Гийом Ру - «Америкашки» Страница 13

Машина ехала почти шагом, но, лишенная контроля, она продолжала зигзагами продвигаться вперед, сначала медленно. Улица шла под уклон, и постепенно машина набрала скорость. Двигаясь зигзагами, как будто водитель был пьян, она проехала по улице метров пятьдесят, пока не въехала на тротуар. Еще через десять метров она ударилась о здание.

Улица была пустынна. Спустя несколько секунд около тридцати любопытствующих толкались около машины, подбегали и другие. Среди толпившихся зевак был один чернокожий мужчина, которого никто не заметил. Внимание толпы было целиком захвачено убитым шофером. Однако некоторые уже со знанием дела подсчитывали урон, нанесенный машине и потрескавшейся стене здания.

Глава 6

– Ничего нового? – спросил Дебур у своего заместителя Рейналя, когда вернулся в свой кабинет. Рейналь был мужчиной под сорок лет, с глазами, спрятавшимися под густыми бровями, с видом кутилы.

– Нет. Какой-то мужчина звонил к Сандерсу и спросил его жену. Когда ему сказали, что ее укокошили, он чуть не упал в обморок. Он оставил свое имя: Кристиан де Льезак.

– Кто он такой?

– Я тут пока собрал кое-какие сведения. Десять лет назад он был консулом в Нью-Йорке. Теперь он занимается кинорежиссурой. Он уже провалился три раза, но его семья очень богата, с хорошими связями в банках, и он всегда находит капиталы. Сейчас он готовит новый фильм по сценарию... Да! Я всегда забываю его имя! Этот педераст, кажется, он морочил голову жене Сандерса!

– Боттомуорт.

– Точно. Такие сложные имена надо бы обязательно заставлять переводить, когда люди живут во Франции.

Дебур не смог сдержать улыбки, когда подумал о том, что означало бы имя Билли по-французски: господин Вотсон-задница, предопределенное имя.

– Получил ли ты из префектуры отчет о Шварце?

– Нет, его мы получим только завтра.

Дебур с большим любопытством ждал возможности сравнить досье, которым французская полиция располагала на Мэнни, с тем, которое они должны получить от "Трансуорлд Энтерпрайзис". Прежде чем его вызвать, он хотел знать как можно больше об этом человеке. Мэнни смотрел на людей свысока, подавляя их свои достатком. Дебур же предвкушал удовольствие отплатить ему тем же и сбить с него спесь. Ведь теперь он знал, что Мэнни провожал Гордона домой. И эта сигара принадлежала ему, и сделана она была специально для него: из сложной смеси табака разных видов из Бразилии, Кубы и Явы. Однако преступление было совершено утром, а Дебур уже знал: от десяти до одиннадцати тридцати часов" Мэнни не выходил из кабинета директора Сэн Горвэна, с которым он обсуждал контракт. Почему же тогда он солгал?

– Допросили ли грузчиков?

– Я как раз печатал отчет, когда ты вернулся. Кажется, с этой стороны тоже ничего не светит, – ответил Рейналь.

– А Роллан? Что дал его сбор урожая в Латинском квартале?

– Ничего![10]. По-прежнему невозможно проверить, как провел время Сандерс. Неудачно и то, что в этом квартале всегда полно чернокожих. А ты же знаешь людей, для них чернокожие все на одно лицо, как китайцы! Каждый думает, что видел его, но никто не рискнет это утверждать. Один лишь гарсон из Мае кажется уверенным в том, что видел, как он пил кальвадос около двенадцати дня. Но спорю, что он заблуждается. Он утверждает, что видел его в компании более молодого негритенка.

– Какого возраста?

– По словам гарсона, ему было меньше двадцати лет. Но я предупреждаю тебя, что он не давал более тридцати тому, кого он считал Сандерсом. Надо признать, что весьма трудно определить возраст негров, так же как и возраст китайцев.

Раздался телефонный звонок. Рейналь ответил.

– Это Канутти, он просит тебя, – сказал он, протягивая Дебуру трубку.

Канутти, молодой житель Ниццы, лишь недавно пришедший на службу, звонил, чтобы сообщить, что Гордону после гонки по всему Парижу удалось скрыться.

– Это было не преследование, а настоящий марафонский забег, я вам говорю! – уточнил он с южной возбужденностью.

– Где вы потеряли его след?

– В одном заведении, Текин, на авеню де Бретей.

– Что это такое?

– Нечто вроде салона красоты для мужчин. Они приходят туда, чтобы получить массаж и принять ванны. И я спрашиваю себя, как это Мондэн[11] разрешает это! Я никогда не видел ничего более порочного! И массажистки там такие, что их скорее должны бы нанимать как телохранителей!

– Немедленно возвращайтесь в комиссариат! Роллан заменит вас.

