Димитр Пеев - Алиби Страница 16

— Знаете, что произвело на меня самое сильное впечатление во всем этом деле?

— Обнаружение передатчика?

— Нет, не это.

— А на меня, должен тебе признаться, это производит самое сильное впечатление. И тебе советую о передатчике не забывать.

— Конечно. Но прежде всего нужно открыть, кто убийца Каменова, Якимовой...

— Значит, ты не веришь, что ее убил он?

— Об этом еще рано говорить. Но одно обстоятельство бросается в глаза: оба убийства — словно бы дело одной и той же закоренелой в преступлениях руки. В случае с Каменовым это совершенно очевидно. Но возьмем удушение Якимовой — тот же стиль. Влахов первым обратил мое внимание на это обстоятельство. Потом я говорил с врачами. При удушении смерть наступает вследствие остановки дыхания, или по-медицински — асфиксии. Для этого обычно нужно минут десять. Это время предполагает возможность борьбы. В результате — следы этой борьбы на теле, обстановке, шум... Смерть может наступить и быстрее, как это бывает при повешении, когда мгновенно прекращается приток крови к мозгу. Нужна особая сноровка, своего рода профессионализм, чтобы добиться такого эффекта при удушении рукой. Такой сноровки не было у Слави Каменова. Нет, удушение Якимовой — дело опытного, ловкого убийцы. Это не убийство из ревности.

— Ты не чувствуешь, как уходишь от главного? — заметил Марков. — Не торопись. Разумеется, мы должны заняться и убийством Якимовой. Внимательно ознакомься с ее жизнью и подумай, кто был заинтересован в ее смерти, а также и Каменова. Если, конечно, один и тот же человек убил их обоих. И снова напоминаю тебе — не забывай о передатчике.

— Я не забываю. Но, по-моему, путь к нему — это путь к убийце.

После разговора с полковником Ковачев ушел в свой кабинет и снова занялся изучением дела. Примечание судебно-медицинской экспертизы, на которое он вначале не обратил внимания, давало основание полагать, что в деле могут быть и другие моменты, значение которых поначалу ускользнуло от него. Он читал его, перелистывал, разглядывал многочисленные фотографии, стараясь представить себе картину преступления.

Вопрос о том, почему Каменов не проснулся, когда ему перерезали вены, был уже выяснен.

Положение с делом об убийстве Якимовой, однако, было гораздо сложнее. Доказательства в пользу и против версии, что убийца — Каменов, находились, можно сказать, в равновесии. Проблема заключалась в том, на какую тезу опереться.

Что, в сущности, давало основание предполагать, будто Каменов убил Якимову? Его ревность.

Только у него из всех известных следствию лиц были мотивы совершить это убийство. Достаточно ли поездки Якимовой в Бояну с другим мужчиной, чтобы он решился на такое преступление? Может быть, какая-то трагедия в их отношениях назревала раньше, хотя окружающие, в том числе Доневы и Григоров, об этом не подозревали? Этот вопрос нужно изучить внимательно.

Большую роль играет то обстоятельство, что у Каменова нет алиби. Где он находился с десяти до двенадцати часов вечера в воскресенье, как раз когда была убита Якимова? Предполагается, что он был с ней. Но так ли это? Точных данных, что они встретились, нет. Если бы ему не позвонили и он остался дома, тогда Каменов мог бы засвидетельствовать свое алиби. Но может быть, в этом случае Якимова была бы жива!

Как ни крути, тот факт, что Каменов не явился в милицию, что он прятался, говорит, несомненно, против него. При первой же возможности он снял свои деньги со сберкнижки, значит, сознательно готовился скрываться. С какой целью? И почему он сказал Лютичеву, что в четверг уйдет от него? Может, нашел другое, более надежное убежище? Или же обеспечил себе побег за границу? Может быть, соучастники пообещали ему что-то, чтобы усыпить его бдительность, и ликвидировали.

Прав полковник Марков: передатчик — самая серьезная улика против Каменова, доказывающая, что он занимался преступной деятельностью и от него можно было ожидать всего.

Но нельзя забывать или недооценивать факты, которые говорили в его пользу.

С другой стороны, способ удушения был, несомненно, не типичен для убийства из ревности, хотя это еще не снимало подозрения с Каменова. Возможно, он убил Якимову в связи со своей нелегальной шпионской деятельностью.

Действительно, невероятно: сам убийца первым заявляет, что смерть насильственная. Но почему не допустить, что его слова, сказанные Доневым, всего лишь хитрость, на которую он пошел, чтобы выиграть время и скрыться? Он заявляет, что уведомит милицию, предупреждает, что позвонит и ее родителям. И не делает ни того, ни другого. Но зачем же он ждал утра? Это так странно, необъяснимо. Словно он только утром узнал, что Якимова убита.

