Татьяна Сытина - Конец Большого Юлиуса Страница 11

За углом был вход в ресторан, и они, едва разойдясь, сейчас же потерялись в толпе.

Поздно вечером Смирнов докладывал генералу.

Генерал был новым начальником, недавно назначенным в Комитет Госбезопасности. Смирнов никак не мог привыкнуть к его молодости и, докладывая, с интересом поглядывал на него. Тридцать пять лет, две золотые звезды, полученные в мирное время, лицо, тронутое загаром…

В свои пятьдесят лет Смирнов полностью ощущал тяжесть порученного ему труда. Вопреки ожиданиям эта тяжесть с годами возрастала. Прочитывая или выслушивая донесения, Смирнов уже невольно в первую очередь вдумывался не в самый факт, а мысленно прикидывал объем дела, прослеживал уязвимые места, и именно полнота опыта, сразу раскрывающая все трудности, мешала подчас рискнуть там, где требовался риск, побуждала медлить…

Вот почему его не назначили к повышению. На должность, которую он, казалось, имел все основания занять, прибыл веселый и вежливый молодой генерал.

Смирнов понимал, что начальство рассудило правильно, и не чувствовал обиды. И эта способность быть объективным даже в таком щекотливом для себя случае заставляла полковника особенно ощущать свой возраст.

— У меня не было никаких данных! — говорил Смирнов. — Подумал — вдруг Цванцик сталкивался с Гореллом? Ведь мотался по свету! Я поехал к нему в тюрьму, поговорил, оказалось — сталкивался! Однажды, — продолжал Смирнов рассказывать по своим записям, — связной Цванцика, артист варьете Лайхтер, сообщил, что с ним желает встретиться некое высокое лицо, судя по описанию, — Горелл. Встреча произошла днем в саду духовной семинарии, в Кракове, восемь месяцев тому назад. По словам Цванцика, «лицо» предложило ему осуществить диверсию на строительстве Дворца культуры в Варшаве. Цванцик категорически отказался.

— Врет! — откликнулся генерал. — Просто струсил.

— Я именно так и расценил этот момент! — согласился Смирнов. — Дальше. Через неделю Цванцик и Лайхтер при очередной встрече напились, и Лайхтер стал осуждать Цванцика за трусость, за то, что он не сумел понравиться «лицу». Сказал, что эта встреча могла решить карьеру Цванцика. Потом он принялся хвастаться своей осведомленностью. Выложил ему известную «концепцию» о «центре и бассейнах». Заявил, что разведывательные органы теперь переключаются на террор и диверсию…

— Это мы знаем! — хмуро перебил генерал. — Всегда занимались убийствами и диверсиями, что ж тут «переходить»?

— Лайхтер утверждал, что все это ему изложил некий Стефен Горелл, являющийся крупным разведчиком…

— Они все сейчас об этом болтают! — сказал генерал. — Я вчера в одном материале встретил фразочку: «В мире больше нет неясных вопросов. Есть только неотложные дела». Так вот, Герасим Николаевич, надо действовать! — сказал генерал, закрывая папку и откладывая ее. — Дальше тянуть опасно. У меня сложилось впечатление, что затея с диверсией на строительстве Дворца культуры в Варшаве — трюк! Если бы Горелл действительно планировал диверсию, он раскрыл бы задачу Цванцику только в самой Варшаве. Горелл зачем-то знакомился с Цванциком и попробовал его реакцию на предполагаемую диверсию. Вообще, Герасим Николаевич, вы обратили внимание на то, что Горелл все время интересуется «кадрами»?

— Да, я думаю об этом, — кивнул Смирнов.

— Нет, в самом деле! — оживился генерал. — Возьмем его деятельность в Сосновске! Чем он занимался в гестапо? Явно искал и подбирал каких-то людей! И, мне кажется, не разведчиков! Нам бы с вами хребетик ему нащупать, сразу станет легче. Нет, смотрите, как получается! Деятельность в Сосновске — кадры. Где его встретил Крюгер? У Харта, — по сообщению Штарке. А мы-то знаем, что Харт до сих пор продает информацию о европейских деятелях науки. Значит, опять вопрос кадров? Встреча с Цванциком, опять знакомство, проверка — все тот же интерес к кадрам!

— Фактов пока маловато непосредственных! — заметил неодобрительно Смирнов. — Все больше отражения…

— Мы сами найдем прямые факты! — возразил генерал. — Надо наступать, Герасим Николаевич! В таком деле выжидательная позиция не подходит!

— Я, товарищ генерал, согласен наступать! — с едва заметной досадой сказал Смирнов. — И, как только определится направление…

— А мы сами определим направление! — настойчиво заметил генерал. — Обработка первичных данных закончена?

— Заканчивается, товарищ генерал!

