Арсений Замостьянов - Майор Пронин против врагов народа Страница 14

– Я не гурман. И, уверяю вас, кусок мяса не сделает меня разговорчивее.

Пронин махнул рукой:

– Да я не об этом. Мне вовсе не нужно, чтобы вы стали разговорчивым. Достаточно нескольких слов, а то и кивка головы.

– Вам уже кивнул Элоранта.

– Вот это точно. Мы не говорили про ваше прошлое. Мне не нужно, чтобы вы предавали боевых товарищей и прочая и прочая. Меня интересует один человек, который никогда не был вашим единомышленником. И уж тем более – товарищем по оружию. Его фамилия Малль.

Таам и бровью не повел:

– Я слышал про одного Малля. Странно, что именно он вас интересует.

Пронин ответил беззаботно:

– Да просто он наш гость, гость Советского Союза. Я должен узнать о нем побольше…

По беззаботному тону Пронина Таам вдруг понял, что этот разговор может стоить ему жизни. И заговорил – хотя и не теряя достоинства:

– Малль вряд ли всерьез вас заинтересует. Но вот его связи… Есть один человек, который вас заинтересует.

– Родственник?

– Нет.

– Этот человек из свиты Малля?

– Я не знаю точно. Честное слово, не знаю. Может быть, это – гражданин Советского Союза. По крайней мере, я уверен, что этот человек связан с вашей страной. Вы показали пуговицу… Я обязан выложить все. Но у меня только отрывочные сведения, слухи. Аугенталер говорил: «Малль у нас в кармане, Малль не отвертится, у нас есть Малль». Аугенталер никогда не говорил попусту.

– Это мне известно. Мы встречались. Значит, Малль был вашим карманом? Через него приходили деньги. Так?

– Так. Все было шито-крыто. Ни один суд не докажет. Но я знаю, что деньги приходили через Малля. А еще Аугенталер считал его слабаком и чистоплюем. Гнилая аристократия.

– Гнилой аристократ, который был банкиром террористической группы Аугенталера, – отчеканил Пронин уже не столько для Таама, сколько для себя.

Вот так за несколько минут Каарел Каарелович Таам спас себе жизнь. Через месяц в сопроводжении конвоя Таама перебросили в далекий Сталинабад, а оттуда – прямиком на урановые рудники, коих немало было в советском Таджикистане.

Гость советского народа

Начало активных действий, требующих передвижений, встреч и перевоплощений, Пронину всегда давалось нелегко. Он был тяжеловат на подъем. За четыре дня до приезда Малля он уже чувствовал тяжесть в желудке и легкое подташнивание. Во время начала операции он был похож на змею, меняющую старую кожу. Предстояло несколько дней – а может быть, и недель – жить в экстремальных условиях.

Некоторые его действия казались явно неестественными. Так, он неожиданно для всех стал чрезвычайно угодлив со своими подчиненными. Смотрел, например, на Лифшица заискивающим взглядом, спрашивал о выполнении очередного поручения извиняющимся тоном, выслушивал отчеты с такой поразительной терпеливостью, что казалось, это Лифшиц – начальник и руководитель операции, а он, Пронин, – подчиненный. Всех в команде это слегка задевало, но опытные работники во главе с Агушей – Лифшиц, Кирий, Коломеец – понимали: начинается пора лицедейства и профессионального обмана.

К концу третьего дня Пронин окончательно вошел в роль. Он «превратился» в работника сферы услуг. Стал главой целой армии гидов, которые обеспечивали сношения высоких иностранных гостей с внешним миром. За эти три дня он переговорил с десятками переводчиков, референтов, экскурсоводов, охранников… Выбор был сделан, и штат пронинской команды увеличился на восемь человек.

Но были еще и те, кого не вводили в курс дела, кто делал свою работу, не зная о сложном механизме охраны государственных интересов, связанных с визитом высокопоставленного швейцарца. Но и их работа была частью этого механизма, подчинялась кропотливо просчитанному алгоритму управления.

Параллельно шла привычная работа по запуску в ход отработанной системы охраны. То, что называли охраной «в обычном порядке». Проверялись штаты пограничников, работников железной дороги: стрелочники, машинисты, повара, официантки, проводницы… А также – составы делегаций, приветствующих высокого гостя на промежуточных этапах, – в Бресте, Минске, Смоленске…

Все нити операции сходились в Москве, в пронинском кабинете, где подвергались анализу и окончательной корректировке. Пронин угодливо просил своих подчиненных изменить какую-нибудь мелочь, советовал, извиняясь и кланяясь, включить или исключить детали, невидимые постороннему взгляду.

