Жерар Вилье - Реквием по тонтон-макутам Страница 16

Жюльен Лало одевался с быстротой невинной девицы, обнаружившей, что за ней подглядывали, когда она принимала ванну. Прежде чем выйти из комнаты, он бросил Малко:

– Я никогда не говорил о Жакмеле, ведь я не сошел с ума.

И он хлопнул дверью. Несколько секунд Малко размышлял. От Жюльена Лало больше ничего не добьешься.

В окружении трех девиц старуха ожидала его в соседней комнате. Когда он хотел выйти, она загородила ему дорогу, яростно что-то говоря по-креольски. Малко успокоил ее купюрой в десять гурдов.

Даже если Лало промолчал о Жакмеле, наверняка. Амур Мирбале узнала правду. Предупреждение было не двусмысленным...

Надо было найти другую возможность для встречи с Габриелем Жакмелем. По возможности избавившись от ловушек, расставленных тонтон-макутами.

Он возвращался задним ходом, потому что дорога была слишком узка, чтобы развернуться.

Жара поглотила Порт-о-Пренс. Старые битые американские машины поднимали облака пыли на неасфальтированных улицах. Малко вышел из «Банк Руаяль дю Канада», где он менял деньги.

Прежде чем сесть в машину, он постоял несколько мгновений под аркадами улицы Миракль. Ему показалось, что стало менее жарко. Полицейский в синей форме сделал ему знак проезжать, не захотев пересекать улицу под солнцем, чтобы вручить квитанцию на штраф.

Вдруг Малко почувствовал, что кто-то дергает его за брюки. Взглянув вниз, он чуть не отшатнулся.

Много лет тому назад то, что сейчас находилось у его ног, могло называться человеком. Теперь это было какое-то подобие паука со скрюченными, обтянутыми кожей руками и ногами, передвигавшееся по земле маленькими прыжками. Человеческим оставалось только лицо. Большие глаза на исхудалом лице. Одна из скрюченных рук тянулась к Малко. Взволнованный, он достал бумажку в пять гурдов и положил ее на черную ладонь.

Пальцы нищего вцепились ему в руку. Он хотел вырваться, но костлявые фаланги держали крепко. В его ладонь скользнул клочок бумаги. Он понял. Калека пристально смотрел на него, как будто хотел передать безмолвное послание. Наверно, он был немного фокусником, потому что Малко почувствовал, что ему в ладонь попал, кроме бумажки, еще какой-то предмет. Хотя он мог поклясться, что несколько секунд назад рука нищего была пуста. Только теперь калека взял деньги.

Отсалютовав по-военному, он скрылся, как краб, под аркадами.

Малко сел в «мазду», сжимая в руке пластиковый пакетик. Никто ничего не заметил, даже полицейский в синей форме.

На свернутой бумажке была написана всего одна фраза: «Завтра в одиннадцать часов в Ламби». Он развернул пакетик и сразу почувствовал запах гниения. Он держал что-то мягкое и зловонное, похожее на сгнившую тряпку. Только через минуту он понял, что в руках у него человеческое ухо! Оно было еще у него на коленях, когда в стекло постучал мальчишка, предлагая ему сигареты.

Кровь отхлынула от его лица. В тридцати метрах от него полицейский по-прежнему следил за его машиной.

Калека скрылся. Трясясь, мимо него проехал тап-тап, окрещенный «Бог победит».

Положив ужасный предмет на сиденье, Малко рывком тронулся с места. Или калека подарил ему остаток от своего обеда, или Габриель Жакмель давал о себе знать...

Ухо служило паролем. Две недели тому назад Жакмель вырыл на кладбище тело Дювалье и отрезал ему голову... Но; одно дело услышать об этом в кабинете с кондиционером, и другое дело держать у себя на коленях ухо «Папы Дока»...

Хорошего союзника выбрало себе ЦРУ! И Малко должен был сотрудничать с подобной личностью. Да от этого все его предки в гробу перевернутся!

Хорошо еще, что он не догадался прислать целую голову.

Теперь макуты знали, кто он и что ему нужно. Как только они почувствуют, что он становится опасном, они ликвидируют его.

Он чудом разминулся с тап-тапом, катившим по извилистой дороге. Две машины задели друг друга, и Малко чуть не врезался в светофор.

Как только миновала опасность, он вспомнил, что приглашен на ужин к Амур Мирбале. Проще говоря, на ужин к дьяволу! Он подумал, будет ли его ложка достаточно длинной.

Глава 9

«Наш Док, да пребудете вы во дворце до конца жизни, да будет благословенно ваше имя нынешним и грядущим поколениями. Да свершится ваша воля, как в Порт-о-Пренсе, так и в провинции. Дайте нам сегодня же обновленную страну и НИКОГДА не прощайте обиды врагам Родины, плюющим ежедневно в лицо пашей страны. Да упадут они от искушения под тяжестью собственного яда, не избавляйте их от зла...»

