Стивен Хантер - Второй Саладин Страница 15

– Просто знай меру, Роберто. Я хочу, чтобы ты прожил долгую и счастливую жизнь и оставил после себя полсотни ребятишек. Господь заповедовал нам плодиться и размножаться.

– Да, patron.

Пока Рамирес стоял, его пальцы нащупали под кассой кольт – «кобру» 38-го калибра в кобуре. Он вытащил маленький револьвер, спрятал его за пояс брюк и пожалел, что вынужден довольствоваться этой бабской фитюлькой вместо своего привычного большого «питона». Он развернулся, грузно выбрался из-за кассы, немного помедлил и двинулся прочь. Жаль, что сегодня утром он не поставил свечку в церкви.

Двое в костюмах продолжали неутомимо набираться за своим столиком.

– Роберто, – позвал Рамирес.

Парнишка немедленно подскочил.

– Принеси двум нашим друзьям бутылку самого лучшего американского виски. Скажи, подарок от хозяина.

– Да, patron.

Роберто достал бутылку и отнес ее к столику. Оба посетителя подняли на него глаза, и он с чопорным поклоном объяснился. Гости дружелюбно засмеялись и спросили, где хозяин.

Мальчишка показал.

– Мы принимаем дар хозяина с величайшей признательностью, – по-испански произнес тот, что был в кремовом костюме.

Рамирес кивнул. Оскару Месе уже пора было бы вернуться. Куда же он запропастился?

– У вас чудесное заведение, сеньор хозяин, – продолжал кремовый.

– Спасибо за добрые слова, друг, – ответствовал Рейнолдо. – У нас тут скромно, но честно и чисто.

– Прекрасный рецепт успеха в любом начинании, – мечтательно протянул кремовый.

У него были прилизанные черные волосы и рябое лицо, и все же он обладал той смазливостью, на которую клюет определенная порода женщин. Его товарищ в голубом костюме был плотнее и серьезнее – из тех, кто говорит лишь тогда, когда к ним обращаются, да и то без особой охоты. Кроме того, ему не помешало бы побриться.

– Вы уже видели моих девочек? – поинтересовался Рамирес. – Других таких красоток не сыщешь во всем Ногалесе. Что там – во всей Соноре.

– Не девочки – розы. Все до единой. А уж умелицы какие! Полагаю, хозяин самолично занимался их обучением.

– Этих современных девиц ничему не обучишь. Они сами все умеют, – сказал Рамирес. – Есть у нас одна малышка, настоящая чародейка. Ртом такое выделывает! Если накинуть ей немного сверху, она сыграет на вас, как на флейте.

– Это вы о Рите? Я был с Ритой. В высшей степени утонченная и одаренная барышня.

– О, Рита поистине редкостный цветок. – Рамирес восхищенно поцеловал кончики пальцев.

От прикосновения его губ пальцы словно расцвели, стали невесомыми, разлетелись в стороны. Рите было за пятьдесят, и ей не мешало бы посетить стоматолога.

– Нам пора, – подал голос тот, что был в голубом костюме. – Уже поздно.

– Надеюсь, вы заглянете еще?

– Как ни прискорбно, нет. Наше дело в Ногалесе почти завершено.

– Очень жаль. Но я надеюсь, вы будете с теплотой вспоминать наше маленькое заведение.

– О, я полюбил его всей душой, – заверил второй, порывисто вскакивая на ноги.

В руке у него возник пистолет, он навел дуло Рамиресу в живот и тщательно прицелился, но Рейнолдо пальнул в него через стол. Пуля угодила в грудь, заставив кремового крутануться на месте. В замкнутом пространстве грянуло эхо выстрела, резкое, оглушительное, но человек в голубом костюме и ухом не повел – он выстрелил в Рамиреса, и пуля вошла чуть пониже сердца, сбила со стула.

У Рейнолдо было такое чувство, будто он получил удар под дых. Он пытался вздохнуть, пытался вновь ощутить вдруг онемевшие кончики пальцев, а когда поднял голову, то увидел, что человек в голубом костюме тянет своего раненого товарища, стараясь поднять того на ноги. Но тело у него было безвольное, точно ватное, и упорно валилось вперед. Рамирес с усилием поднялся на колени и выстрелил в того, что был в голубом, но промахнулся и быстро выстрелил еще раз; пуля попала в челюсть. Человек неуклюже плюхнулся рядом со своим дружком, обхватил голову руками и застонал. Потом заплакал.

– Мне больно, – всхлипнул он судорожно.

Изо рта у него текла кровь.

Рамирес поднялся, подошел вплотную и выпустил пулю ему в затылок.

– Господи боже мой, – ахнул Роберто. – Кто они такие?

– Плохие люди, – ответил Рамирес.

Но кто они были такие в самом деле?

– Беги, – велел он Роберто, – приведи сюда Мадонну. И поспеши, мальчик, пока я не истек кровью.

