Андрей Левин - Тайна «Запретного города» Страница 11

И сержант направился прямо к той двери, за которой спрятались Тхань и Нгок. Но путь ему преградил Хоанг.

— Как ты разговариваешь с девушкой, хам! — гневно произнес он и влепил сержанту пощечину.

Остальные полицейские и Лан замерли от неожиданности. Глаза сержанта налились кровью. Видимо, такого по отношению к нему еще никто себе не позволял. Грязно выругавшись, он схватился за кобуру револьвера, но Хоанг коротким ударом в челюсть свалил его с ног.

— Виен! — закричала Лан.

На лестнице послышался топот, и в прихожую вбежали Виен и Уоррел. Сзади показалась испуганная Франсуаза.

Сержант сидел на полу и тряс головой. Его подчиненные, увидев американца, растерялись. Лан, у которой от обиды и перенесенного напряжения брызнули из глаз слезы, бросилась к матери.

— Что вам здесь нужно? — резко спросил Виен у полицейских.

— Мы… мы… — начал один из них.

— Отвечайте, как следует, когда вас спрашивает офицер безопасности, черт возьми!

— Прошу прощения, господин офицер. Наш человек выследил двух вьетконговцев. Они скрылись где-то в этих домах.

Сержант наконец пришел в себя.

— Убью, сволочь! — прохрипел он. — Ударить полицейского! Вьетконговец! Расстреляю!

Он снова потянулся к кобуре, но увидел Уоррела.

— Прошу прощения, — пробормотал он, — мы…

— Встать! — рявкнул Виен.

Сержант начал поспешно подниматься с пола. Один из полицейских бросился ему помочь и что-то прошептал на ухо, показывая глазами на Виена.

— Прошу прощения, господин офицер, — совсем растерялся сержант.

— Что здесь произошло, господин Хоанг? — спросил Уоррел.

— Этот мерзавец оскорбил Лан, — спокойно ответил Хоанг, — пришлось его немного проучить. Я спустился вниз, хотел предложить Лан устроить маленький новогодний маскарад. В это время раздался стук в дверь. Лан открыла, и ворвались эти люди. Сержант бесцеремонно оттолкнул Лан и приказал своим людям обыскать дом. А когда Лан потребовала объяснений, он позволил себе грязный намек относительно госпожи Франсуазы и… не совсем вьетнамской внешности Лан.

— Мерзавец! — вскричал Виен. — Я тебя научу правилам хорошего тона! Отделение, фамилия!

— Мы искали вьетконговцев, — попытался оправдаться сержант.

— Уж не думаешь ли ты, что вьетконговец — один из нас? — осведомился Уоррел.

— Фамилия! — снова произнес Виен угрожающим тоном. — И стоять смирно!

Полицейский вытянул руки по швам:

— Сержант Тхук. Отделение четвертого квартала Первого района. — И жалобно добавил: — Господин офицер, прошу проще…

— Молчать! — не дал ему договорить Виен. — Завтра ты у меня узнаешь! А теперь — вон отсюда!

— Слушаюсь, господин офицер.

Сержант попятился к двери, бормоча извинения. Остальные полицейские тоже стали бочком подбираться к выходу.

— Вы вели себя, как настоящий джентльмен, господин Хоанг, — высокопарно произнес Уоррел, когда за полицейскими закрылась входная дверь. — Позвольте поблагодарить вас за то, что вы защитили мою дочь.

— Пустяки, — ответил Хоанг. — Просто я не терплю хамства вообще, а по отношению к женщинам — вдвойне.

— Вы — герой, господин Хоанг, — защебетала Франсуаза. — Так смело поступить с вооруженным полицейским. Он же мог вас убить. Меня до сих пор дрожь пронимает.

— Неплохо ты ему врезал, отец, — Виен смотрел на Хоанга с неподдельным восхищением. — Вот уж никогда не подумал бы, что у торговца может быть такой удар.

Лан вдруг подбежала к нему и поцеловала в щеку. В ее взгляде сквозила признательность.

— Спасибо вам, господин Хоанг. Вы… вы… Спасибо.

У Хоанга потеплело на сердце. «Нас здесь двое, — подумал он, — а Уоррел — один. И мы еще поборемся за Виена».

— В следующий раз, Стоут, утоляйте свою жажду после деловых разговоров, — раздраженно произнес Уоррел, безошибочно определив по глазам своего подчиненного, что тот уже успел побывать в баре.

— О! Даже десять стаканов виски не помешают мне сохранить ясность мысли, — развязно отозвался Стоут. — Здесь тропики, мистер Уоррел. А в тропиках постоянно хочется пить. Виски с содовой — тропический напиток. Он помогает нам выжить в этом микробообильном климате.

