Чингиз Абдуллаев - Тоннель призраков Страница 12

— Ничего, — кивнул Кунин. — Но это не имеет никакого отношения к нашим проблемам. Александр Абрамович даже не знал, что мой отец вице-президент этой ассоциации.

— Но об этом знали вы.

— Думаете… я убил Горшмана?

— Во всяком случае, у вас имелись мотивы.

— Я не связываю личные дела с общественными, — приосанился Кунин.

— По-вашему, как Анохины относились к Горшману?

— Неважно, — сказал Кунин. — В общем, не любили его. По-моему, Александра Абрамовича не любили многие в нашей группе. Кравалис относился к банкирам, как к кровососам. У Деркача были какие-то проблемы с кредитованием его издательства. Нелюбов — тот, по-моему, вообще никого не любит, а Зинаида Михайловна готова в любой момент подставить ножку ближнему. Борисов типичный холуй при Беляеве, а тот настоящая сволочь… по отношению к банковским служащим. Оправдывает его… лишь отношение к Горшману и к Алене Новиковой.

— Они близки? — напрямик спросил Дронго.

— А вы спросите, на какие деньги она отправилась в эту поездку? — усмехнулся Кунин. — Откуда у нее лишние четыре тысячи на поездку и несколько тысяч на наряды? По-моему, все достаточно прозаично… Вы не находите?

— Может быть, — вздохнул Дронго. — Мне кажется, что в этом деле все так запутано, что черт ногу сломит. Не говоря уже о том, что в вашем коллективе достаточно сложные отношения.

— Мересс возвращается, — неожиданно сказал Кунин, увидев, как открылась дверь из третьего вагона.

В дверном проеме появился бригадир Анри Мересс в сопровождении двух своих людей.

— Мы обнаружили причину аварии, — сообщил Мересс, повернувшись к Кунину. — Хотя я и так был убежден, что все это подстроил кто-то из вашей группы.

— Имеете доказательства? — поморщился Кунин.

— Да, — кивнул Мересс, проходя в салон вагона.

Глава 6

Мересс подозвал к себе Сандру — чтобы она переводила. После чего начал говорить.

— Дамы и господа… — начал он. — Через несколько минут мы продолжим движение. Наша поездная бригада убеждена: сбой электричества не может произойти спонтанно, и, обследовав все вагоны, мы нашли доказательства, — Мересс поднял руку, показывая небольшую коробочку, — это реле из туалетной комнаты соседнего вагона. Оно сработало через несколько минут после того, как было установлено под умывальником. В результате произошло короткое замыкание, и мы вынуждены были отключить свет и остановить состав. Прошу отметить: туалетная комната соседнего вагона находится как раз рядом с вашим вагоном, следовательно, можно предположить, что человек, установивший подобное устройство, возможно, находился в вашем вагоне. Если учесть, что здесь произошло убийство, то наши подозрения кажутся тем более обоснованными.

— Почему вы не проверили пассажиров соседнего вагона? — спросил по-французски Кунин. — Откуда такая предубежденность, мсье Мересс?

— Мы проверили, — ответил Мересс, холодно глядя на Кунина. — В соседнем вагоне находится группа курсантов английского военного колледжа, выезжавших на экскурсию в Париж. Все двадцать пять билетов были заказаны заранее и выкуплены еще две недели назад. Там нет ваших соотечественников, мсье Кунин, и даже моих, если вы намекаете на мою необъективность.

После столь «оглушительного» известия Кунину оставалось лишь умолкнуть.

Родионов в некоторой растерянности посмотрел на Дронго. Тот оставался невозмутимым. Мересс окинул «поле боя» взглядом победителя и остался доволен произведенным эффектом. После чего сухо добавил:

— Это реле будет передано представителям английской полиции. Учитывая статус нашего состава и тот факт, что между Шенгенской зоной и Великобританией существует пограничный контроль, мы не можем остановиться на любой станции. Нам придется выдержать намеченный график и без остановки доехать до вокзала королевы Виктории в Лондоне.

Он немного помолчал и добавил:

— Очень сожалею, дамы и господа, что вам придется проделать оставшуюся часть пути в таком составе. Мы не имеем права трогать э… господина Горшмана до прибытия полиции. Единственное, что мы можем сделать, — это накрыть его одеялом. Прошу ничего здесь не трогать. Еще раз приношу свои извинения за причиненные неудобства. Кристиан, прошу вас пересесть сюда и находиться рядом с убитым.