Мальчишка со всех ног бросился за одной из проституток, которая утверждала, что когда-то была медицинской сестрой.

Рамирес опустился на стул. Пистолет до сих пор был у него в руке. Он бросил его.

Зал поплыл перед глазами. Ему нужен священник, ему так больно. Он взглянул на двух женщин на диване – они в ужасе таращились на него.

– Вон отсюда, твари! – проревел он. – Нечего шлюхам пялиться, как умирает мужчина.

Они исчезли.

Эх, не поставил он сегодня утром свечку. И на службе не был. Священника бы сюда.

Да где же эта Мадонна?

Глава 8

Фургон подкатился к Медфорду, северному пригороду Бостона, и въехал на забитую стоянку вокруг какого-то заведения, похожего на бар, под названием «Тимотис», одинокого приземистого здания непревзойденной скромности. Его название повторялось красными неоновыми буквами едва ли не в полусотне мест: на крыше, над дверями, на гигантской вывеске над въездом на стоянку: «Это он! Единственный и неповторимый! „Тимотис“!»

– Мы здесь потому, – сообщил Ланахан, – что сегодня суббота. А каждую субботу ваша преданная науке интеллектуалка, эта талантливая, отважная, сильная женщина, – слова Чарди, брошенные обратно ему в лицо, – вечером заявляется сюда или в какое-нибудь другое заведение подобного толка, снимает мужика и уходит с ним.

– В прошлые выходные она вернулась домой только в воскресенье под вечер, – заметил водитель, кудесник из техотдела.

В красном неоновом свете на рябом лице Ланахана, похоже, играла сальная ухмылка. Чарди охватило желание дать ему в морду, но неожиданно злость прошла. Ланахан – ничтожество, он даже оплеухи не заслуживает.

– Здесь никого из Гарварда не встретишь, – сказал человек на переднем сиденье. – Они все сидят в Кембридже и в кабаках поприличнее, вроде «Касабланки» или «Данстер-стрит, 33». Это местечко слишком низкого пошиба, для непритязательной публики. Второй сорт.

– Она сейчас там, – сказал Ланахан. – Вот ее тачка.

Он указал на зеленый «фольксваген» неподалеку.

– Она западает на парней одного типа. На моей памяти было трое. Смуглые ирландцы. Крупные, под метр девяносто ростом и весом под сто килограммов.

– Ваших близнецов выискивает, – подсказал Ланахан. – Она ищет вас.

– Чушь собачья, – отрезал Чарди.

– Увидите. Ну что, поехали? Готовы? Уверены, что справитесь?

– Угу, – буркнул Чарди.

– Звучит как-то не слишком убедительно. Послушайте, можно устроить все другим способом.

«Гнусный коротышка», – подумал Чарди.

– Чарди. За эту операцию я отвечаю перед Вер Стигом. Не провалите, ладно? Держите себя в руках, не переусердствуйте. Не спугните девицу. Если вы наломаете дров, она обратится в прессу, поднимет шум…

– Я справлюсь.

Чарди отодвинул дверцу фургона и вышел в сырой, промозглый вечер.

До Массачусетса весна еще не добралась, и сквозь ряды машин он двигался в клубах пара от собственного дыхания. Перед входом в бар вытянулась небольшая очередь, он пристроился в конец. Все они казались такими симпатичными, эти мальчики чуть за двадцать, с модными стрижками – расчесанными на прямой пробор пышными ниспадающими каскадами волос, в дорогих темных костюмах почти что на европейский лад.

Девушки, все как на подбор, были темненькие и миниатюрные, веселые и похожие почему-то на примерных католичек. Их нежные шейки украшали крестики. Рядом с ними он сам показался себе каким-то переростком, глупым и неуклюжим, потому что был на добрый десяток лет старше самого взрослого в этой очереди. В своем унылом костюме он терпеливо дожидался еще минут десять, пока наконец двустворчатые двери не распахнулись гостеприимно ему навстречу. На пороге он в последний раз оглянулся на фургон вдалеке, под высоким фонарем, с тонированными стеклами, из-за которых – он знал это – за ним наблюдал Ланахан, а через него Йост Вер Стиг и все Центральное разведывательное управление.

Внутри заведение оказалось состоящим из нескольких отдельных баров, каждый в своем собственном стиле, и все подделка. Некоторое время ушло на то, чтобы обойти все эти ответвления, полные народу. Он уже начал было паниковать, но тут наткнулся на нее.

Она сидела за столиком с каким-то парнем. Зал был изысканнее других, декорирован в стиле викторианской эпохи – если бы в ту эпоху существовал пластик. Все было словно в дурном кино. Но перед ним сидела Джоанна, живая, во плоти, с каким-то мужчиной – как и сказал кудесник, крупным мужчиной, комплекции Чарди, если не крупнее, в костюме-тройке.