Уоррел решил больше не связываться со Стоутом по поводу его постоянного пьянства. Сегодня утром пришла телеграмма от Митчелла. Новый помощник для Уоррела подготовлен и прилетает на этой неделе. Стоут может быть откомандирован в любое время по усмотрению полковника.

— Не нужно мне рассказывать, что такое тропики. Вам удалось узнать что-нибудь о Фам Тху?

— Есть кое-какие сведения, — самодовольно сообщил Стоут, — и притом весьма любопытные.

— Интересно было бы узнать, — Уоррел скрестил на груди руки и изобразил на лице заинтересованность, давая понять Стоуту, что не очень надеется услышать от него сенсационную информацию.

— В течение двух последних лет она значилась в картотеке майора Туана в качестве его агента под номером К-23.

— Недурно, Стоут, — оживился Уоррел. — Когда вы хотите, вы можете создать о себе неплохое впечатление. Жаль, что такое желание появляется у вас крайне редко.

Стоут артистически раскланялся.

— Перестаньте паясничать, — недовольно поморщился Уоррел и. помассировал шею у затылка: видимо, ночью он застудил это место под струей холодного воздуха из кондиционера и теперь с трудом мог поворачивать головой. — Так, так. Значит, Фам Тху была двойным агентом…

— Судя по тому, что Рекс не в руках Туана, она работала на майора лишь по совместительству, — сквозь зевоту заметил Стоут, — а основную зарплату получала у чарли[13].

— Вьетконговцы сделали неплохую «крышу» своему агенту, — сказал Уоррел. — А какую роль она играла у Туана?

— Ту же, что и у вьетконговцев. Хозяйка явочной квартиры. В ее особняке Туан встречался со своими осведомителями.

— Прекрасно! — захохотал Уоррел. — Прекрасно! И этот идиот пытался уверить меня, что Рекс окажется в его руках в ближайшее время. Значит, теперь Рекс наверняка перешел на запасную явку.

— Есть еще один пикантный момент в биографии Фам Тху, — сказал Стоут.

— То, что она мать Виена? Знаю.

— Когда же вы успели? — разочарованно спросил Стоут, рассчитывавший поразить шефа своей новостью.

— Я вам больше скажу, Стоут. Вчера я познакомился с его отцом.

— Но вы же говорили, что у него нет отца.

— Виен и сам ничего не знал о нем. Они встретились совсем недавно на могиле Фам Тху. И кто, вы думаете, оказался его отцом? Хоанг. Тот самый Хоанг, который приехал из Хюэ для восстановления связи с Рексом. Вчера я сидел с ним за одним столом у очаровательной, в прошлом разумеется, Франсуазы Бинь. Джейк настолько точно дал приметы Хоанга, что я моментально узнал его. Ну! Что вы на это скажете?

— Фюить, — присвистнул Стоут. — Недурно.

Он зевнул и спросил:

— А вы не боитесь, что папаша попытается переманить сынка на свою сторону?

На этот раз самодовольная ухмылка появилась на лице Уоррела:

— Исключено. Я пять лет занимался Виеном. И то, что я ему внушил, не вытравить никакой силой. Если кто-то становится моим человеком, то это навсегда.

Уоррел не рисовался — он искренне в это верил. То, что он начал в Штатах опекать Виена, было чистой случайностью. На месте Виена с таким же успехом мог оказаться кто-то другой. Уоррел никогда не был филантропом. Но он учился у Лэнсдейла, а это кое-что значило.

По его глубокому убеждению, Соединенные Штаты смогут удерживать Южный Вьетнам, только если будут иметь там своих людей. И Уоррел никогда не жалел ни сил, ни времени на то, чтобы иметь своих людей. Особенно его привлекала молодежь. Уоррел считал, что именно на молодежь, приезжающую учиться в Америку, нужно делать ставку. Власть в Южном Вьетнаме со временем нужно отдавать в руки таких парней, как Виен, — энергичных, способных, твердых, а главное, впитавших американский образ жизни, считающих американскую действительность достойной подражания. Именно их руками нужно будет «делать политику» в этой стране. И своим коллегам Уоррел всегда советовал окружить заботой и вниманием минимум одного-двух аборигенов в академии, чтобы сделать из них «туземный вариант стопроцентного американца». И потом, любил говорить Уоррел, их нужно вести за руку по их служебной лестнице до такой высоты, пока они не начнут оправдывать затраченные на них время, силы и средства.

— Вам удалось что-нибудь узнать по поводу убийства Фам Тху? — снова обратился он к Стоуту, опухшие веки которого с короткими белесыми ресницами постепенно тяжелели от выпитого сегодня спиртного.

Белесые ресницы Стоута дрогнули. Он сделал над собой усилие, приподняв веки:

— Пока ничего интересного. Как вы помните, Джейк сказал, что коммунисты теряются в догадках. Майор Туан тоже ломает голову над этим убийством.