Патрик Ларкин - Московский вектор Страница 16

Когда официантка удалилась, Смит включил новенький ноутбук и сканер. Потягивая кофе, рассмотрел удостоверение личности, которое забрал в долине Сарки у убитого человека со сломанным носом. Имя ненастоящее, решил он. А фотография если действовать грамотно, может вывести кое на какую информацию.

Открыв телефон и нажав единственную кнопку, он связался с центральным управлением «Прикрытия» в Вашингтоне, округ Колумбия.

– Слушаю, подполковник, – прозвучал спокойный голос Клейна.

– Все отлично, – доложил Смит. – Сижу на вокзале, жду поезда.

– Замечательно, – ровным голосом ответил глава «Прикрытия». – На твое имя зарезервирован номер в отеле «Асканишер-Хофф» на Курфюрстендам. Отдохни там денек, не привлекая к себе внимания, а мы пока решим, как действовать дальше.

Смит кивнул. Улица Курфюрстендам, некогда сердце Западного Берлина, и теперь была центром торговли и туризма. Даже сейчас, зимой, затеряться в толпе посетителей ее ресторанов и магазинов не составляло труда.

– Кем мне теперь называться? – спросил он.

– Торговцем медикаментов, который решил ненадолго задержаться в Берлине после посещения конференции, – сказал Клейн. – Сумеешь войти в образ?

– Конечно, – с уверенностью произнес Смит. – У меня еще кое-что.

– Выкладывай.

– Я отсканирую и отправлю тебе фотографию, – проговорил Смит. – Этот тип убил Валентина Петренко и дважды пытался прикончить меня. Теперь он сам мертв.

– Отлично, – кратко ответил Клейн. – Жди указаний.

Близ российско-грузинской границы

Город Алагир располагается в горах Большого Кавказа, при выходе реки Ардон из Алагирского ущелья на Осетинскую наклонную равнину. Примерно в семидесяти километрах к югу высится покрытый снегом, ведущий в непризнанную Южную Осетию перевал высотой в девять тысяч метров.

Горы – зубчатые толщи камня, снега и льда – тускло поблескивали под восходящей луной, тянулись мощной стеной вдоль всего южного горизонта.

Железнодорожную станцию Алагир освещали дуговые лампы, и черная ночь казалась жутковатой острокромочной копией дня. Взмокшие, несмотря на страшный холод, российские военные инженеры в зимней камуфляжной одежде суетились у товарного поезда. Работали группами: одни быстро открепляли от открытых вагонных платформ танки «Т-72», 122-мм самоходные гаубицы, колесные БТР-90 и гусеничные БМП-2.

Другие оперативно грузили орудия на огромные автомобили, специализированные перевозчики танков, которым предстояло доставить машины в назначенное место. Впереди ждали снегоочистители, оснащенные разбрасывателями соли и песка, готовые в любую минуту тронуться во главе колонны в путь по обледенелым горным дорогам.

Российский генерал-полковник Василий Севалкин, командующий Северо-Кавказским военным округом, тоже в зимней камуфляжной куртке, наблюдал за операцией с нескрываемым удовлетворением. Взглянув на часы, он поднял руку в перчатке, подзывая одного из подчиненных, майора.

– Ну и? – спросил Севалкин.

– Закончим минут через сорок-пятьдесят, товарищ генерал, – твердо заявил майор.

– Чудесно, – пробормотал Севалкин, довольный, что его расчеты подтверждаются. До появления очередного американского спутника танки и бронетранспортеры планировалось увезти из Алагира. А поезд, груженный заранее приготовленными для отвода глаз орудиями, отправить в сторону Беслана, якобы для российских войск, сражающихся с чеченцами.

Генерал улыбнулся, представив, как вскоре возглавит на территории Грузии две полностью укомплектованные секретные мотострелковые дивизии.

Небрежно махнув майору рукой, Севалкин сел в машину.

– Во Владикавказ, в главный штаб, – велел он водителю, откидываясь на спинку сиденья и в предвкушении событий предстоящих дней предаваясь мечтам. Согласно официальным источникам нынешняя сверхсекретная операция называлась «специальными учениями; проверкой подвижности и боеготовности».

Генерал негромко фыркнул. Только дурак мог поверить в то, что Кремль задействует почти сорок тысяч человек и более тысячи единиц техники в обыкновенных учениях. Во всяком случае, сейчас, среди суровой кавказской зимы: в метель, при минусовой температуре.

Нет, заключил Севалкин. Дударев и его окружение затеяли нечто более грандиозное, что-то такое, отчего целый мир раскроет в изумлении рот. Скорее бы, подумал он с мрачным ликованием. Слишком уж долго мы молча наблюдаем за угасающей мощью России. Еще немного, и унижениям конец. Когда выйдет приказ: «Вернем страну на отведенное ей в мировом сообществе место», я и мои подчиненные тотчас начнем выполнять свой долг.

