Николай Асанов - Чайки возвращаются к берегу. Книга 2 Страница 14

Их действительно ждали: по-видимому, Нора бывала здесь не раз со своими поклонниками. Швейцар, принимая их пальто, должно быть, нажал невидимую сигнальную кнопку, так как на пороге вырос представительный господин, который, церемонно поклонившись Норе, пригласил гостей следовать в зал, а затем к ним были приставлены сразу два лакея, уже не покидавшие их стола.

Лидумс пригласил Нору танцевать.

Так и не справившись с опьянением, Большой Джон снова прильнул к бокалу с ледяным коктейлем. Лидумс, отходя с Норой от стола, озорно шепнул лакею:

— Этот господин должен пить как можно больше! Наградные в том случае, если он к концу ужина не сможет отличить бутылку от женщины!

Лакей понимающе осклабился, а Нора, усмехнувшись, похлопала Лидумса по руке:

— Я вижу, до ухода в лес вы не теряли времени даром!

— Даром? — сознательно не понял ее Лидумс. — Я оставил в ресторанах до того дня сорокового года большую часть отцовского наследства. Нет, меня до сих пор не любили даром…

Все время они танцевали. Должно быть, Норе импонировало, что на ее партнера, как, впрочем, и на нее, заглядывались многие. И это спасло Лидумса: Нора перестала заботиться о питье.

Но к четырем часам ночи, когда уже прошли стриптизы, певицы, певцы и на сцене упражнялись бездарные комики, она, проглотив какую-то таблетку, воскликнула:

— Боже, я совсем трезвая! Какая же это ночь пиршеств, если женщина не теряет туфли с ног, а мужчина — свой дом?

Джон еле раскрывал уста и то для того лишь, чтобы приложиться к рюмке. Официант постарался заслужить чаевые.

Но и Лидумсу приходилось плохо. Жара, несмотря на хваленое кондиционирование, бесконечное кружение на маленькой площадке для танцев, утомляющая музыка, обнаженные женщины, — всего этого хватило бы и для завзятого гуляки.

Сначала Нора пожелала отвезти домой Джона. Сквозь пьяную муть утреннего похмелья у Лидумса все-таки порой просыпалось любопытство: что же будет дальше? Настоящей английской леди неприлично идти в чужой дом. Может быть, она привезет его на одну из конспиративных квартир?

Все оказалось проще. Отделавшись от спутника, Нора погнала машину в пригород. И через десять — пятнадцать минут остановила ее возле своего дома.

Бешеная гонка немного освежила Лидумса. Выбравшись из машины, он запротестовал: неудобно, кто-нибудь может заметить!

Нора весело воскликнула, что еще вчера отпустила прислугу. Лидумс усмехнулся и спросил: «А что скажет Маккибин?» Но спутница суховато сказала, что дом принадлежит ее отцу, а в Англии ни служебные, ни личные отношения не касаются родительского дома.

Проснувшись около полудня, он принял ванну, побрился, позавтракал и позвонил Норе. Она капризно спросила: «Почему так поздно?» — но, должно быть, кто-то мешал ей, так как сразу перешла на деловой тон. Мистер Маккибин просит Казимира прибыть для срочной консультации. Мистеру Казимиру лучше воспользоваться городским транспортом: это будет быстрее, так как утренний час пик еще не кончился…

На ставшем уже привычным конспиративном языке отдела «Норд» это обозначало, что совещание носит совершенно секретный характер и мистеру Казимиру следовало прибыть по возможности незаметно.

12

В приемной у Маккибина сидели Силайс и оба Джона, Большой и Малый. Большой, как видно, чувствовал себя плохо после бурной ночи. Подсев к маленькому столику с сифоном, он медленно цедил содовую воду. Так как сифон был почти пуст, можно было догадаться, что пьет он не первый стакан. Он вяло улыбнулся Лидумсу и показал на затылок: болит голова. Нора мило улыбнулась, но тотчас же прошла к шефу. Силайс и Малый Джон встретили нового «советника» вполне дружелюбно.

Пока ничто не вызывало мысли об опасности. Но где-то в груди у Лидумса посасывало. Он-то понимал, что в этом по-английски строгом, официальном здании всегда горит огонь под котлом, в котором кипит весьма ядовитое варево. И кто знает, кому придется хлебнуть его…

Нора вышла с той же милой улыбкой, сказала: «Шеф просит всех зайти!» — и снова уселась за столом — этакий милый секретарь строгого учреждения. Остальные поднялись и прошли в служебный кабинет Маккибина.

