Питер О`Доннел - Единорог Страница 11

Таррант тревожно смотрел на Модести. Вскоре веки ее задрожали. Она медленно открыла глаза. Теперь у нее был уже не отсутствующий, а просто сонный взгляд.

Прошло еще несколько мгновений, и на лице ее появилась слабая улыбка.

— Неплохой трюк, Вилли, — прошептала она. — Рискованно, но сработало. Ничего, в другой раз я на это не клюну. — Затем она перевела взгляд на Тарранта, который склонился над ней. — Ну что, вам было интересно?

— Мне было ужасно, — просто ответил Таррант. — Я, конечно, рад, что видел это, но ни за что не хотел бы увидеть снова. Неужели вам необходимо доводить ваши поединки до того, что кто-то может пострадать всерьез?

— То, что кто-то может пострадать всерьез, как раз очень важно, — сказала Модести, которая явно приходила в себя. — Если превращать это в игру, то тебя ожидают большие неприятности, когда тебе придется столкнуться с чем-то подобным в реальной жизни. Можно начать колебаться, потерять драгоценные доли секунды. И тогда тебе конец. Если бы я вдруг испугалась, что могу пострадать, Вилли раздавил бы меня, как танк.

— Я бы ни за что не попер на рожон, даже если бы стал танком, — отозвался Вилли. — Потому как она пустила бы в ход свое конго, а это что базука для танка. Базуку, конечно, можно раздавить, но и танку не поздоровится.

Таррант вытащил коробку, достал из нее сигару, потом посмотрел на Модести и спросил:

— Вам не помешает, если я закурю?

— Уж лучше курите, чем стоять и трястись надо мной, — мрачно сказала Модести, и в глазах ее заплясали веселые огоньки. Когда Таррант раскурил сигару, она посмотрела на Вилли и сказала: — Спасибо за массаж.

— Как ты себя сейчас чувствуешь?

— Нормально. — Модести села на столе, ворочая шеей и головой. — Лучше, чем заслуживаю за свою беспечность. Ты меня перехитрил.

— Ну, просто чуточку опередил. Повезло…

Модести еще раз прокрутила в голове ту сцену и сказала:

— Может, и повезло, — после чего соскользнула со стола. Таррант заметил, что она вполне твердо стоит на ногах.

— В душевой есть мешок с колотым льдом и примочки. Чтобы не осталось синяков…

— Отлично. — Она посмотрела на Тарранта и сказала: — Проигравший моется первым. А вы пока можете навестить мастерскую Вилли. Вдруг увидите что-то новенькое.

Таррант машинально кивнул. После всего того, что произошло сейчас в этом помещении, где не было окон и горели лампы дневного света, он несколько утратил контакт с реальностью. Сигара, конечно, способствовала возвращению к действительности, но он по-прежнему испытывал некоторое смятение.

— Спасибо, — только и смог сказать он на это.

— Это надо воткнуть в ухо, — сказал Вилли.

— А потом? — осведомился Таррант. Теперь он совсем уже пришел в себя и испытывал к собеседнику благодарность за то, что тот предоставил ему возможность сделать это достаточно незаметным образом.

— А потом надо слушать, — усмехнулся Вилли. — Погодите маленько, сейчас я все налажу.

Он стал орудовать отверткой, ковыряясь в каком-то небольшом черном предмете, который был зажат в тисочках на верстаке. Вилли и Таррант находились в комнате, занимавшей всю заднюю часть здания, за «стрельбищем», отделенном от них кирпичной стеной в девять дюймов.

В ширину мастерская достигала двенадцати футов и была оборудована сверкающими верстаками и полками с инструментами, где имелось все, что только могло пригодиться в искусстве мастерового — от микроинструментов часовщика до тяжелой кувалды жестянщика.

Таррант слез с высокого табурета возле небольшого кузнечного горна. Затем он подошел к чертежу на кульмане возле микроманипулятора Эмерсона.

Некоторое время Таррант изучал чертеж, но затем оставил все попытки понять, что он собой являл. Вилли тем временем что-то поглощенно мастерил. Вид у него был сосредоточенный, пальцы ловко работали.

— Теперь-то я понимаю, почему вы играете в гольф, словно братья Маркс[3], — сказал Таррант и махнув рукой с сигарой в сторону зала, где происходил поединок. — По сравнению с этим все остальное выглядит сущей ерундой.

— У меня была одна знакомая, так она прямо-таки помешалась на гольфе, — заметил Вилли, отрываясь от своего занятия. — Познакомился с ней полгода назад. Ее звали Эйлин. Из Шотландии. Высокая, стройная, хороший цвет лица. Но интересовалась только двумя вещами. Или играть в гольф или прыгнуть с мужиком в постель. Прямо мания какая-то. И вот беда — никак не могла отделить одно от другого…

Пинцетом он подобрал крошечный винтик и водрузил его в отверстие в черной крышке.

