Питер О`Доннел - Недоступная девственница Страница 12

— Не знаю, но у меня такое предчувствие, что они скажут «да». Они и раньше оказывали услуги Тарранту. Причем не за деньги. Британцы платят гроши. И они помогают ему вовсе не потому, что надеются с этого что-то иметь. Нет, похоже, они просто хорошо к нему относятся. Это же абсурд!

— С нашей точки зрения, да. Но порой люди действуют из самых невероятных побуждений. — Брунель закурил. — Так или иначе, Адриан, я с тобой согласен: они могут попробовать завладеть документами.

Джако устремил взгляд на массивный сейф в углу, вделанный в стену, потом сказал хриплым голосом:

— Вы хотите убрать бумажки куда-нибудь в другое место? Может, положить их в банк?

— Нет ничего более абсурдного, чем положить их в банк, — сказал Брунель. — Боюсь, банковские сейфы не устоят против Тарранта, если он очень уж захочет наложить руки на их содержимое. Но этот сейф куда надежнее. — Он поносился на Шанса и добавил: — Судя по их досье, они могут придумать что-то исключительно остроумное. Тонкое…

— Это не так-то просто, — отозвался Шанс. — Чтобы вскрыть сейф, им потребуется двенадцать часов активной работы. Без помех. Стало быть, сначала надо вывести из игры нас. Но для этого опять-таки им надо будет попасть в дом. Но здесь отличная система безопасности. Ее не выведешь из строя с помощью кусачек. Они могут попасть в дом, только если мы им это позволим. Но нам придется следить за нежданными посетителями — почтальонами, монтерами с телефонной станции, служащими электрической компании, которые снимают показания счетчиков, водопроводчиками, ищущими утечку. Если мы проявим бдительность на этот счет, то вряд ли ошибемся.

Какое-то время Брунель сидел, погрузившись в раздумья, потом сказал:

— Хорошо, Адриан, в течение нескольких дней будем жить на осадном положении. Все детали разработай сам. Но отныне один из вас должен находиться безотлучно в этот комнате. С пушкой. — Он в упор глянул на Шанса и повторил: — С пушкой, Адриан. А когда мы их поймаем, тогда можешь пустить в дело свой перочинный ножик. — Он затушил сигарету и встал, чуть возвышаясь над столом. — Джако, ты дежуришь до трех утра. Потом тебя сменит Адриан. Я понимаю, что маловероятно, чтобы они выкинули что-то этой ночью, но именно поэтому мы переходим на новый график сейчас. Говорят, Блейз — большая мастерица на то, что кажется маловероятным. — Он вопросительно поднял брови и спросил: — По-моему, вы оба теперь можете это подтвердить, верно?

Белозубая улыбка Адриана получилась несколько натянутой.

— Тогда мы не знали, с кем имеем дело, — сказал он.

— Боюсь, что, если бы и знали, ничего бы не изменилось, — отозвался Брунель, не без скрытого удовольствия наблюдая за тем, как эта реплика вызвала на лбу Шанса новый налет испарины. Джако плюхнулся на диван, извлек из-под пиджака пистолет и стал его осматривать. Когда Брунель двинулся к двери, Шанс осведомился самым учтивым тоном:

— Вы сегодня не собираетесь воспользоваться Лизой?

— Нет, — сказал Брунель и, помолчав, добавил: — Она в твоем распоряжении, только не особенно увлекайся. Мне она вскоре понадобится для дела, так что не оставляй следов. Ясно?

— Для дела? — удивленно переспросил Адриан.

— Если Блейз и Гарвин так и не объявятся, я, возможно, подброшу ее Гарвину.

— Но зачем?

— Сингапурские бумажки — не единственный мой интерес, Адриан.

— Пеннифезер?

— Да. В настоящее время он поддерживает связь с Блейз и Гарвином, поэтому надо действовать осторожно. Как-никак это наша единственная возможность возобновить работу над проектом Новикова.

Шанс кивнул, но как-то вяло. Брунель заметил это и сказал:

— Не вешай нос, Адриан. Даже если тебе не удастся пощекотать своим ножичком Блейз в ближайшие день-два, я надеюсь, мы предоставим тебе эту возможность чуть позже.

Лиза лежала в кровати и читала книгу. Когда отворилась дверь и в спальню вошел Шанс, она сделала над собой усилие, чтобы не поддаться панике и унять неприятное ощущение в животе. Впрочем, она тотчас же устыдилась, что испытывает к нему такое отвращение, устыдилась своей отчаянной надежде, что в этот раз он не сделает ей очень больно.

С того последнего случая прошел лишь месяц, и Лиза надеялась, что Брунель не отдаст ее снова Адриану так скоро. Чтобы доставить Шансу удовольствие, ей полагалось держаться совсем не так, как с Брунелем. Ей следовало оказывать сопротивление, поначалу довольно слабо, затем все сильнее и сильнее, выказывать страх. Потом наступало самое ужасное: он подвергал ее телесному наказанию за строптивость. Затем все делалось немного легче — ей только надо было оставаться пассивной, податливой, как большая тряпичная кукла. Лиза чувствовала себя виноватой за то, что воспринимала телесные наказания как «самое ужасное». Голоса внушали ей, что надо доставлять удовольствие Брунелю, и если он направлял к ней Адриана, то и ему. Адриан не посещал бы ее, не будь на то воли Брунеля, а значит, он тем самым выполнял волю Голосов, и ослушаться означало согрешить.

