Росс Томас - Подставные люди Страница 11

После звонка Падильо я договорился о ленче с Уильямом Пломондоном и, поджидая его, коротал время за стойкой бара. Подошел Карл и начал перетирать идеально чистые бокалы.

— Что новенького? — поинтересовался я.

— Герцогиня опять набралась.

— Не в первый раз.

— Вы же должны знать об этом.

Мы прозвали ее герцогиней, хотя она была лишь женой одного из министров нынешней администрации, с которым мне пришлось-таки переговорить лично. Миссис дважды в неделю приходила на ленч в наш салун и напивалась так, что без посторонней помощи не могла добраться до двери. Мы без труда пришли к соглашению. Если миссис появляется в салуне, герр Хорст звонит по определенному номеру в канцелярию министра, и за ней присылают министерский лимузин, который отвозит ее домой или куда-либо еще. Пила она только водку, двойными порциями, и Падильо предрек, что через три месяца ее отправят лечиться от алкоголизма в закрытую клинику. Я дал ей шесть, а Карл, отличающийся более реалистическим подходом, заявил, что нам осталось мучиться с ней лишь несколько недель.

— Что у нее за компания? — спросил я.

— Еще пять женщин. Шишек среди них нет. Вечером герцогиню ждут на приеме в испанском посольстве, но едва ли она сумеет туда добраться. А если ей это удастся, она, наверное, опять полезет купаться в аквариум с золотыми рыбками.

Карл работал у нас еще в боннском салуне и уже тогда был в курсе всех событий светской жизни. Перебравшись в Вашингтон, он не изменил своим привычкам, причем конгресс просто завораживал его. Он был на «ты» с пятью десятками конгрессменов и дюжиной сенаторов, знал, кто и как проголосует по любому вопросу повестки дня, половина репортеров светской хроники приходила к нему за различного рода информацией, а иной раз с ним консультировались и ведущие ежедневных колонок солидных газет. А кроме того, он был лучшим в городе барменом. Падильо об этом позаботился.

— Когда вернется Майк? — спросил он.

— Через пару дней.

— Где он?

— Уехал по делам.

— А мне как раз хотелось кое-что обсудить с вами.

Я вздохнул и с надеждой повернулся к двери. Пломондон, войдя, сразу увидел бы меня. Но он опаздывал, а потому мне предстояло найти решение более важной проблемы. Мой бармен хотел занять у меня денег.

— Какую колымагу нашел ты на этот раз?

— Вы не поверите.

— Что ж, будет легче отказать тебе.

— Послушайте, — Карл поправил длинную прядь волос, упавшую на лоб. — Это «дюз».

— Ты не можешь позволить себе «дюзенберг». Никто не может.

— Модель 1934 года, с кузовом «роллстон».

— И в каком он состоянии? — поневоле заинтересовался я.

— Даже на ходу.

Помимо светских сплетен, Карл обожал старинные автомобили. Его коллекция началась с «линколь-континенталя» выпуска 1939 года, который он отыскал в Копенгагене. Я не одобрял его хобби, но, в конце концов, у каждого свои причуды.

— Сколько? — спросил я.

Карл вновь занялся бокалами.

— Двадцать пять, — едва слышно выдохнул он.

— О Господи, — вырвалось у меня.

— Послушайте, я знаю место, где мне хоть завтра выложат пятнадцать тысяч за «испано-суизу», — ситуация начала проясняться. — Пять тысяч я сниму со счета, так что недостает только пяти.

— Не понимаю я этого, — я покачал головой. — Выкладывать двадцать пять тысяч долларов за машину, которой чуть ли не полвека.

— Еще через пять лет она будет стоить на десять тысяч больше.

— Так она в хорошем состоянии? — я начал сдавать позиции.

— В превосходном.

— Я поговорю с Падильо, как только он вернется.

— Этот парень не может ждать долго.

— Пока Майка нет, говорить не о чем.

— Я позвоню этому парню и скажу, что беру машину.

— Послушай, мы еще ни о чем...

— А вот и ваш гость, — оборвал меня Карл.

Я обернулся. Пломондон прямиком шел к бару. Невысокого роста, плотный, лет сорока, с пружинистой походкой.

Подойдя вплотную, он кивнул мне и протянул руку.

— Я — Билл Пломондон.

Мы обменялись крепким рукопожатием и я сказал, что рад его видеть, и поинтересовался, не желает ли он откушать в отдельном кабинете?

— Я предпочитаю общий зал, — последовал ответ. Я кивнул и оглядел салун. К счастью, Пломондон пришел, как мы и договаривались, в третьем часу, когда волна желающих перекусить спала и появились свободные столики. Я поймал взгляд герра Хорста и тот поспешил к нам.