Таррант попытался потушить любопытство, вызванное последней фразой Вилли, но не удержался и сказал:

— Как прикажете вас понимать — не могла отделить одно от другого?

— Очень просто. Только начнешь примериваться, как половчее ударить по мячу, и вдруг начинаешь понимать, что на тебя кто-то смотрит. Оказывается, это Эйлин, и вид у нее такой, что она вот прямо сейчас утащит тебя в кусты и там слопает. — Он вставил в глаз лупу и начал завинчивать крошечный винтик. — Ладно, — продолжал он. — Хочешь съесть, так уж кушай на здоровье. Но потом лежишь с ней в постели, и вдруг бац! Опять что-то не то. Она хоть и рядом с тобой, но считай, что ее и вовсе нет. Лежит и думает о том, как она опростоволосилась на четвертой лунке.

— Эйлин, говоришь? — окликнула его Модести. Она стояла в дверях свежая после душа и без косметики. Волосы были распущены и лишь у затылка перехвачены резинкой. На ней был китайский халат Вилли, на несколько размеров больше, чем следовало бы, подпоясанный алым кушаком. Плечи халата сползали чуть не на локти, а кисти рук и вовсе скрывались под рукавами. Она выглядела, как маленькая девочка, надевшая папин халат.

Таррант пытался увидеть в ней ту женщину, которая совсем недавно сражалась врукопашную с Вилли, но у него ничего не вышло. Сталь, пламя и алмазная несокрушимая воля — все это пряталось в каком-то дальнем уголке ее «я». Теперь, глядя на нее, Таррант думал о зеленых лугах, о голубом весеннем небе и весело журчащих горных потоках.

Вилли поднял голову и кивнул:

— Она самая, Принцесса. Эйлин. Ты ее, кажется, один раз видела, рыженькая такая…

— Рыженькая? Вилли, у тебя просто нет совести. У нее восхитительные золотисто-каштановые волосы, причем натуральные…

— Да?

— Да!

— Я бы предпочел крашеные и никаких таких маний… Модести рассмеялась и вошла в комнату. Она была босиком и оставляла мокрые следы на кафельном полу. Таррант пододвинул ей табурет, она уселась и, закинув ноги на перекладину верстака, спрятала руки в рукава.

— Что вам демонстрирует Вилли? — осведомилась она.

— Пока не знаю. Говорит, что с помощью этой штуки человек слышит, как летучая мышь, но что это именно, я пока не видел.

— Уже все готово! — возвестил Вилли и показал маленькую овальную штучку. С одной стороны торчало с полдюжины коротких металлических штырьков. С другой стороны имелся конусообразный резиновый выступ. На конце был зажим. Тонкий провод вел от этого выступа овала к небольшой батарейке, которую Вилли положил в карман рубашки.

— Надо вставить в ухо резиновым концом, — пояснил он. — Это вроде как аппарат для глухих.

— И что же он делает, Вилли-солнышко? — осведомилась Модести.

— Это все равно что радар. Примерно так ориентируется в темноте летучая мышь. Она испускает ультразвуковые сигналы, они наталкиваются на предметы и возвращаются назад. Мышь суммирует все в своей головке и понимает, что если не свернет влево, то врежется в столб.

— Какие смышленые создания, — заметил Таррант. — А нам тоже надо пищать?

— Шутки в сторону, — сказал Вилли, поднимая вверх руку, словно учитель среди расшалившихся учеников. — Эта штука сама посылает ультразвуковые сигналы и ловит их отражение. Вы слышите писк и сила этих сигналов соответствует размерам и близости объекта. Если немного привыкнуть к прибору, можно даже догадываться о форме предмета.

— С ним, значит, можно передвигаться по дому в темноте, не зажигая света? — спросила Модести.

— Ну да. И очень помогает в джунглях, даже днем. Можно засечь чье-то передвижение, даже если ты ничего не видишь. Но в темноте, понятно, ему просто нет цены.

— Каков радиус действия? — спросил Таррант.

— Пока сто футов, но я, может, смогу немножко его увеличить…

— А можно с его помощью лучше прицелиться в темноте?

— Ну, Принцесса, наверно, сможет. — Вилли сокрушенно покачал головой. — Я-то из пистолета стреляю плохо. Я их в основном коллекционирую. Если мне дать заряженный пистолет, то я, скорее всего, попаду себе в ногу. Но с помощью этой штучки, глядишь, смогу угробить ножом кого угодно на расстоянии сорока футов.

— Посмотрим, как действует твой прибор, Вилли, — сказала Модести, слезла с табурета и прошлепала босиком в главный зал. Мужчины проследовали за ней. Вилли встал в середине ковра, закрыл глаза, несколько раз повернулся вокруг своей оси.