Мастер Чэнь - Амалия и Золотой век Страница 14

Я обреченно кивнула.

— Теперь фактор времени. Нет, давайте переместим его на третье место.

Генерал подошел к столу, выложил на него три идеально заточенных карандаша и подровнял их в безупречный ряд.

— Коммерческий расчет. Вот в этой сфере лежит часть смысла усилий военной и политической разведки.

Он ободряюще кивнул мне.

— Суть моего плана обороны Филиппин в сопоставлении затрат и выгоды. Войну можно рассматривать как коммерческое предприятие.

Он еще раз кивнул, признавая во мне то самое, что обозначил отец Артуро, — инвестора.

— Позитивный расчет для любого агрессора означает, что цена подчинения страны не превышает его потенциальных прибылей от ее завоевания. Взять то, что не защищено никак, просто. Но если он будет знать, что для успеха его акции потребуются жизни полумиллиона солдат, три года и пять миллиардов долларов, то возникает вопрос — какие цели оправдываются подобными затратами. От разведки мы обычно ожидаем точной оценки возможных целей, чтобы сопоставить с необходимыми для их достижения затратами свои превентивные меры.

Он поощрительно посмотрел на меня, мне пришлось благодарно кивнуть ему за обозначение смысла моих усилий.

— И здесь мы возвращаемся к расстояниям и вообще к географии.

— География? Но береговая линия Филиппин с их семью тысячами островов больше, чем у Америки! — вмешалась я. — Как ее можно защитить?

Стоп, мне же было сказано, что диалога тут не должно быть — и что сейчас со мной сделают?

Генерал, как бы не замечая моей неделикатной реплики, чуть прикоснулся губами к сигаре.

— Нет такого места, которое было бы неприступным при концентрации превосходящих сил или беззащитным само по себе. На всем острове Лусон, где мы сейчас находимся, всего двести пятьдесят миль пляжей, пригодных для десантирования. Это упрощает задачу обороняющихся. Для отражения амфибийной атаки с моря им требуются прожекторы, береговые орудия. Живая сила, наконец. Торпедные же катера нужны не для борьбы с эсминцами в открытом море, они служат ключевой цели — заставить десантирующегося противника приближаться к берегу небольшими группами и с осторожностью. По сути, речь о выигрыше нашего с вами третьего фактора — времени. Мы получаем возможность организовать оборону на суше. И тут вновь сыграет роль география, лучше знакомая обороняющейся стороне. Как вы, видимо, знаете, мой отец сыграл известную роль в ведении боевых действий здесь. И не раз говорил мне, что на рубеже веков филиппинцы с их повстанческой армией в двадцать тысяч человек заставили американцев выставить для их подавления армию в сто тысяч. А теперь представим себе, что было бы, если бы армия повстанцев была правильно вооружена и организована. Представим ресурсы, которые пришлось бы тогда затратить американскому правительству.

Какие интересные цифры, подумала я. А если сопоставить их с тем, что в той войне филиппинцев погибло, как говорят, более ста тысяч человек, — то кто погибал, военные или не очень, или же — кто делал подсчеты?

Генерал, совершивший тем временем очередную прогулку по кабинету, вернулся к столу и аккуратно перевернул каждый карандаш, выстроив новую идеальную линию, но остриями в другую сторону.

— Примерно с таким пониманием ситуации мы создаем здесь национальную армию, — сказал он. — А теперь — снова фактор времени. История военных провалов может быть суммирована в двух словах: слишком поздно.

Так, подумала я. Он же был начальником академии в Уэст-Пойнте. Которую закончил когда-то один замечательный человек по имени Тони, он мог бы стать генералиссимусом моей личной армии, но армии мне больше не надо, а человека этого уже нет в Малайе. Он отправился домой, как раз в Америку. А теперь это я — слушатель Уэст-Пойнта. Где мои ботинки на шнурках и жесткий воротничок?

— Как вам известно, госпожа де Соза, наш план создания филиппинской армии рассчитан на десять лет. То есть до сорок шестого года, когда страна станет уже полностью независимой. Фактор времени — важнейший. Возьмите время на выполнение Британией заказа на торпедные катера. Добавьте к этому время на подготовку матросов, с учетом того, что единственные, кто ходит в здешних водах с мотором, — это как раз японцы, филиппинские рыбаки этого не делают. Те же вопросы — со скоростью подготовки пилотов, офицеров, рядового состава. Нам нужны именно десять лет. От разведки тем временем мы ожидаем оценок того, существуют ли у Японии или любой другой державы хоть какие-то цели, способные подтолкнуть их к нападению до завершения этого срока. На данный момент…

Раздался звонок телефона — там, далеко, в приемной. Голова генерала резко дернулась в сторону двери, он замер, замолчал, потом продолжил:

— На данный момент внимания достойны были бы вот какие очевидные признаки надвигающейся войны: если японский катер будет производить эхолотом разведку морского дна возле пригодных для высадки пляжей. Но ведь этого нет. Субмарины у берегов? Этого тоже нет.

