Сирийская жара - Ирина Владимировна Дегтярева Страница 13

Он взял за правило все текущие новости вечерами, а то и ночами, сводить в свой гроссбух. Папки с вшитыми прозрачными файлами наполнялись сведениями по Ближнему Востоку, и не только, систематизировались им по времени и тематически. Никакого секрета папки не содержали. Отчасти они напоминали сетку координат. Понадобятся архивные данные, он будет знать, в каком квадрате искать.

Но для Егорова наконец многолетние труды обернулись пользой. Он с удовлетворением полез в шкаф в коридоре, где Вика со скрипом выделила ему полку на антресолях для его персонального архива. Вытащил папки по Сирии. Через минуту погрузился в чтение.

В начале прошлого года турки уже начали предпринимать шаги в продвижении на чужие земли. Провели операцию «Щит Евфрата», конечно, под благовидным предлогом обеспечения безопасности своих границ. С желанием оттеснить курдов.

Атаковали кантон Африн. Впрочем, тогда он уже назывался не кантоном, а регионом, входившим в Демократическую Федерацию северной Сирии.

Вместе с турками в рядах оккупантов оказались и аннусровцы, и игиловцы. Турки заявили, что курды из YPG ушли с территории Африна 18 марта.

Да, они бежали. Более двухсот тысяч из Африна, Азаза, Эль-Баба. Те, кто уцелел. По разным подсчетам, погибли от полутора до трех с половиной тысяч бойцов и мирных курдов. Под бомбежками и затем в ходе прямых боестолкновений.

Те, кто вознамерился остаться в своих домах, на своей земле, попали под каток турецкой «благонамеренной» операции. Похищения, пытки, расстрелы. А затем и вовсе запрет курдского языка. Для коммуникации остались только турецкий и арабский.

В города Раджу, Бюльбюль и Джандарис хлынули бежавшие из Гуты боевики. Довольно пестрая толпа, объединенная одним горячим желанием резать-убивать. Группы «Файлак аль-Рахмани», «Джайсал аль-Ислам», «Тахрир аль-Шам» и «Ахрар аль-Шам».

Они рука об руку с турками начали насильно обращать в ислам оставшихся жителей приграничных городов. Некоторым просто-напросто некуда было бежать. В Африне два десятка деревень езидов фактически уничтожили и турки, и боевики. Ограничили туда доступ.

В Турцию потянулись грузовики с ящиками, наполненными экспонатами из разграбленных музеев. Более пятнадцати тысяч культурно-исторических объектов ушло тогда из Сирии.

А под обломками разбомбленных домов еще долго лежали раздутые трупы. Шел дождь, и обездоленные жители этих небольших сирийских городов уже даже не хоронили своих, а просто бежали куда глаза глядят. Лишь бы подальше от этих страшных мест, где пока что развевались кроваво-красные флаги Турции, которые вот-вот почернеют. Так же, как свернувшаяся кровь чернеет, так не замедлят вывесить на домах игиловские знамена. Хотя в представлении курдов красный турецкий флаг просто имел обратную сторону — черную, с шахадой «Нет бога, кроме Аллаха».

Эта сентенция не вызывала в принципе отторжения у курдов, в большинстве своем суннитов. И тем не менее не имела ничего общего с настоящим исламом. Как бывают обманные интернет-сайты, двойники, так и здесь. Но там хотя бы может отличаться одна или две буквы в написании названия, а тут один к одному. Уловить различия получится разве что по кровавому следу, тянущемуся за бойцами, шествующими под этим флагом по Сирии и Ираку, а теперь перемещающимся к Афганистану и Туркмении.

Собственно, турки еще во время операции «Щит Евфрата», переросшей в операцию «Оливковая ветвь», заявляли, что имеют виды на Манбидж, Кобани, Рас-эль-Айн и Эт-Тель-эль-Абьяд. Как раз в районе Манбиджа находятся американские базы. Возможно, курд опирался в своих предположениях на те заявления турецких властей?

«Но почему назвал именно главу спецслужбы, а не, скажем, самого президента? Дескать, придет Главный и всех тут вылечит. Или, на худой конец, могло прозвучать так: „Придут турки и всех вылечат…“ Нет, он хотел сказать именно про шефа MIT. С какой целью? Что-то нам сообщить, предупредить? — ломал голову Василий, упершись ладонями в подбородок, колючий от пробившейся к вечеру щетины. Так же его кололи десятки неразрешенных пока вопросов. — Как вообще можно вообразить операцию, подобную „Щиту Евфрата“, довольно агрессивную, с бомбежками и боями, на территории, контролируемой американцами? Без потерь такое однозначно не пройдет. Поэтому должно быть согласие американцев. А с какого перепуга они согласятся? Кормили курдов, вбухали тонны долларов и вдруг запустят в свой огород неконтролируемых турок? Что-то тут не клеится».

Василий захлопнул папку, решив завтра заняться вплотную Доктором. Подключить надо тяжелую артиллерию центральной базы данных, и не только потому, что по Доктору в мелкокалиберном архиве Егорова ничего путного не нашлось. Ну есть такой тип. Вероятный противник, как и всякий представитель любой спецслужбы за границами России — как с запада и востока, так с юга и севера. В этом деле друзей не бывает. Коллеги!

Эксперт из Института криминалистики ФСБ оказался довольно молодой женщиной в темно-синем строгом костюме с юбкой за колено, хотя, как невольно отметил Егоров, такие ноги прятать незачем. Эта некстати скользнувшая мысль заставила его упорно смотреть только на ее лицо, отчего Марина Станиславовна покраснела. Она занималась анализом диктофонной записи, а фактически руководила группой специалистов, которых ей понадобилось привлечь к разбору.

В принципе достаточно было отдать Егорову заключение, однако экспертша пожаловала собственной персоной, догадавшись, что наверняка понадобятся разъяснения. Как видно, не рассчитывала на умственные способности оперативника.

— Задали вы мне задачу, — сказала Марина.

Она сидела у короткого переговорного стола в кабинете Егорова. Вася поставил перед ней чашку с чаем. Говоров убежал куда-то по своим делам.

— Тем не менее вы быстро все сделали.

— Только потому, что интервью не объемное. К тому же не требовалось анализировать двух других собеседников. Что касается курда… — Марина разложила перед собой страницы заключения, собираясь с мыслями. — Вы так пристально смотрите, словно у меня с лицом что-то не в порядке, — не выдержала она.