— Поторапливайтесь!

Сдавая очередное задание полковнику Смирнову, Миша с уважением глядел на дело рук своих.

На столе перед полковником лежала справка о городе Сосновске и его районе, с 1930 по 1941 год, аккуратнейшим образом собранная и отпечатанная на машинке. В ней были списки учреждений, история города, карты, таблицы и многие другие данные.

Бегло просмотрев материал справки, полковник взял лупу и некоторое время изучал карту. Потом взял список учреждений и углубился в него.

— Вполне пристойная справка! — удовлетворенно сказал, наконец, Смирнов, быстро делая пометки на листе бумаги. — Да, знаете, младший лейтенант, я вот просматривал сейчас список сельских школ в районе Сосновска и вспомнил… Узнайте у капитана Захарова, прибыл ли ответ из адресного стола.

Когда Миша вернулся и принес от капитана конверт, Смирнов быстро вскрыл его, прочитал письмо и со вкусом закурил.

— Да… — сказал он, жмурясь в клубах табачного дыма. — Так вот, я вспомнил. Я ведь тоже учился в сельской школе. Однажды учительница велела мне прочитать стихи на школьном вечере. Я выучил два стихотворения… — Смирнов еще раз прочитал письмо из адресного стола. — Да, я вышел, значит, перед народом и с выражением прочитал: «Птичка божия не знает ни заботы, ни труда, то как зверь она завоет, то заплачет, как дитя…» Неделю в школу не приходил, стыдился. Садитесь ближе, младший лейтенант. Вот так. Можете курить. Теперь смотрите сюда. Вы готовили эту справку несколько дней. Было трудно и скучно, и вы не раз думали, что я формалист, бумажная душа, старый волокитчик…

— Никогда я не позволил бы себе так о вас думать, Герасим Николаевич… — горячо сказал Миша.

— Ну, что-то вежливее, может быть, думали… Младший лейтенант, я хочу, чтобы вы поняли, какая удивительная сила кроется в факте, если он точно, с любовью обработан… Смотрите сюда! — властно сказал полковник. — Вот листок из сообщения, сделанного Марией Николаевной Дороховой. Из него мы видим, что Горелл работал при гестапо города Сосновска. Дорохова отмечает, что Горелл арестовывал людей по какому-то совсем особому выбору… В чем существо этого выбора?

Мы знаем из сообщения Штарке, что Горелл учился в Кембридже на физическом факультете.

Он встречался с известным в Европе шпионом Хартом, торгующим информацией об ученых.

Он встречался с Иохимом Цванциком, шпионом с дипломом инженера-энергетика, занимавшимся шпионажем именно в области энергетики.

Теперь слушайте, младший лейтенант! В списке учреждений Сосновского района того времени мы видим научно-исследовательский энергетический институт. Руководил институтом талантливый ученый Федор Федорович Гордин. Он возглавлял в те времена группу, успешно работавшую в области изучения атомной энергии. В момент вторжения фашистских войск в город Федор Федорович бежал в партизанский отряд и вскоре погиб.

Это за ним, повидимому, охотился Горелл. Пытаясь собрать о Гордине хоть какие-нибудь сведения, он замучил на допросах его отца, старого театрального парикмахера Федора Ивановича. Гордина. Горелл принял Машу за дочь ученого, но Маша искренне ответила, что не знает такого, Горелл понял, что она говорит правду, и выбросил ее из тюрьмы. Справку о семье Гординых подобрал капитан Захаров. Мне показалось сразу важным выяснить, что за человек старый парикмахер, местонахождение института установили вы. Вот, младший лейтенант, какая красивая сила скрыта в фактах! Теперь у нас с вами уже есть некоторое ощутимое представление о фигуре господина Горелла…

Что ж, будем наступать! — удовлетворенно повторил полковник. — Так как же мы, по-вашему, поведем наступление, младший лейтенант?

— Как? — Миша откашлялся, расставил ноги и храбро сказал: — Очень просто, товарищ полковник!

— Даже просто? — усмехнулся Смирнов.

— Нет, я не то хотел сказать! — смутился Миша. — То есть, если он последовательно интересуется наукой, в этой области его искать надо, верно, товарищ полковник?

— Разумно! — опять с удовольствием усмехнулся Смирнов. — Передайте капитану Берестову, что по моему приказанию вы с сегодняшнего дня находитесь в распоряжении капитана Захарова.

— Спасибо, товарищ полковник! — порывисто вырвалось у Миши, он встал и вытянулся.

— Я хочу еще кое-что вам сказать! — продолжал полковник, поглядывая исподлобья на Мишу. — Вот вы обратились ко мне на днях с просьбой подключить вас к делу Горелла. Вы тогда обиделись и огорчились, младший лейтенант. Садитесь!