Маргарет Трумэн - Убийство в ЦРУ Страница 10

Возглас потряс ее. Хоть она и ждала встречи с человеком, но не была готова к его голосу, к любому голосу. У нее перехватило дыхание, страшно было даже обернуться.

Хегедуш вышел из тени церкви и стоял у нее за спиной. Коллетт медленно повернулась к нему лицом.

— Мистер Хегедуш, — произнесла она дрожащим голосом. — Вы здесь.

— Igen, я здесь, и вы тоже здесь.

— Да, я…

— Буду краток. По причинам, которые касаются только меня, я желаю помогать вам и вашей стране. Я желаю помочь Венгрии, моей родине, избавиться от наших самых последних завоевателей.

— Помочь каким образом?

— Информацией. Насколько я понимаю, вам всегда требуется информация.

— Это правда, — сказала она. — Вы осознаете, каков риск?

— Конечно. Я очень долго думал об этом.

— И что вы хотите взамен? Деньги?

— Да, хотя для меня они и не единственное побуждение.

— О деньгах нам еще придется поговорить. Не в моей власти… — сказала она и тут же пожалела об этих словах. Важно, чтобы он полностью доверился ей. Допущение, что ему предстоит договариваться о чем-то с другими, свидетельствовало о ее непрофессионализме.

Похоже, это его не отпугнуло. Он взглянул на купол церкви и улыбнулся.

— Это была прекрасная страна, мисс Кэйхилл. А сейчас она… — Глубокий вздох. — Не важно. Пожалуйста.

Он вытащил из кармана плаща два листочка бумаги и протянул их ей. Повинуясь безотчетному порыву, она потянулась за ними, но тут же убрала руку. Все лицо его выражало одно сплошное недоумение.

— В данный момент мне ничего от вас не нужно, мистер Хегедуш. Нам предстоит еще раз встретиться. Это вас устраивает?

— Разве у меня есть выбор?

— Вы можете передумать и отказаться от вашего предложения.

В ответ раздался горестный смех:

— Летчики в полете достигают точки, после которой возврат невозможен. Миновав ее, они обречены следовать к конечному пункту назначения — или разбиться. То же самое у меня.

Кэйхилл медленно и отчетливо произнесла адрес выбранной конспиративной квартиры. Сообщила день и время: ровно через неделю после этой ночи, в девять вечера.

— Я приду туда и принесу то, что у меня здесь, на ту встречу.

— Хорошо. И вновь я должна спросить, осознаете ли вы возможные последствия того, что делаете?

— Мисс Кэйхилл, я не безумец и не сумасшедший.

— Что вы, я и думать не могла про такое…

— Я знаю, что не думали. Не такой вы человек. Я это сразу понял, как только вас увидел, потому-то искал контакта именно с вами.

— Мне приятно это слышать, мистер Хегедуш, и я буду ждать нашей новой встречи. Запомнили адрес?

— Запомнил. Viszontlatasra!

Он скрылся в темноте. Почему-то его простое «до свидания» показалось Коллетт недостаточным.

Инструкция гласила: если встреча пройдет гладко, Коллетт надлежит не садиться в «зим», а добраться до дому на общественном транспорте. Полчаса спустя после того, как она приехала, в дверь постучали. Она открыла. На пороге стоял Джо Бреслин.

— Слушай, я тут по соседству был, так подумал: а не пригласить ли мне тебя куда выпить?

Она сообразила, что его появление — это часть все того же действа, главная сцена которого проходила у церкви. Накинув пальто, она отправилась с ним в ближайшее кафе, где Джо вручил ей записку: «Расскажи, как прошло, не упоминая имен и не вдаваясь в детали. Используй иносказание — бейсбол, балет, что угодно».

Пока она рассказывала о встрече с Хегедушем, Бреслин раскурил трубку и воспользовался горящей спичкой для того, чтобы мимоходом поджечь клочок бумаги, который он ей вручил. Оба не отрывали глаз от пепельницы, где таяла, обращаясь в пепел, записка.

Когда Кэйхилл умолкла, Джо взглянул на нее, улыбнулся своей особенной полуулыбкой, притронулся к ее руке.

— Отлично, — сказал он. — Выглядишь усталой. Такие штуки занимают не Бог весть сколько времени, зато выжимают тебя досуха. Так что промочи горлышко стаканчиком «hosszulepes», и я провожу тебя домой. Если за нами хвост, то подумают, что у нас с тобой всего лишь очередной сладострастный капиталистический романчик.

— После того, что я пережила, — тут она захлебнулась смехом, перешедшим в хихиканье, — думаю, надо вдарить по «froccs», Джо.

Две части вина на одну часть содовой — пропорция, обратная той, что предложил он.