И кроме того, сам Каменов убит. Это показывает, что в деле замешан по крайней мере еще один человек. Человек, который не попал в поле зрения следствия, о котором они ничего не знают и который мог убить Якимову. Задача номер один — открыть его.

Дактилоскопические следы стерты одеколоном. К этой мере мог прибегнуть тот, кто собирался остаться легальным и доказывать свое алиби, а не тот, кто прячется от власти.

Допустим, что убийца — какой-то неизвестный человек. Кто это может быть? Что мы знаем о нем?

Есть черта, общая для обоих убийств, которая словно характеризует его: это «квалифицированный» жестокий убийца, с железными нервами, действующий с холодной расчетливостью.

Это может быть человек, с которым Якимова была в ресторане. Она пустила бы в свою комнату ночью только близкого. И он воспользовался ее доверием, чтобы напасть на нее неожиданно, сзади.

Другой неизвестный — это человек, звонивший Каменову по телефону. Исчерпывается ли роль анонимного «доброжелателя» одним лишь доносом? Не преследовал ли этот разговор иную цель — выманить Каменова из дома, лишить его алиби? Тогда роль «доброжелателя» становится более роковой. Может быть, он замешан в убийстве? Может быть, он и есть сам убийца?..

И наконец, не поторопился ли Влахов со Скитальным? У художника было значительно больше оснований для ревности, чем у Каменова. Ведь он как раз и есть «отвергнутый любовник». И потом... зачем искать неизвестного, когда есть известный? Скитальный был в воскресенье вечером у Якимовой. Ухаживал за ней упорно и безуспешно. Ведь уничтожить следы постарается тот, кто собирается остаться легальным и отстаивать свое алиби. Это соображение в пользу Каменова не оборачивается ли в ущерб Скитальному? Вот он не спрятался. Следовательно, рассчитывал на алиби.

Впрочем, что значит алиби? Это значит — в момент совершения преступления быть где-то в другом месте. А Скитальный сам, да, сам сообщил, что был у Якимовой в воскресенье после обеда. Хотя его никто не спрашивал, хотя никто об этом не знал. Значит ли это, что он не нуждается в алиби? Нет. Он вспомнил, что не стер свои отпечатки пальцев с рюмок и бутылки. И эта оплошность заставила его быть откровенным. Так? Но как может человек, который позаботился везде уничтожить свои следы, забыть о рюмках, о бутылке?

Но если принять, что Скитальный убил Якимову, означает ли это, что он убил и Каменова? Не слишком ли тяжела такая роль для этого опустившегося псевдохудожника, этого маньяка? Способен ли человек с его нервами совершить одно за другим два тяжелых, жестоких, хладнокровно задуманных убийства?

Ковачев встречал показных храбрецов, которые теряются при первом настоящем испытании. Но бывает, на первый взгляд тихий, робкий, слабонервный человек таит в себе огромные силы и совершает дела, перед которыми любой другой впал бы в панику. Не принадлежит ли и Скитальный к этой категории потенциальных героев? В данном случае — героев зла! И что общего у этого «героя» с радиопередатчиком?

Да, нужно найти способ связаться с художником. Обязательно. Его имя рано вычеркивать из списка подозреваемых.

Как много еще невыясненных обстоятельств в этом деле! И чем больше размышляешь, тем быстрее, подобно лавине, растет их число. Это означает только одно: не найден правильный путь, они блуждают в потемках, путаются в противоречивых данных.

Почему Якимова осталась на воскресенье в Софии, какие важные причины задержали ее: посещение Бояны или что-то другое, какое-то событие, происшедшее днем, о котором они даже не подозревают? Почему она обманула Каменова, сказав ему, что должна встретиться со своей соученицей? Соученица не скрывает, что они встретились. Возможно ли, чтобы она была замешана в шпионаже?

Почему Якимова заперла дверь своей комнаты — чего раньше никогда не делала? Что она хотела скрыть от своих хозяев, если они вернутся в ее отсутствие? Радиопередатчик? Нелегального соучастника, который потом ее убил?

Можно ли верить Скитальному, что Якимова до четверти десятого не выходила из своего дома? Лжет он или, действительно, не видел ее? Если он убийца, если он даже только замешан в преступлении, незачем размышлять над его словами, он лжет. Но если он говорит правду? Как объяснить тогда тот факт, что в половине десятого Якимова уже сидела с пожилым мужчиной в Боянском ресторане?