиста, чтобы безболезненно усыпить животное здесь. – Великая тоска сжала горло дрессировщика, и он продолжал через силу, надрывным шепотом: – Но даже тут после смерти животного должна будет собраться комиссия для того, чтобы подтвердить и запротоколировать факт смерти зверя.

– А поскольку температура воздуха здесь высокая, – пришел на выручку и поддержал товарища фокусник, – то мы и обсуждали, как это все оформить побыстрее, чтобы… ну… как бы это сказать…

– Смотреть на то, как от жары разлагается труп моей верной соратницы, я не смогу, – выдавил Заметалин, вытолкнув из горла ком горечи. – Это как присутствовать на похоронах собственных детей…

Все трое стояли с таким видом, будто находились не на райском побережье Средиземноморья, а стояли на краю могилы, в которую только что опустили самого дорогого для них человека.

– Знаешь, Константин, – тихо, словно он находился среди могильных плит кладбища, промолвил иллюзионист, – давай все-таки я найду здесь хорошего токсидермиста. Попадешь еще когда-нибудь на Кипр, а здесь – Антон Павлович, как живая! Радуется, понимаешь…

– Нет… – качнул головой укротитель, – это будет для меня слишком тяжело…

Друзья по несчастью еще некоторое время постояли молча, после чего убитый горем дрессировщик поднял голову и как ни в чем не бывало громко провозгласил:

– По-моему, это то, что нам надо. Прекрасный ресторанчик для осуществления нашего плана. – Он указал шампанским на уютный домик «а-ля рюсс», из окон которого неслась мягкая курортная музыка. – Все на русском языке. Надеюсь, что меню и обслуживание – тоже. Во всяком случае, не надо будет изъясняться на исковерканном английском.

– Как вы только можете думать сейчас о водке? – Глаза ассистентки фокусника наивно распахнулись. – Это же кощунственно…

– Успокойтесь, мадемуазель Гальчевская, – мягко улыбнулся дрессировщик, – мы с вашим шефом говорили, конечно же, не по поводу моей медведицы. Мы вели разговор, как вы верно предположили изначально, именно о шампанском. Его, как вы знаете, надо пить холодным. Теплое шампанское – это нонсенс. И чем дольше мы будем стоять у дверей этого чудесного, на мой взгляд, заведения, тем хуже для него. – Заметалин слегка потряс в воздухе бутылкой.

– И для нас тоже, – добавил Вольдемар, и после этих слов он решительно подхватил свою ассистентку под руку и двинулся навстречу чарующей греческой музыке.

Глава 9

Александр мог предположить все, что угодно, но только не то, что из только что приехавшей цирковой труппы именно эта троица из добрых нескольких сотен кипрских кафе и ресторанов выберет как раз тот, в который он с Вероникой зашли несколько минут назад. В общем-то, до иллюзиониста и дрессировщика Оршанскому не было никакого дела, что же касается юной обворожительной Изольды…

Как говаривал один из его друзей-коллег – всегда нужно иметь запасной аэродром. А еще лучше – несколько. Это касалось, в том числе, и отношений с прекрасной половиной человечества. Как-то еще сложатся отношения с обворожительной, но своенравной и непредсказуемой Вероникой… Да и сложатся ли вообще? Очень может быть, что после этого ужина независимая гимнастка сделает Александру ручкой, и на этом все их встречи прекратятся. Оршанский отнюдь не исключал такого поворота событий. Вероника – девушка независимая, и не только по складу характера, но и финансово. Работает здесь, за бугром, получает неплохие деньги, таких поклонников, как Оршанский, у красавицы Вероники, судя по всему, пруд пруди… Непонятно, по какой такой причине эта местная дива вообще согласилась провести сегодняшний вечер в обществе рядового, по отношению к другим курортникам-россиянам, московского журналиста.

Другое дело – наивная, но отнюдь не менее привлекательная Изольда. Возможно, конечно, что между ней и ее работодателем-иллюзионистом существуют какие-то внеслужебные отношения, но как раз это для Александра никогда не было помехой. Муж, равно как и жена, не стена. Может и подвинуться. А поскольку жить Оршанскому предстояло не в гостинице, а непосредственно под боком у Изольды Гальчевской, то возможности подвинуть эту самую стену возрастали у московского мачо из ФСБ многократно.

