Ян Флеминг - Мунрейкер Страница 14

То было чистой воды убийство.

Почти не помня себя, Бэзилдон еще раз обошел стол и стал между М. и Мейером, чтобы одновременно видеть лица Дракса и Бонда. Сам он хранил бесстрастное выражение, однако руки его, глубоко запущенные в карманы брюк, чтобы не выдавать волнение, покрылись испариной. Он ждал, почти с ужасом, того страшного наказания, которое вскоре должно было обрушиться на Дракса — тринадцать хлестких ударов плети, которые не зарубцуются никогда.

— Ну давай же, ходи, — торопил Дракс Мейера. — Ходи хоть как-нибудь, Макс. Не могу же я торчать здесь всю ночь.

Куда торопишься, дуралей, подумал Бэзилдон. Ведь через десять минут сам же будешь желать только одного: чтобы Мейер умер бы здесь прямо в кресле, прежде чем успел бросить первую карту.

И в самом деле казалось, будто Мейера вот-вот хватит удар. Он был бледен как смерть, на перед его рубашки стекал с подбородка пот. Он был убежден, что любой его ход неминуемо приведет к катастрофе.

С какой карты делать выход значение не имело, однако, стоило М. выказать признаки колебания, как Дракс тут же накинулся на своего партнера.

— Идиот, других карт у тебя разве не было? Хочешь все выложить им на блюдечке? Ты за кого играешь?

Мейер весь как-то сжался под одеждой.

— Я не виноват, Хаггер, — начал было он жалобно оправдываться, вытирая лицо платком.

Но теперь пришлось не сладко уже самому Драксу.

М. убил козырем валета, забрав таким образом короля Дракса, и тут же вышел в трефу. Дракс положил девятку. Бонд взял десяткой и пошел в бубну, снова предоставляя М. сыграть козырем. На сей раз Дракс лишился туза. Еще один заход М. в трефу, и в ловушке оказался валет.

Потом выход в туза треф.

Потеряв короля, Дракс понял наконец, чем все грозит обернуться. Он испуганно покосился на Бонда, с ужасом ожидая следующего хода. Есть ли у Бонда бубны? И сколько их у Мейера? В конце концов он ведь с них заходил. Дракс ждал, карты его слиплись от пота.

У знаменитого шахматиста Морфи была одна отвратительная привычка. Он не отрывал взгляд от доски до тех пор, пока не был убежден до конца, что противник не в силах избежать поражения. Тогда он медленно поднимал свою тяжелую голову и начинал с интересом изучать сидевшего напротив него соперника. Соперник, чувствуя взгляд, также медленно и неловко поднимал глаза. И в этот миг ему становилось ясно, что продолжать партию не имеет смысла. Об этом говорил взгляд Морфи. Оставалось только одно — капитулировать.

И теперь, точно так же, как это делал Морфи, Бонд поднял голову и пристально посмотрел прямо в глаза Драксу. Потом, не спеша, он отделил даму бубен от остальных карт и опустил ее на стол. Затем, не дожидаясь, пока Мейер сделает ход, он медленно, одну за одной выложил восьмерку, семерку, шестерку, пятерку и четверку бубен и две оставшиеся трефы.

— Вот и все, Дракс, — тихо произнес Бонд и неторопливо облокотился на спинку кресла.

Повинуясь первому импульсу, Дракс рванулся вперед и выхватил карты из рук Мейера. Рассыпав их по столу, он судорожно искал среди них ту, которая смогла бы его спасти.

Наконец, он швырнул карты на сукно.

Лицо его было смертельно бледно, однако налитые кровью глаза метали в Бонда молнии. Вдруг он поднял сжатый кулак и обрушил его на лежавший перед ним ворох совершенно бессильных теперь тузов, королей и дам.

Еле слышно он в остервенении прошипел:

— Вы шу...

— Довольно, Дракс, — словно удар хлыста раздался над столом голос Бэзилдона. — Я не позволю говорить в этом помещении подобным тоном. Я следил за игрой. Успокойтесь. Если у вас есть претензии, подайте их в правление в письменном виде.

Дракс медленно поднялся. Отступив от кресла, он провел рукой по взмокшим рыжим волосам. Его лицо постепенно вновь стало обретать румянец, а вместе с ним и выражение коварства. Он посмотрел на Бонда, его здоровый глаз светился триумфом, перемешанным с презрением, отчего Бонду сделалось не по себе.

Дракс повернулся к столу.

— Спокойной ночи, джентльмены, — сказал он, окинув каждого все тем же небрежным взглядом. — Я должен около пятнадцати тысяч фунтов. Расходы Мейера я беру на себя.

Нагнувшись, он забрал портсигар и зажигалку. Затем, еще раз взглянув на Бонда, он очень тихо произнес, медленно обнажая под рыжими усами свои выпяченные вперед зубы:

— Мой вам совет, коммандер Бонд, — спешите потратить деньги.

И повернувшись, скорой походкой покинул залу.

