Чингиз Абдуллаев - Выбери себе смерть Страница 14

Это была Москва середины девяностых. Это была столица некогда великой империи, погрязшая в пороках и преступлениях. Это был город, в котором человек только существовал — жить в нем уже не было никакой возможности.

Вернувшись в номер гостиницы, Дронго еще в коридоре услышал телефонный звонок. Он быстро открыл дверь, бросаясь к телефону.

— Это Арчил, — услышал он характерный голос. — Коновалова из страны никуда не выезжала.

ГЛАВА 10

Уже когда почти все сотрудники следственного управления покинули свои кабинеты, Колчин еще сидел, пытаясь что-либо сообразить. В который раз перечитывал он дело Бахтамова, стараясь найти какие-нибудь несоответствия. Все было тщетно. Появившийся наконец Умаров только подтвердил свои первоначальные показания, заявив, что лично слышал разговоры Хаджиева о его расправе над Бахтамовым. Он вполне мог быть добросовестным свидетелем, а не подставкой, и Колчин, помучив его с полчаса, отпустил: больше из Умарова ничего выжать было нельзя. Кроме того, он был осведомителем уголовного розыска, и не в его интересах было врать. Бахтамов знал об этом, вызывая Умарова обычно для мелких поручений. Никаких дел с фальшивыми авизо они не вели, да и не могли вести: у свидетеля Умарова не было даже десятиклассного образования. Он держал несколько киосков рядом с Курским вокзалом и этим зарабатывал себе на жизнь. Участковый его не трогал, зная о негласном сотрудничестве Умарова с правоохранительными органами. Смерть Бахтамова ничего, кроме неприятностей, Умарову не принесла: его несколько раз допрашивали в милиции и контрразведке. Он, по-видимому, искренне считал, что убийца — Хаджиев, имевший какие-то дела с покойным.

Отпустив Умарова, Колчин еще раз позвонил в милицию, попросив обеспечить явку другого свидетеля — Магомедова, и снова сел за свои бумаги.

Список группы «Рай» был все время перед его глазами. Семь фамилий, из которых две он зачеркнул. Четыре полковника и три подполковника, все старшие офицеры КГБ, все прошедшие очень жесткий отбор. И все уволены в девяносто первом. Полковники Бахтамов, Иванченко, Лукахин, Фогельсон и подполковники Ганиковский, Крымов, Скребнев. Его все время привлекала фамилия Фогельсона. Полковник КГБ с такой фамилией… Он знал о неприкрытом антисемитизме своих бывших руководителей, знал, как неохотно брали в школы КГБ лиц, имевших изъяны в пятой графе анкеты, знал, как не доверяли евреям. А здесь — полковник КГБ в одной из самых элитарных групп самого засекреченного отдела КГБ. Или этот человек был выдающийся специалист, или под этой фамилией скрывался другой.

Такое иногда практиковалось в их ведомстве, когда агенту меняли фамилию, имя, отчество, всю биографию, словно создавая его заново. Единственным известным случаем, о котором КГБ разрешил рассказать, было перевоплощение Тойво Вяхи, командира пограничной заставы и финна по национальности, в русского офицера Ивана Петрова. Правда, это случилось спустя сорок лет после завершения операции, в ходе которой был арестован всемирно известный террорист и активный борец против советской власти Борис Савинков. А финский пограничник послужил приманкой для поимки английского супершпиона Сиднея Рейли. Колчин знал еще о нескольких агентах, в том числе о Конане Молодом, которому еще в молодости поменяли фамилию. В мире он был известен под именем Гордона Лонсдейла, когда был арестован и осужден английским судом.

Но компьютерную распечатку Борис брал из аналитического управления, а там были только настоящие фамилии. Каким образом человек по фамилии Фогельсон прорвался в такую элитарную группу? Колчин думал над этим уже довольно долго, когда наконец, собрав документы, решил идти домой.

Он уже выходил из кабинета, когда увидел идущего по коридору человека. Лет шестидесяти, с аккуратно подстриженной короткой бородкой и усами, он был похож на учителя физики или земского врача. Колчин невольно улыбнулся. Забавный человек подошел к нему и вдруг спросил:

— Простите, я разговариваю с Федором Алексеевичем Колчиным? — Он не совсем четко выговаривал букву «р» и от этого казался еще забавнее.

— Да, — весело подтвердил Колчин, — это я. Что вам нужно?

— Я бы хотел с вами поговорить. Извините, что беспокою вас так поздно.

— Пожалуйста. — Колчин вошел обратно в кабинет, пропуская вперед забавного посетителя.

«Интересно, как он попал в наше здание?» — подумал Колчин.

— Простите меня еще раз, что беспокою вас так поздно, — очень интеллигентно сказал этот господин. И, хотя на нем был галстук, Колчин вдруг подумал, что его гостю очень подойдет бабочка.

— Ничего, я все равно засиживаюсь в кабинете допоздна. Какое у вас ко мне дело?

— Разрешите представиться. Марк Абрамович Фогельсон.