Одним словом, светиться перед очаровательной блондинкой в обществе жгучей красавицы-брюнетки Александру было не с руки, поэтому он откинулся на спинку стула, выпав из круга света над их столиком и скрыв свое лицо в тени. Для пущей страховки журналист пригнул голову и стал тщательно листать меню.

– Вероника, – обратился он к своей соседке, – а почему ты выбрала именно этот ресторан? – Во время их недавнего дефиле по улочкам Лимассола Александр произнес такой зажигательный и убедительный хвалебный спич, что воздушная гимнастка была покорена и любезно согласилась перенести их отношения из области «вы» в область «ты». – Признаться, я, как турист, хотел отведать местной, кипрской кухни. А это – почти что русская изба, со слишком шумной и разгульной русской публикой, грязноватыми совковыми скатертями, подозрительными рожами официантов и наверняка какой-нибудь кислятиной вместо прекрасного местного вина. – Не поднимая головы, он с недовольным видом шелестел листами меню. – Может, пока не поздно, поменяем место дислокации? Заказ мы пока что не сделали, официанты к нам не спешат, хотя мы и сидим здесь уже полчаса…

– Не больше пяти минут, – поправила своего недовольного спутника Вероника и отложила меню. У их столика тут же появился молчаливый гарсон. – Здесь прекрасный вид на море. А то, что ресторан русский – это означает только то, что его владелец – россиянин. Если ты внимательно читал меню, то должен был увидеть, что здесь не подают щей, борщей, блинов и квашеной капусты. Кухня – исключительно местная. Плохих «мусаки», «тавва» и «купепкя» я на острове пока не встречала. – Официант почтительно поклонился, отдавая дань уважения гурману киприотской кухни. – И ни один хозяин ресторана не позволит подать посетителю плохое вино. Он скорее себе руку отрежет, чем лишится потенциального клиента, – продолжала Вероника, снисходительно насмехаясь над дилетантизмом Оршанского. – Туризм – это основная статья доходов не только острова, но и каждого гражданина этой страны.

– Извините, – вмешался в диалог молчаливый доселе гарсон, – очевидно, вы раньше никогда не бывали на Кипре. – Он мягко улыбнулся, подтверждая тем самым справедливость слов спутницы Александра. По-русски он говорил с сильным акцентом, но вполне сносно.

– Два года назад я некоторое время прожил в Ларнаке, – немного напыщенно парировал Александр, – так вот там заведения, вроде этого, ни у туземцев, ни у туристов особой популярностью не пользуются. Как бы местная купепкя не оказалась такой же безвкусной, как и в Ларнаке. – Он обеспокоенно глянул на свою спутницу.

– Этот ресторан, – Вероника сделала недвусмысленное ударение на слове «этот», – меня вполне устраивает.

– Если господам не нравится находиться среди публики, – снова встрял в разговор официант, понимая, что назревает скандал, в результате которого заведение может лишиться сразу двоих клиентов, – у нас имеются отдельные и очень уютные кабинки за ширмой. – Он указал как раз на то место, где за полотняной стеной устраивались дрессировщик, иллюзионист и его юная ассистентка. – Правда, оттуда вид на море не так хорош, но пейзаж вечернего побережья и лимассольского порта в огнях вас не разочаруют. – Гарсон снова вежливо наклонил голову. – Правда, это будет стоить чуть дороже…

– Н-у-у-у, вариант, в общем-то, неплохой, – произнес Оршанский, немного поразмыслив. И в самом деле, перейдя за ширму, он убивал сразу двух зайцев: скрывался от глаз белокурой Изольды и мог услышать, о чем будет вести разговоры троица. Подслушивать впрямую Александр не любил, предпочитая доходить до истины не такими примитивными способами, а путем создания сложнейших логических цепочек. Другое дело – стать невольным, именно невольным свидетелем разговора… Лишних двадцать долларов того стоили. – Что скажешь, Вероника?

Однако девушка пропустила его вопрос мимо ушей. Она пристально глядела в ту сторону, куда указал официант. Точнее, на тех троих человек, которых чуть ранее заприметил журналист. Она уставилась на циркачей так, как когда-то на этих берегах смотрела на своих невольных собеседников горгона Медуза. И если бы сейчас кто-нибудь из этой троицы встретился с гимнасткой взглядом, то наверняка тоже окаменел бы.