— Думаю, номер восемнадцать, герр Хорст.

— Разумеется, герр Маккоркл, — несмотря на то, что он работал у нас почти пятнадцать лет, отношения наши оставались подчеркнуто формальными, как на людях, так и без оных.

Мы могли бы поставить в зале еще с десяток столов, и никто не пожаловался бы на тесноту, но многие клиенты предпочитали наш салун именно потому, что им не приходилось, описывая свои последние триумфы и поражения, понижать голос до шепота из боязни, что их услышит не только собеседник.

Меня Пломондон раскрывать не стал.

— Мне бифштекс и салат. И «мартини».

Я поддержал компанию, остановившись на том же. Когда принесли запотевшие бокалы, он отпил из своего, поставил его на стол, наклонился вперед и взгляд его карих глаз уперся в мою физиономию.

— Как Майк?

— Нормально.

Пломондон покачал головой.

— Если в все было нормально, он бы не попросил вас пригласить меня на ленч.

— Он сказал, что вы нужны ему на три дня в Нью-Йорке. Вознаграждение гарантируется.

Пломондон ни кивнул, ни нахмурился. Лицо его осталось бесстрастным.

— Нет. Так ему и скажите. Нет.

— Он ждет вас сегодня. К семи вечера.

— Все равно нет.

— Хорошо.

Пломондон посмотрел налево, направо, за спину. Убедившись, что никто нас не подслушивает, вновь наклонился ко мне.

— Вы об этом не распространяетесь, не так ли?

— О чем?

— О Падильо и его делах.

— Он — владелец салуна.

— А у меня сантехническая компания. И довольно-таки крупная.

— Я видел на улицах ваши грузовики.

— Я также подрабатываю на стороне. Не часто. То одно, то другое. Не высовываюсь.

С тем он и замолчал. И пока нам не принесли бифштексы, не произнес ни слова, отдавая должное «мартини».

Свой бифштекс Пломондон сразу же разрезал на кусочки размером с квадратный дюйм. Ел он не спеша, тщательно пережевывая мясо. Покончив с бифштексом, принялся за салат.

Герр Хорст приглядывал за нами, и, как только наши тарелки опустели, на столе появились чашечки с дымящимся кофе. «У Мака» — единственный ресторан в городе, где меня обслуживают так, как мне этого хочется. В остальных я словно становлюсь невидимым для официантов. Но Пломондон, похоже, не придавал ни малейшего значения ни уровню обслуживания, ни качеству блюд. Я чувствовал, что он с тем же аппетитом слупил бы и жареную кошатину, при условии, что ее подадут кусочками в квадратный дюйм.

Допив кофе, он наклонился ко мне, показывая тем самым, что желает продолжить разговор. Для начала он дважды кивнул.

— Хороший ленч.

— Благодарю.

— Я ем тут довольно часто.

— Я знаю.

— Чтобы приходить сюда регулярно, надо иметь или много денег, или неограниченный расходный счет.

— Именно по таким критериям мы подбираем клиентуру.

— Понятно. Когда я начинал заниматься сантехникой, как раз после войны в Корее, я не мог позволить себе такой ленч. Иногда я не мог зайти на ленч даже в «Белый замок»[5].

— В начале пути многим приходится довольствоваться малым.

— А вот вам не пришлось, — заметил он и, прежде чем я успел спросить, откуда ему это известно, продолжил: — Мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, приходилось ли человеку сталкиваться с трудностями. Думаете, шучу? По вас сразу видно, что вы сразу бросили бы то дело, которым занимались, если в вырученной прибыли хватало только на ленчи в «Белых замках», и переключились бы на что-то еще. Наверное, потому вы и остановили свой выбор на ресторанном бизнесе, что не хотели питаться в «Белом замке»?

— Возможно, но есть в этих закусочных мне приходилось.

— Но не из нужды?

— Нет, по собственному выбору.

— Так я и думал. Начав собственное дело, я не хотел работать по мелочам. Мечтал о крупных заказах. Но для этого требовался начальный капитал. Потому пришлось поработать в другой области. Делал я примерно то же, что и Падильо, но выполнял поручения не столько государства, как частных лиц и компаний. Вы меня понимаете?

Я заверил его, что вопросов у меня нет. Пломондон кивнул и продолжил:

— Поручения эти обеспечили меня необходимым капиталом, моя компания крепко стоит на ногах, так что теперь я могу без них обойтись. Но Падильо я отказываю по другой причине.

— Какой же?

— Мы с ним ничего не должны друг другу. Никогда не работали вместе. Но я знаю о нем, а он — обо мне, и я всегда предполагал обратиться именно к нему, если мне понадобится помощь. Наверное, и он видел во мне потенциального союзника.