Это был удар. Еще какой! Он даже испугался.

— Простите, как вас зовут? — немного заикаясь, спросил Колчин.

— Марк Абрамович Фогельсон.

Он ничего больше не спросил, глядя на своего коллегу. Это было как наваждение. Кто угодно, только не Фогельсон. Этот забавный толстячок, этот неуклюжий господин — полковник КГБ? Профессионал из группы «Рай»? Профессиональный убийца? В это невозможно было поверить. Но и не верить было нельзя. Колчин в душе даже восторгался маскировкой своего гостя. Заподозрить в нем хладнокровного «ликвидатора» было невозможно. Даже при самой буйной фантазии.

— Слушаю вас. — Он даже не знал, как прозвучал его голос.

— Вы, наверное, слышали обо мне, — продолжал гость, видимо, заметив эффект, произведенный его появлением. — Я полковник Фогельсон из бывшего отдела «С».

— Немного, — кивнул Колчин. — Кажется, спецподразделение «Рай». — Притворяться не имело смысла. Фогельсон точно знал, к кому шел.

— Совершенно верно. Группа «Рай». Вы в последнее время стали интересоваться нашей группой. Это профессиональное или из чистого любопытства?

— Я должен отвечать на ваш вопрос? — спросил Колчин.

— Как вам удобно. Просто мне самому стало любопытно, откуда такой повышенный интерес к нашей бывшей группе?

— Как вы сюда вошли? — Колчин старался выиграть время, чтобы немного прийти в себя.

— Странный вопрос, — удивился Фогельсон, — я ведь все-таки ваш коллега и, кстати, старше вас по званию. Почему бы мне не войти в мое бывшее учреждение?

— Марк Фогельсон, полковник КГБ, заместитель начальника группы «Рай», — Колчин говорил четко, стараясь произвести впечатление, — вы были уволены из КГБ еще в сентябре девяносто первого. Вы вошли в здание ФСК по старому удостоверению КГБ. Никогда в это не поверю.

— Нет, — улыбнулся Фогельсон. Улыбка у него была мягкая и добрая. — По новому удостоверению ФСК. Вы ведь тоже недавно вернулись на свое место. Вот и я решил вернуться на прежнее место службы. Вот мое новое удостоверение.

Он протянул Колчину свою книжку.

Тот, взяв удостоверение, внимательно изучил его.

Все правильно. Полковник Фогельсон работает в их аппарате уже более месяца. Печать, подпись заместителя директора ФСК, право на ношение оружия. Все было правильно. И все было неправильно. Этот Фогельсон не должен был попасть на работу в обновленную ФСК.

— Что вам нужно? — сухо спросил Колчин, возвращая удостоверение.

— Ничего, просто ваше понимание. — Фогельсон улыбнулся. — Мы хорошо знаем, какой вы отличный профессионал.

— Кто это — мы?

— Не нужно ловить меня за язык. Мы — это мы. Вы настоящий профессионал, Колчин, один из лучших следователей в нашей ФСК. Таких людей очень мало, их очень недостает.

— Вы пришли, чтобы сказать мне это? — Колчину удалось постепенно обрести равновесие.

— Нет, — Фогельсон характерным жестом пригладил свою бородку, — просто нам не нравится ваша предубежденность.

— Кому это — нам?

— Опять вы спешите, Федор Алексеевич, — укоризненно произнес Фогельсон. — Вчера вы уже заканчивали дело моего бывшего коллеги полковника Бахтамова, царство ему небесное. А потом этот роковой звонок в Минск. И вы случайно узнаете о гибели другого нашего сотрудника — Иванченко. Как отличный специалист, вы сразу сопоставили эти два уголовных дела и получили искомый результат. Не спорю, результат интересный, но это только гипотеза. Доказательств нет никаких. Тогда вы обратились за помощью к майору Коробову, который в нарушение существующих правил выдал вам, лицу, еще не прошедшему спецконтроль и не имевшему допуска к информации подобного рода, интересующие вас сведения. Это серьезное нарушение, Федор Алексеевич, и вы это знаете.

Колчин слушал, не перебивая.

— Конечно, это формальности, у вас раньше был допуск, но на формальностях построен наш мир. Вы незаконно получили список сотрудников группы «Рай», после чего снова позвонили в Минск и попросили прислать вам протокол вскрытия. Хорошо еще, что Иванченко действительно умер от сердечного приступа, иначе вы могли заподозрить черт знает что. А тут еще нелепое ранение вашего друга Бориса Коробова — вернее, сына вашего друга. И вы сразу решили, что речь идет о крупном заговоре, о какой-то злой воле, приказавшей убрать вашего друга. Милый мой Федор Алексеевич, вы ведь столько лет работали в КГБ. Вы же отлично знаете: если нам нужно кого-то убрать, мы убираем. И делаем это без лишнего шума, спокойно и тихо. Поэтому выбросьте из головы все ваши домыслы и сдавайте дело Бахтамова. Там больше ничего нет, уверяю вас…