Некоторое время Маккибин молча курил, потом вдруг спросил:

— Мистер Казимир, считаете ли вы март и начало апреля удобным временем для морского десантирования в Латвию?

Лидумс вынул из пачки сигарету, размял ее длинными пальцами и ответил:

— В это время солнце заходит около девяти часов вечера. Но рассвет начинается в четыре часа утра, а ночью светит полная луна. Людям придется сделать очень сильный бросок, чтобы уйти из опасной зоны. А ведь у них, вероятно, будет с собой тяжелый и громоздкий груз? Придется вызвать на берег большое количество людей из группы Будриса на роль носильщиков. И еще вопрос: иду ли я вместе с этой группой?

Про себя он подумал: не из-за него ли затеяна вся эта неожиданная операция? Возможно, Маккибин уже знает все о нем и Норе и решил немедленно избавиться от неожиданного соперника…

Маккибин досадливо сказал:

— Это группа особого назначения. Морское министерство предложило перебросить их людей, людей из морской разведки. Я ответил им примерно то же, что сказали и вы, но они предпочитают рискнуть сейчас, нежели ждать осени. Вы с ними не пойдете.

— Какова тогда обязанность группы Будриса?

— Принять шесть-семь человек, вынести их груз, укрыть на некоторое время людей, пока они акклиматизируются, и помочь им в продвижении на восток. Наших друзей из морского министерства, видите ли, очень интересуют ряд портов Советского Союза — Мурманск, Ленинград, Баку, Игарка и города, расположенные по Волге, — проговорил он иронически.

«Норд» всегда считал, что в морской и военной разведках работают дилетанты. Но протестовать против приказов, исходящих от этих министерств, «Норд» не мог. А сама по себе ирония — слабое оружие, особенно, когда тебя не желают слушать.

Лидумс нарочито медленно курил. Он думал: размах у морской разведки очень большой. Но что может их интересовать в перечисленных городах?

Но такие вопросы задавать не полагалось.

— Вы сообщили Будрису об этом неожиданном плане?

— Если мы решим ответить морской разведке положительно, то этим займется Силайс, и немедленно. Большой Джон будет наблюдать за подготовкой десанта. Малый Джон поедет с вами в небольшую инспекционную поездку…

— Со мной?

— Да. Наши американские коллеги весьма заинтересованы вашим опытом подпольной борьбы в условиях СССР и попросили командировать вас как советника отдела «Норд» на некоторое время в их распоряжение. Военное министерство попросило нас исполнить эту просьбу…

— Ну, ну! — Лидумс покачал головой.

В его жесте было столько иронии в адрес «Норда», что Маккибин не выдержал:

— Вы же знаете, Казимир, музыканты играют только ту музыку, за которую платят! — Маккибин оправдывался! Всесильный шеф отдела «Норд» признавался в бессилии перед теми, кто пытались планировать будущую войну. Как видно, ему и самому показались неубедительными эти оправдания. Он грубо добавил: — Эти дармоеды из морской разведки ухватились за какой-то дурацкий слух, будто Советы строят атомные подводные лодки нового образца и одна из них якобы прошла ходовые испытания…

Да, Лидумсу достаточно было узнать об одном этом «дурацком слухе», чтобы оправдать все свое пребывание в «Норде». Теперь стала понятна нервозность Маккибина и его высоких покровителей! Но как передать эту новость Будрису? Если Лидумса отправят не сегодня-завтра в Западную Германию, он едва ли успеет написать что-либо «домой»! Но заговорил он спокойно:

— Все-таки проще всего обратиться к Будрису. Он лучше знает условия в Прибалтике на сегодняшний день. И следует заняться этим немедленно. Ему потребуется время для разведки. Хотя мы следим за условиями на побережье постоянно, однако пограничники о переменах в своей дислокации нам не сообщают. Мне помнится, что новолуние начинается в самом конце марта. Если десантники высадятся к двадцати четырем, у них останется четыре-пять часов для броска к лесным базам…

Маккибин подошел к столу, взял какую-то книгу, удивленно взглянул на Лидумса:

— Ну, мистер Казимир, вам бы быть астрономом! Новолуние действительно начинается двадцать девятого марта!

— О, на лесных людей небесные светила оказывают слишком сильное влияние, чтобы забыть их благоприятное положение! — Он улыбнулся, глядя в удивленные лица своих слушателей. — В темные ночи мы обычно выходили из своих берлог и навещали друзей, а иногда и врагов…

— Не хотел бы я иметь таких врагов! — пробормотал Маккибин.

— В Лондоне это никому не угрожает! — весело рассмеялся Лидумс.