Малко едва кончил читать этот удивительный отрывок из катехизиса дювальеризма, повешенный в рамочке на стене салона, когда за его спиной послышался приятный голос:

– Вы не находите, что это великолепно?

Мысленно умирая от смеха, он обернулся и увидел перед собой Амур Мирбале.

Несмотря на белый сетчатый ансамбль из туники и брюк, благодаря которому она казалась голой, она была серьезна, как только может быть серьезным негодяй, получающий орден Почетного Легиона. Очень светская женщина, пальцы, унизанные кольцами, замысловатая прическа, скромно накрашенная.

– Что это такое? – невинно спросил Малко. – Пародия?

Амур Мирбале смерила его взглядом и с чувством произнесла:

– Дорогой мой, это – катехизис дювальериста, которому мы все подчиняемся...

На мгновение она взглянула прямо в золотистые глаза Малко, казалось, она хочет что-то сказать. Ее грудь вздымалась быстрее, она высунула кончик розового языка и спрятала его за тонкими губами. Затем она молча повернулась спиной к Малко и ушла в сад.

Малко восхищался катехизисом еще несколько секунд. Если ему удастся вырваться живым с Гаити, ему будет чем занять несколько длинных зимних вечеров... Конечно, он пошутил неловко. Но есть же пределы оболваниванию. Он не хотел становиться таким, как Фрэнк: американцем снаружи, тонтон-макутом изнутри...

В поисках Фрэнка Джилпатрика он также отправился в сад. Вечер был мрачным. Люди сбились в группы в саду или вокруг пустого бассейна. Кондиционер внутри не работал, поэтому там было жарко и влажно.

Амур Мирбале пригласила около тридцати человек, большинство из них были в саду. Под кокосовым деревом негр, играя на барабане, пел меренги, но никто не танцевал. Казалось, гости были безмерно уставшими. Правда, надо сказать, что дорога, ведущая к вилле, смутила бы и танкистов из африканского корпуса Роммеля. Амур Мирбале оставила свою «ламборджини» в километре от виллы и продолжала свой путь в джипе...

Американец был рядом с буфетом, там же находились высокий негр, длиннорукая девушка, у которой был нос с горбинкой, очень возбуждающая, и Амур Мирбале. Без особой надежды Малко обследовал буфет в поисках водки, но нашел только пунши, одну бутылку виски и фруктовые соки. В результате он выбрал сок и подошел к гостям.

– Вы приехали сюда по делам? – спросил негр.

Малко невозмутимо ответил:

– Нет, не совсем так. Я приехал навестить моего друга Фрэнка Джилпатрика. Он рассказывал мне столько хорошего о Гаити... И о вашей прекрасной демократии, – прибавил он.

Молодая женщина не моргнула глазом.

– Франсуа Дювалье отдал всего себя своей стране, – нравоучительно прокомментировала она. – Он умер на посту. Он любил гаитян, как своих детей...

Рокот барабана помешал Малко ответить. Негр, игравший под кокосовой пальмой, скучал.

– Ти Роро хочет, чтобы его послушали, – сказала Амур Мирбале.

Она подошла к музыканту, за ней последовали другие. Когда они собрались вокруг него, негр заиграл, жалобно напевая при этом:

– Дю фе нан кай-ла... Дю фе нан кай-ла!

Малко повернулся к Франку, чтобы узнать смысл этих слов, и замер. Американец вдруг показался ему озабоченным и напряженным. Малко понял, что негр, не отрываясь, смотрел на него. Странно. Так как его стакан опустел, он вернулся к буфету. Фрэнк сразу же оказался рядом с ним.

– Будьте осторожны, – шепнул ему американец. – Что-то тут не так. Ти Роро предупредил меня...

– Ти Роро?

– Да. Это один из моих осведомителей. Его песня является сигналом. «Дю фе нан кай-ла» означает: в доме пожар. Значит, опасность.

Малко поставил стакан.

Он совсем забыл, что был в обороне, что его единственной надеждой была встреча с Жакмелем.

– Пройдите вглубь к бассейну, – сказал Фрэнк. – Я уверен, что Ти Роро как-нибудь вывернется, чтобы поговорить со мной.

Малко подчинился. Фрэнк казался ему серьезным и впервые расположенным к сотрудничеству.

Из темноты появился американец со стаканом в руке, лицо его было озабоченным.

– Ну что? – спросил Малко.

– Вам готовят любезность в караибском духе, – мрачно сказал Фрэнк.

– То есть?

– Амур Мирбале приказала убить вас, как только вы выйдете отсюда. В глубине стоянки белый «фиат» с четырьмя тонтон-макутами. Они расстреляют вас из кольта, как только вы выйдете с территории виллы. Это типично. Чтобы поразить воображение, они всегда действуют ничью. Если вы ускользнете от них, четверо других макутов будут ждать вас у входа в Эль Ранчо. Амур Мирбале считает, что вы давно должны были улететь с Гаити...