Мересс повернулся и вышел из вагона. Родионов взглянул на Дронго, подошел ближе и тихо проговорил:

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Произошло то, чего следовало ожидать, — с невозмутимым видом ответил Дронго. — Совершенно очевидно, что убийство было спланировано. И мсье Мересс прав. Кто-то вышел в другой вагон, установил реле, позволившее замкнуть электрическую цепь в нашем составе, после чего, воспользовавшись темнотой и общей суматохой, дважды выстрелил в Горшмана.

— Куда в таком случае убийца дел свое оружие? — спросил Родионов.

Они говорили очень тихо, чтобы их не слышали присутствующие в вагоне пассажиры.

— Не знаю, — признался Дронго. — Но за несколько секунд убийца не мог скрыться, тем более спрятать оружие. Если у него не было сообщника в соседнем вагоне. Однако, судя по сообщениям Мересса, в соседнем вагоне находятся курсанты военного училища. Не думаю, что среди них может находиться сообщник убийцы.

— Что ты намерен предпринять?

— Искать убийцу, — ответил Дронго. — В любом случае убийца находится в нашем составе. Он не может выйти в тоннель, это очевидно. Значит, он среди нас, и я его найду.

— Тебе виднее, — согласился Родионов.

Дронго кивнул и прошел дальше, в конец вагона, где все еще в полуобморочном состоянии находилась Юлия Соломоновна. Сидевшая рядом Елена Анохина тревожно смотрела на нее, словно ожидая, что несчастной вдове станет еще хуже.

— Как она? — прошептал Дронго.

— Плохо, — сказала Анохина. — Боюсь, что ее придется везти в больницу, когда мы приедем в Лондон. Скорее бы…

— Скоро приедем, — успокоил ее Дронго. — Но ведь вы сами врач…

— Вообще-то я офтальмолог. Но, судя по всему, я здесь единственный медик.

— Давайте пересядем в другой ряд, — предложил Дронго. — Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Конечно, — согласилась Анохина, поднимаясь.

Они прошли вперед, и Дронго сел рядом с девушкой. Впереди, за несколько рядов до них, сидел только Кунин.

— Вы бывали раньше в Париже или в Лондоне?

— Да, — улыбнулась Анохина, — конечно, бывала. Два раза в Париже.

По-моему, любой человек, у которого есть хоть малейшая возможность выехать, пытается попасть именно в этот город.

— Согласен. Это один из моих любимых городов. А Лондон вам нравится?

— Гораздо меньше. Хотя я была там всего один раз. Он какой-то… суховатый, рациональный, хотя более пышный, если хотите, имперский. Некоторым Лондон нравится гораздо больше, чем Париж. По-моему, это дело вкуса. Оба города прекрасны.

— Согласен. А что вы думаете об этом случае?

— Ужас. Просто какой-то ужас. Он был очень интересным человеком. С ним всегда было интересно. Страшное горе… Говорят, что банкиры входят в группу риска, так часто их убивают. Я боюсь, что его убийца сейчас спокойно сидит в одном из вагонов.

— Возможно, — согласился Дронго. — Но мне кажется, что убийца может находиться и в нашем вагоне.

— Нет-нет, — в испуге пробормотала Лена. — Такого не может быть. Из нашей группы? Нет, конечно, вы пошутили. Ведь в нашей группе нет этого убийцы?

— Вы везли с собой пистолет, — неожиданно сказал Дронго. Причем не спросил — именно утверждал это.

Девушка вздрогнула. Потом в растерянности уставилась на собеседника.

Переспросила:

— Пистолет?..

— У вас было оружие, зарегистрированное в Шенгенской зоне, — сказал Дронго.

— Было, — кивнула собеседница. — Откуда вы знаете?

— Я слышал, как вы разговаривали со своей матерью на вокзале. И понял, что речь идет об оружии.

— Да, — кивнула Лена. — У нас был пистолет.

— Что значит «был»?

— Его у меня уже нет.

— Так… — нахмурился Дронго. — Как это нет? Вы хотите сказать, что вы его потеряли?

— Нет. Нет, конечно. Я не знаю, — жалобно проговорила она. — Когда так неожиданно погас свет, я испугалась. И решила, что у меня могут украсть пистолет. Мама вообще боялась ехать через этот тоннель. Но в сумке я ничего не нашла.

— Какой системы был пистолет?

— «Браунинг». Обычный дамский «браунинг». Небольшой такой… Мне подарил отец. Он был зарегистрирован по всем правилам, но мама все равно боялась, что узнают про наше оружие. Ей казалось, что кто-то может устроить провокацию и подставить нашу семью.

— Но на вокзале пистолет находился у вас?

— Да, я сама положила его в сумку, когда мы выезжали из «Интерконтиненталя».

— Куда в таком случае он мог пропасть?