В дверь постучали. Адъютант произнес фамилию — я отчетливо расслышала «Каттер». Или не фамилия? Нож-резак? Катер береговой охраны? И тут я увидела на лице генерала… нет, не страх, мы же знаем по фронтам Великой войны, что страх ему неведом. Но…

— Спасибо, Сидни… Да, майор, — зазвучал его чуть дрогнувший голос от стола, где он взял трубку. — Да? Это не опасно? Подробности, пожалуйста. Вот как. Ну что ж — я бы сказал, что дела идут хорошо. Так? Спасибо, майор.

И положив трубку, он повернулся ко мне. Да, и в этот момент он тоже улыбался или почти улыбался.

После чего с благодарностями, рукопожатиями и всем прочим я — фактически — пошла вон, вниз по ступеням со стены Интрамуроса на булыжник мостовой.

Это что — всё? Я прослушала очевидно замечательную лекцию, которая без сомнения пригодится мне, если я, скажем, буду когда-нибудь командовать армией. Мне сообщили, в чем состоит задача разведки: отслеживать стратегические намерения противника (если я правильно формулирую — а как еще формулировать после такого учителя?). Отлично.

И никакого понятия, что, собственно, произошло в Шанхае, почему генерал Дуглас Макартур отказался от встречи с британским союзником, что ему в этой встрече не понравилось. Почему британцам потребовалось вызывать меня. Деликатность — чтобы не уличать официально полуотставного генерала союзной державы в неосторожности? А чем вызвана эта странная британская деликатность? Не говоря обо всем прочем. В чем важность этих документов, или же искали не их?

И что мне делать, если миссия исполнена, дальнейших разъяснений — никаких… ехать домой?

А почему и нет. Здесь опасная страна. Она затягивает. Здесь можно стать местным жителем.

Я посидела какое-то время за столом на Виктории, Лола боялась приближаться ко мне и копошилась в своем углу, как мышонок. Я мрачно смотрела на первую полосу газеты.

А там было две темы. Ноябрьский тайфун: в Маниле предупреждение понижено до второго уровня, сообщения о разрушениях начинают поступать из Пангасинана и с Самара. Тайфун идет на север, к Японии, «Нито Мару», «Ахомо Мару» и другие суда, как сообщают, в зоне опасности. На восточном побережье Лусона ветер сносит хижины и уничтожает повозки, подготовленные для церемонии инаугурации. Люди, направлявшиеся из Пангасинана в Манилу паромом, застряли в Дагупане.

И вторая — так, это уже вообще абсурд. Мануэль Кесон приказал взять главного бандита будущего Содружества живым или мертвым. Поэтому в горах между Лагуной и Тайябасом констебулярия проводит самую масштабную операцию в истории (мировой, не иначе?).

А вот и портрет разыскиваемого, то есть «капитана Куласа», или Николаса Энкалладо, и какой! В соломенной шляпе, с сурово насупленными бровями, жестким подбородком, он держит под уздцы верную лошадь правой рукой, а в левой у него… ананас, и неправдоподобно громадный.

И вот такого рода новостями мне тут предстоит жить в ожидании неизвестно чего?

А в отеле, как ни удивительно, нашлось содержимое моего сейфа. То есть никуда оно, собственно, и не исчезало. Просто кто-то что-то перепутал. Столько народа сейчас, как никогда, госпожа де Соза. Хотите посмотреть, кто во всем виноват? Вон тот ученик, видите, стоит. Его зовут Джим.

Я посмотрела: тот самый, который вел ко мне Лолу, темная кожа с юношеским пушком, почти мальчик, невинно смотрит на огни люстр и явно ими восхищается, понятно же, что на таких жаловаться никто не будет.

Да, а мне есть телеграмма. Но это из дома, вовсе не то, чего я сейчас жду. А вот кстати — исходя из того, что генералу, когда его при мне с кем-то соединили, назвали все-таки фамилию звонившего, а дальше он называл его просто «майором». И если так…

— Скажите, а кто такой Каттер, майор Каттер? Кажется, со всеми уже знакома, а вот этот…

— Не совсем так, мадам. Хаттер. Майор Хауард Хаттер.