После того как европейский экспресс пересек государственную границу Союза ССР, вся эта махина пришла в движение. Ее работа была бесшумна, невидима и безотказна. Экспресс пересек Белоруссию, Смоленскую область, Подмосковье без каких бы то ни было серьезных происшествий. Заменили нерасторопных работников, подготовили красивые речи.

Тем временем швейцарский дипломат Франц Малль прибыл в Москву.

На Белорусском вокзале его встречали шумно, с ликованием. Прямо как когда-то Максима Горького. Еще в зале ожидания, где, кроме охраны и немногочисленных гостей, не было посторонних глаз, Пронина подвели к Маллю. Переводчик Андрей (с ним Пронин познакомился за несколько дней до этого) – сама вежливость – сказал:

– Руководитель группы гидов, Иван Николаевич Пронин. Он будет сопровождать вас повсюду.

Пронин церемонно поклонился:

– Искренне рад приветствовать вас в столице Советского Союза, в Москве.

Андрей повторил эту фразу по-немецки. Пронин добавил:

– Москвичи в едином порыве собрались встретить дорогого гостя. Они ждут нас на площади.

По доносившемуся снаружи шуму это было и так понятно. Но Малль очаровательно улыбнулся и пожал протянутую руку.

Итак, наши герои встретились. Холеный дипломатический представитель буржуазной Швейцарии, подозреваемый в связях с нацистскими террористами, и советский контрразведчик номер один, принявший облик подобострастного туристического гида. Со стороны можно было подумать, что они составили друг о друге самое лестное представление.

Франц Малль был высоким, представительным мужчиной, выглядевшим несколько моложе своих пятидесяти двух лет. В его светлых волосах, аккуратно прилизанных по обеим сторонам пробора, едва угадывалась седина. Лицо казалось слегка вытянутым, серые глаза смотрели доброжелательно, но внимательно. Одет Малль был неброско, хотя и изысканно, по всем правилам дипломатического этикета, предписанного для частного визита. Все предметы одежды, обувь и аксессуары были подобраны с большим вкусом и знанием дела. Чего стоили хотя бы одни только запонки белого золота с маленькими рубинами! Можно с уверенностью сказать, что, увы, на фоне выразительной фигуры швейцарца майор Пронин выглядел несколько серовато. Да и по манерам самоуверенный, хотя и благожелательный визитер очень отличался от внимательно-угодливого члена группы сопровождения. Да, европейский лоск Малля был налицо!

Делегация вышла на площадь Белорусского вокзала, утопавшую в море собравшихся здесь людей. Шум толпы перешел в восторженный рев.

Импровизированная трибуна была установлена на месте, где до 1936 года стояла Триумфальная арка – память о царских визитах в Первопрестольную. По живому коридору, состоящему из солдат, которые прошли пол-Европы, излечив ее от чумы двадцатого века – фашизма, Малль и его сопровождение прошли к центру площади и заняли почетные места у подножия трибуны, под мощным деревянным навесом. Места Пронина и переводчика Андрея Горбунова оказались за Маллем.

Митинг прошел традиционно – с удивленными глазами иностранных гостей и неумолимым энтузиазмом выступавших писателей, рабочих, военных. После выступления однорукого полковника в полевой гимнастерке, с орденами на груди, Малль даже прослезился. Пронин тронул его за рукав и сказал на ухо по-немецки:

– Если вас утомила дорога, мы можем улизнуть отсюда. И сразу – в гостиницу.

Малль отрицательно покачал головой. Слезы все еще стояли в его глазах.

Наконец, показались и главные чествователи – Молотов и Франц Хармиш, швейцарский посол. Снова рукопожатия, улыбки, обмен любезностями. Молотов произнес речь, в которой говорил о недавней победе над фашизмом, спасении Европы и всего мира. Говорил он негромко, но слова выговаривал – словно вколачивал гвозди в крышку фашистского гроба. На площади установилась гробовая тишина, после которой, словно бомба, взорвались овации. Пронин почувствовал, как Франц Малль вздрогнул всем телом, услышав выражение единой воли тысяч людей.

Посол Хармиш разрядил обстановку, заговорив мягким голосом о будущем мирном развитии, о торговых связях России и Швейцарии, поддержке швейцарским правительством мира и спокойствия во всем мире.

– Мы нейтральная страна, но поддерживали и поддерживаем тех, кто стремится к миру, – сказал он в заключение.

Наступил черед выступать Маллю. Было видно, что огромная толпа на площади перед Белорусским вокзалом обескуражила его. Дипломат степенно поднялся на трибуну, долго смотрел на людей, затем стал благодарить советское правительство за предоставленную ему возможность посетить первую страну победившего социализма.