Глава 9

Белый дом

Сэм Кастилья сидел за большим столом из сосны, выполненным в деревенском стиле, просматривая отчеты по аналитическим и политическим анализам с пометкой «срочно». Со значительной частью бумаг разбирались прочие высококвалифицированные работники Белого дома, но многие документы требовали непосредственного внимания президента, поэтому бумажной работы у него всегда было невпроворот.

Сделав несколько кратких пометок в одном из отчетов, он тут же перешел к следующему. От усталости уже все болело – глаза, шея, плечи.

Он улыбнулся краешком рта. Президентствовать – нелегкий труд. Передашь слишком много полномочий помощникам, и газетчики тут же тебя засмеют или усердные подчиненные разожгут скандал. Возьмешь все и вся под личный контроль – утонешь в море незначительных дел, с которыми быстрее и лучше справились бы младшие служащие. Следовало найти золотую середину. А она вечно вихляла.

В приоткрытую дверь Овального кабинета негромко постучали.

Кастилья снял очки в титановой оправе, потер утомленные глаза и ответил:

– Войдите.

На пороге появилась ответственный секретарь.

– Во-первых, уже почти шесть, господин президент. Во-вторых, вас ждет мистер Клейн, – произнесла она многозначительно, выражая всем своим видом неодобрение. – Я провела его в ваш кабинет, как вы и просили.

Кастилья едва не улыбнулся. Мисс Пайк, его многострадальная личная помощница, следила за тем, чтобы президент соблюдал режим, с чрезмерной строгостью. По ее мнению, работал президент слишком много, двигался непростительно мало и чересчур часто тратил драгоценное свободное время на встречи с приятелями-политиками, прикидывавшимися его давними друзьями. О существовании «Прикрытия-1» ей, как и остальным обитателям Белого дома, ничего не было известно. Это бремя нес на плечах только президент. Потому-то мисс Пайк и отнесла бледнокожего длинноносого предводителя шпионов к армии ненавистных ей «дружков».

– Спасибо, Эстелла, – с серьезным видом поблагодарил секретаршу Кастилья.

– Первая леди ожидает вас дома на ужин, – напомнила секретарша недружелюбно. – Ровно к семи.

Кастилья кивнул. Его губы медленно растянулись в улыбке.

– Не беспокойся. Передай Кэсси, я приду, что бы ни стряслось.

Эстелла Пайк хмыкнула.

– Надеюсь, так оно и будет.

Кастилья дождался, пока секретарша уйдет, и улыбка растаяла на его губах. Он быстро поднялся из-за стола и перешел в прилежащий офис, обставленный удобной мебелью и книжными шкафами. Только здесь и в кабинете наверху, в личных апартаментах президентской семьи, все было устроено так, как хотелось именно ему.

Лысеющий человек среднего роста, в мятом синем костюме, стоял у камина, с восхищением созерцая одну из картин с видом Дикого Запада, украшавших стены. В руке он держал потертый кожаный портфель.

Услышав шум раскрывающейся двери, Натаниэль Фредерик Клейн оторвал взгляд от полотна. Картину взяли на время из Национальной галереи. На ней были изображены кавалеристы, стреляющие из карабинов «спрингфилд» из-за груды собственных убитых лошадей.

– Это нам знакомо, так ведь? – спокойно спросил Кастилья. – Врагов слишком много, а помощников катастрофически не хватает.

– Наверное, Сэм, – ответил глава «Прикрытия», пожимая весьма худыми плечами. – С другой стороны, все по справедливости: раз уж мы называемся сверхдержавой, то не должны ожидать легкой жизни.

Президент наморщил лоб.

– Что верно, то верно. – Он кивнул на черный кожаный диван. – Присаживайся, Фред. Творится нечто из ряда вон выходящее, нам надо срочно побеседовать.

Клейн сел, Кастилья расположился в обитом материей кресле по другую сторону кофейного столика.

– Видел список внезапно заболевших служащих? Разведчиков и политиков?

Клейн с пасмурным видом кивнул. За последние две недели более дюжины экспертов по России и бывшему советскому блоку слегли с тяжелой болезнью.

– Я целый день следил за последними событиями, – печально произнес президент. – Трое больных уже умерли. Остальные в реанимации в крайне тяжелом состоянии. Ужасно. И что самое страшное, врачи – в больницах, в центрах санитарно-эпидемиологического надзора, в НИИ инфекционных заболеваний Армии США – понятия не имеют, ни что это за недуг, ни, тем более, как с ним бороться. Перепробовали все, что могли, – антибиотики, противовирусные препараты, антитоксины, радиационную терапию. Безрезультатно. Что бы ни вызывало болезнь – наша медицина с этим еще не сталкивалась.