Адриан остановился у кровати и, уставившись на Лизу, сверкнул своей белозубой улыбкой. Он взял книгу с подушки, отбросил ее себе за спину. Потом откинул одеяло. На Лизе была белая шифоновая рубашка, доходившая до ляжек. По-прежнему улыбаясь, Шанс начал развязывать галстук. Лиза перевернулась на спину, села, подтянув к подбородку колени и прикрыв руками груди, прошептала:

— Не надо, Адриан… Пожалуйста, не надо…

Неподалеку от дома Брунеля, на крыше здания на южной стороне площади, стоял Фрейзер и вглядывался перед собой. Да, на крышу он проник без проблем, просто поднялся по лестнице этого жилого дома на последний этаж, а там вскарабкался по ступенькам служебной лестницы на крышу. Дом был длинный, и, пройдя по крыше из конца в конец, Фрейзер мог видеть и фасад, и боковую часть дома Брунеля, образовывавшего угол на площади, где дорога поворачивала на север. Площадью это место именовалось разве что по традиции, потому как на самом деле это была короткая, хотя и широкая улица.

Фрейзер получал от своего занятия определенное удовольствие, хотя прекрасно понимал, что вряд ли оно принесет реальную пользу. Опершись о цистерну, он изучал диспозицию. В боковой части особняка окон нет, только стена. У фасада большое окно на первом этаже, справа от входа. Такие же окна на втором и третьем. Спуск в подвал. Ограда в шести футах от стены дома. Широкий тротуар. Уличный фонарь. Он снова поднес к глазам бинокль ночного видения. Да, нигде не видно крышки старого, не используемого угольного люка. Он стал разглядывать окна. На всех задернуты шторы. Щелочка света в окне кабинета. Он запросто мог бы нарисовать по памяти план этого кабинета, находившегося на втором этаже. Сейф был встроен в боковую стену, где не было окна. Впрочем, не было никакой необходимости самому составлять план. Такие чертежи уже имелись у них в отделе, предоставленные строительной фирмой, переделывавшей интерьер дома семь лет назад для крупного торговца алмазами де Гройля. Как только Брунель начал игру с сингапурскими документами, Фрейзер сразу же затребовал эти планы.

Фрейзер сделал несколько шагов по крыше и устремил взор вниз, на улицу. Время от времени в восточном направлении пробегали редкие машины — на площади было одностороннее движение, — потом заворачивали налево, за дом Брунеля, и исчезали из вида. По противоположному тротуару молча прошло двое мужчин. По ближнему к Фрейзеру тротуару прошествовала довольно шумная компания причудливо одетых хиппи. Они то и дело останавливались, жестикулировали, похоже, о чем-то спорили, хотя слов Фрейзер разобрать не мог.

Он посмотрел на отрезок улицы, уходившей на север. Красные огоньки отмечали строительный участок — там сооружался подземный гараж. Кучи земли, траншеи, трубы, бетономешалка, экскаватор. Может, кто-то из инженеров появится в доме Брунеля, чтобы проверить, как работает газ, электричество, водопровод? Фрейзер тотчас же покривился. Именно такого визита и ждет сейчас Брунель. Он посмотрел на крышу углового дома. Нет, даже голубь может заставить сработать сигнализацию. В полиции ему сообщили, что еще во времена де Гройля сигнализация нередко срабатывала из-за кошки.

Фрейзер снова посмотрел вниз. Девица со светлыми волосами, словно вспыхнувшими под фонарем, направлялась от стройки. На ней была кожаная куртка и очень короткая юбка. Она шла, покачивая бедрами, как это делают профессиональные шлюхи. За ней шествовал мужчина в длинном плаще, шляпе и с чемоданчиком в руке. Девица обернулась и, когда он приблизился, заговорила с ним. В ее позе было что-то вульгарно-зазывающее. Обменявшись несколькими репликами, они двинулись дальше уже рядом, неторопливо сделали несколько шагов, потом опять остановились. Мужчина переминался с ноги на ногу, пожимал плечами, потом почесал затылок.

Нервничает, отметил Фрейзер. Боится, что она обдерет его как липку. Да, его надо уговаривать. Она же помахивает сумочкой, принимает соблазнительные позы, короче, делает все, чтобы его заарканить. Видать, клиентов нынче маловато. Ну, что ж, сестренка, работай, только не спугни его, он новичок, подумал Фрейзер. Притворись, что ты симпатичная, душевная особа и он тебе и впрямь приглянулся. Ну, а насчет денег потом, и тут уж прояви твердость. И тогда он отдаст тебе все — кроме мелочи на автобус домой.