И вот теперь, два года спустя, она готовится к очередной встрече с «Рыбаком». Сколько их было: пятнадцать, двадцать, может, больше? Конечно, стало легче. Они с ее «шпионом» сделались добрыми друзьями. Тем дело и должно было кончиться, если верить учебнику по ведению работы с агентами на местах. Кэйхилл, офицеру-оперативнику, ведущему Арпада Хегедуша, платили за то, чтобы она предвидела все, что могло бы навлечь на него подозрения или угрожать ему, чтобы она учитывала любую мыслимую мелочь, способную провалить его и его работу. Приходилось держать в голове множество правил, напоминать их самой себе при каждом удобном случае.

Правило первое. Сам агент гораздо ценнее любого отдельно взятого сообщения, которое он способен доставить. Следует нацеливаться на длительную добычу, а не на одноразовый улов.

Правило второе. Никогда не делай ничего, что затрагивало бы его совесть. Никогда не требуй сверх того, что ему позволяет делать его совесть.

Правило третье. Деньги. Понемногу и постоянно. Перемена в обычном образе жизни становится подсказкой противнику. Устраивайте так, чтобы ваши деньги сделались для него жизненно необходимы. Никаких поощрений за доставку особо ценного сообщения, с каким бы риском ни было связано его получение. Помимо всего прочего — не раскрывайте, насколько ценно то или иное конкретное сообщение.

Правило четвертое. Будьте чутки к его настроениям и личным привычкам. Будьте ему другом. Выслушивайте его до конца. Когда представляется случай, давайте ему советы, выслушивайте его исповеди, помогайте ему избегать неприятностей.

Правило пятое. Не теряйте его.

Сигнал и подготовка нынешней встречи ничем не отличались ото всех предыдущих. Когда у Хегедуша было что передать, он оставлял красную кнопку на служебном щите за углом своего дома. Щит каждый день проверял венгр-почтальон, который уже много лет получал деньги от ЦРУ. Обнаружив кнопку, почтальон в ближайшие десять минут звонил по специальному номеру в американское посольство. Отвечавший по телефону произносил: «Международный комитет заповедной природы» — на что почтальону полагалось ответить: «Я собрался порыбачить на выходные и хотел бы справиться об условиях». И тут же вешал трубку. Отвечавший на звонок сообщал о нем либо Стэну Подгорски, либо Коллетт Кэйхилл, либо заместителю резидента, руководителю технической службы резидентуры Гарольду Сазерлэнду по прозванию «Рыжий», детине с реденькими рыжими прядками волос, ногами, что давно прогнулись под тяжестью его туши, который обожал красные подтяжки и шейные платки, как у паровозных машинистов. «Рыжий» был гением в электронике и отвечал за систему подглядывания (видео) и подслушивания (аудио) в будапештской резидентуре, в том числе и за старательно разработанную схему записи всего происходящего на конспиративной квартире во время встреч Кэйхилл с Хегедушем.

По уговору, встреча происходила ровно через неделю после того, как обнаруживалась кнопка на щите, в заранее условленное время и в оговоренном месте. В прошлый раз Кэйхилл сообщила Хегедушу о смене конспиративной квартиры, что его вполне устроило.

Кэйхилл прибыла за час до прихода Хегедуша. Оборудование для звукозаписи и фотографирования было опробовано, и Кэйхилл снова пробежалась по вопроснику, составленному ею и другими сотрудниками резидентуры. Сотрудник, ведущий Хегедуша в Лэнгли, штат Вирджиния, передал серию «ТРБов», разведывательных требований, которые, по мнению начальства, должны быть приняты к исполнению, начиная с предыдущей встречи. Все «ТРБы» касались операции, известной под кодом «Банановая Шипучка». Прежде всего необходимо знать, насколько Советы осведомлены об операции. Кэйхилл передала эти требования Хегедушу на их последней встрече, и он обещал дать знать, как только что-нибудь раздобудет.

Войдя в комнату, Арпад Хегедуш кашлянул. Стол был уставлен его любимыми кушаньями (их доставили сюда днем): libamaj, гусиная печенка, rantott gombafejek, шляпки шампиньонов, обжаренные на кухне «Рыжего» Сазерлэнда незадолго до прихода Хегедуша; доска с набором сыров — палпуштаи, марванисажт и особый венгерский сливочный сыр с паприкой и зернышками тмина, называвшийся кьорозьотт. На десерт — возвышавшаяся на блюде целая гора somloi galushka, небольших бисквитных пирожных, покрытых шоколадом и взбитыми сливками, их Хегедуш обожал страстно. Все это сопровождалось бурбоном. Поначалу, когда игра только начиналась, агента угощали водкой, но в один прекрасный вечер он заметил, что предпочитает американский бурбон, и «Рыжий» Сазерлэнд организовал доставку из Лэнгли ящика виски «Блантон», марки, которую сам Сазерлэнд, преданный поклонник бурбона, считал лучшей. Целый час за закрытыми дверями посольства шло совещание, решавшее, бурбон какой марки доставлять тайком в Венгрию, и, как это часто случалось, оно вылилось в целую операцию под кодовым названием «Проект Эйб» — по уменьшительной форме имени Авраама Линкольна, который до прихода в политику преуспел, перегоняя бурбон, в карьере винокура.