8. Красный телефон

Несмотря на то, что Бонд доплелся до постели не раньше двух, на другое утро ровно в десять он уже входил в штаб. Чувствовал он себя прескверно. Кроме кислого привкуса во рту и покалывания в печени после почти двух полных бутылок шампанского, он испытывал состояние апатии и подавленности, частью объяснявшееся воздействием бензедрина, частью — памятью о разыгравшейся накануне драме.

Когда он поднялся на лифте к себе и приступил к своим повседневным обязанностям, горький осадок, оставшийся после вчерашнего вечера, по-прежнему оставался во рту.

После того, как Мейер, рассыпаясь в благодарности, удалился спать, Бонд достал из карманов пиджака две колоды карт и выложил их на стол перед Бэзилдоном и М. Одной из них была та самая колода с голубой рубашкой, которую снял Дракс и которую Бонд, прикрывшись платком, подменил заранее подтасованной колодой из правого кармана. Другая колода, с красной рубашкой, была подготовлена таким же образом, однако так и осталась невостребованной.

Бонд веером разложил ее на столе, демонстрируя М. и Бэзилдону, что карты в ней тоже были подобраны для того фантастического «большого шлема», которым он раздавил Дракса.

— Эту комбинацию разработал великий Калбертсон, — пояснил он. — Он и сам частенько прибегал к ней. Пришлось сфабриковать две колоды, так как я не знал, с какой придется иметь дело.

— Все получилось как нельзя лучше, — поблагодарил Бэзилдон. — Думаю, он трезво взвесит ситуацию и либо забудет сюда дорогу, либо впредь будет играть по правилам. Вечер обошелся ему недешево. Законность вашего выигрыша не вызывает никаких сомнений, — поспешил он прибавить. — Вы всем нам — и Драксу в особенности — оказали большую услугу. Все могло случиться по другому сценарию. И тогда бы уже вам пришлось отдуваться. Чек вам доставят в субботу.

Они распрощались, и Бонд, полностью опустошенный, отправился спать. Чтобы разгрузить мозг от перипетий вечера и быть готовым к утру и к работе, он принял легкое снотворное. Но прежде чем заснуть он подумал, как делал это и в мгновения триумфа за карточным столом, что почему-то для победителя выигрыш всегда значит меньше, чем проигрыш для побежденного.

Когда он притворил за собой дверь, Лоэлия Понсонби с любопытством уставилась на черные тени под глазами Бонда. Ее интерес, как она на то и надеялась, не остался для Бонда незамеченным.

Он усмехнулся.

— Сочетание приятного с полезным, — объяснил он и тут же прибавил. — В сугубо мужской компании. И большое спасибо за бензедрин. Он действительно был мне очень нужен. Надеюсь, я не нарушил ваших вечерних планов?

— Нисколько, — успокоила она Бонда, вспомнив, однако, и ужин, и библиотечную книгу, которую пришлось отложить, когда позвонил Бонд. Она заглянула в стеноблокнот. — Приблизительно полчаса назад звонил начальник штаба. Просил передать, М. будет ждать вас сегодня у себя. Точного времени не назвал. Я сказала, что в три у вас самооборона без оружия, но он приказал отменить. Это все, если не считать оставшихся со вчера материалов.

— Слава Богу, — вздохнул Бонд с облегчением. — А то я бы, скорее всего, умер, если бы этот чертов десантник стал бы отрабатывать на мне сегодня свои приемы. Что слышно о 008?

— Да, — оказала она. — С ним вроде бы все в порядке. Его перевели в военный госпиталь в Ванерхайде. Кажется, у него обычный шок.

Бонд знал, что может означать слово «шок» в его профессии.

— Хорошо, — проговорил он без особой уверенности. Послав мисс Понсонби улыбку, он прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Решительной походкой обогнув стол, подошел к креслу, сел и придвинул к себе верхнюю папку. Понедельник был позади. Наступил вторник. Новый день. Не обращая внимания на головную боль и отогнав мысли о вчерашнем вечере, он закурил сигарету и раскрыл коричневую папку с красной звездочкой на обложке. Это был меморандум Отдела главного офицера по борьбе с контрабандой управления таможен США, озаглавленный «Инспектоскоп».

Бонд прищурил глаза.

«Инспектоскоп, — читал он, — это действующий по принципу флюороскопии и служащий для обнаружения контрабанды. Он разработан компанией „Сайкьюлар Инспектоскоуп“, Сан-Франциско, и широко применяется в американских тюрьмах для скрытого поиска металлических предметов, спрятанных в одежде или на теле заключенных и посетителей. Он также используется для обнаружения контрабанды драгоценностей, а также для контроля над незаконным выносом алмазов на алмазных копях Африки и Бразилии. Прибор стоимостью 7 тыс. долларов имеет около 8 футов в длину и 7 футов в высоту и весит приблизительно 3 тонны. Инспектоскоп обслуживается двумя специально обученными операторами. Испытания прибора, проведенные в зале таможенного досмотра международного аэропорта в Айдлуайлде, показали следующие результаты...»