Дебур, нервничая, повесил трубку. Что же мог скрывать Гордон, чтобы приложить столько усилий и ускользнуть от их наблюдения?

– Пусть Роллан быстро едет к Шварцу и вместе с Кайо вновь установит слежку за Сандерсом. Днем и ночью! Господи, но они должны быть незаметными!.. Проверьте также, чем занимались Дороти Мерфи и Уильям Корнелл во время преступления.

Едва Рейналь направился, чтобы исполнить его приказания, он остановил его.

– Мне не звонили?

– Нет.

Он несколько раз звонил Надин, но ему говорили, что ее не было. Она ему не звонила. Она, конечно, снова сердилась на него.

Дебур предпочел углубиться в изучение своих досье. Спустя некоторое время он снял трубку. Сначала он позвонил Льезаку, затем Билли Вотсон-заднице, и попросил их принять его в конце рабочего дня. Билли не стал ждать его визита, чтобы сообщить, что Гордон приходил к нему, ударил его и угрожал ему.

Дебур должен был пересечь почти весь Париж, чтобы от Билли, с улицы Ранлаг, добраться до Льезака, который жил в Сэн-Жермен-де Пре, на улице Грегуар-де-Тур.

Его встреча с Билли не принесла ничего нового. Билли отрицал, что был любовником Дженни, и поспешил представить самое убедительное алиби – свою гомосексуальность. Он поклялся честью, что между ними была лишь исключительно духовная дружба. Он был уверен, что Дженни не обманывала Гордона. Она больше не любила его, это очевидно, но эта женщина была выше адюльтерной близости. Ее убийство оставалось для него непонятным, чудовищным. Такая нежная, ласковая, чудесная женщина не могла иметь врагов. Он никого не мог представить в такой роли, ни мужчину, ни женщину.

Утром в день преступления – Дебур это уже знал – Билли находился в "Галлимар"[12] со своим переводом, правя корректуру французской версии своего романа «Опустошенный человек».

Как только они заговорили о Гордоне, Билли сменил стиль разговора и стал сыпать проклятиями: это был бесталанный человек, неудачник. Впрочем, Дженни разделяла это мнение. Да, она не употребляла другого слова. Она так и сказала: Гордон – неудачник!

Подозревал ли он Гордона?

– Нет!.. Хотя он и алкоголик... Кто знает? тут как с сумасшедшими, невозможно предвидеть их реакцию.

Внезапно Билли вспомнил, как Дженни рассказала ему, что боится Гордона. Когда он был пьян, он начинал рассказывать страшные истории, в которых смерть была непременным и навязчивым лейтмотивом. Он сам несколько раз был этому свидетелем. Напившись, Гордон становился очень красноречивым. Только в эти мгновения у него разыгрывалось воображение! Он усыпал свои рассказы трупами с такой же щедростью, с какой Билли свои – запятыми.

Льезак жил в маленькой, но роскошной студии, которую он полностью оборудовал. Смерть Дженни потрясла его.

– Как долго вы знали ее?

– Год. Она была очень хорошим другом.

– Вы видели ее одну или с мужем?

– Я мало знаю ее мужа.

Похождения Льезака, который был трижды женат и разведен, несколько раз обсуждались в светской хронике. Он действительно обладал чарующей непринужденностью плейбоя, но тут же чувствовалось, что это было как бы против его желания. Загорелое лицо, мужественный и спокойный вид, аристократическое происхождение, богатые родители: разве его вина, что у него было все, чтобы нравиться? Во всяком случае, сам он не принимал этого всерьез. От него исходила жизненная сила и теплая искренность, а его светло-голубые глаза были слишком нежными для покорителя сердец. Когда Дебур задал ему несколько вопросов о его личной жизни, он стал говорить о себе с ироничной улыбкой людей, которым все давалось слишком легко, чтобы они эти похвалялись.

– Простите, что задаю вам этот вопрос, но я обязан это сделать. Ваши отношения с мадам Сандерс были исключительно дружескими? – спросил Дебур.

– Да, – ответил он, не размышляя и не моргнув глазом.

"Машинальный ответ галантного мужчины, спасающего честь дамы", – подумал Дебур. Льезак не был мужчиной, который стал бы долго задерживаться на чисто платонических отношениях.

Угадал ли он мысли Дебура? Во всяком случае, он тут же отказался от своих слов:

– Это не так, она была моей любовницей, – признался он. Казалось, он испытал облегчение от того, что ему больше не надо скрывать свои чувства к ней.

"Что же было такого в этой женщине, чтобы столько мужчин влюбились в нее? – спросил себя Дебур. – Мэнни, Билли, теперь еще и Льезак. Рядом с ними чувства Гордона казались наиболее прохладными".