Чингиз Абдуллаев - Правила логики Страница 17

Жигунов, на которого посмотрели все присутствующие, продолжал спокойно пить чай.

– Ну и что? — спросил он наконец. Правда, шея у него покраснела.

– В тот вечер вы по поручению мадам Полонской приказали Альберту сделать так, чтобы «шевроле» далеко не уехал. Альберт все сделал как нужно. Но Серж вернулся, сначала к соседям Лепелье, где у него, видимо, все-таки был роман с молодящейся Терезой, затем в дом.

Вы поручили тогда Альберту привести «шевроле» обратно в гараж.

Выехавший за машиной водитель вернулся и доложил, что молодой хозяин уехал на такси в город. Только сегодня вы узнали, что Альберт соврал. Только сегодня ночью вы узнали, что Серж вернулся домой. Наконец, только вы не знали, что он возвращался домой. Именно поэтому вы и пошли на кухню за щипцами для камина.

Встретив там Альберта, вы потребовали объяснений, каким образом крест мог оказаться в магазине и почему Альберт обманул вас в ту ночь. Вы уже понимали, что он, убив Сержа, взял его крестик. Для него это было целое состояние.

Альберт не знал, что Сержа видело еще несколько человек. А вы, понявший, в чем дело, только сегодня ночью решили, что скорый суд более надежен, чем суд обычный. Все верно?

– Он убил нашего мальчика, — хрипло произнес Жигунов, — и не хотел признаваться. Я не думал его убивать, просто кровь ударила в голову. Бедный Серж, я носил его на руках еще в детстве.

– Какое несчастье, — строго произнес Дольский, — вы хоть понимаете, что натворили? Как теперь объясняться с полицией?

– Господа, я дала от вашего имени слово, — напомнила Полонская.

– Он так мне и не сказал, где похоронен Серж, — пробормотал Жигунов.

– Где-нибудь в парке, возле гаража, — предположил «Дронго». — Вызовите людей, пусть они перекопают все вокруг.

– Вы странный человек, мистер Леживр. — немного задумчиво сказал Жорж де Рувруа, — ваше появление у нас вызвало целый ряд воспоминаний и два серьезных преступления. У вас должна быть нелегкая жизнь.

– Так и есть, — серьезно подтвердил «Дронго», — никто не говорил, что у меня легкая жизнь.

Он поднялся.

– Остальное вы можете решать без меня, господа.

– Храни вас Бог, — произнесла графиня, — хотя вы в него не очень верите.

– Человеческий суд оказался сильнее божьего, — напомнил «Дронго».

– Нет, — возразила Полонская, — рукою нашего друга двигал Бог. Он не убийца, он справедливый мститель.

Она закрыла глаза.

– Мой Серж, — тихо произнесла Полонская.

Дольский встал, выглянул в окно.

– Кажется, приехало такси. Кто его вызвал?

– Я, — «Дронго» подошел к графине.

– Прощайте, мадам Полонская.

– Благодарю вас, мистер Леживр. Может я должна вам какую-нибудь сумму за беспокойство? Простите, что спрашиваю, — Через пять лет, — невесело улыбнулся «Дронго», — через пять лет пригласите меня снова на ужин.

Жорж де Рувруа, уже стоявший за спиной графини, кивнул головой, прощаясь.

Игорь крепко пожал руку. Жигунов стоял, отвернувшись. «Я здесь уже лишний», — подумал «Дронго». Он вышел из дома, сел в такси и, когда машина тронулась, еще раз оглянулся. Дом стоял какой-то серый, блеклый, будто размытый. И это все создавало общее впечатление нереальности, какой-то эфемерности происходящего.

Он откинулся на сиденье. В запасе еще два дня. Господи, сделай так, чтобы они были спокойными.

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ

СМЕРТЬ БАНКИРА

В офисе все было монументально и торжественно, как и подобает в учреждениях такого рода. Бесшумно работали кондиционеры, мягкие шаги торопящихся клерков заглушали ковры, протянувшиеся по всем коридорам. Лишь иногда раздавалось мелодичное звучание звонка, сигнализирующего о пришедшем на очередной этаж лифте и слышался шорох открываемых дверей. Здесь царил дух респектабельности и порядка, В приемной находилось два человека. Сидевший почти у самых дверей молодой охранник — Роман Назаров — откровенно скучал, усилием воли заставляя себя сохранять почти бодрствующий вид. Он иногда незаметно дремал, когда не было посетителей, но старался не закрывать глаза слишком плотно, чтобы не заснуть окончательно.

Слева от дверей за большим столом, в окружении компьютеров и телефонов, сидела молодая женщина лет тридцати. Высокий, правильной формы лоб, строгий, почти римский, прямой нос, тонкая линия губ, светлые волосы, собранные и зачесанные назад, красивые длинные пальцы. Роман видел ее уже второй год.

Первый месяц красивая женщина действует ободряюще. Через год даже она не способна спасти от скуки. Некоторые охранники, правда, пытались за ней ухаживать, но неизменно получали вежливый и твердый отпор. А если учесть, что разговаривать с ней нельзя, то дежурство у дверей превращается просто в нудную и никому не нужную работу. Согласно полученным инструкциям, Назаров не имел права никуда отлучаться. Даже если острая необходимость заставляла его покинуть свой пост хотя бы на десять секунд, он обязан был вызвать замену из дежуривших внизу охранников. По его мнению, все эти фокусы никому не были нужны. Внизу очень строго проверяли каждого посетителя, и никто не мог пронести в банк ни оружия, ни взрывчатки, ни других посторонних предметов. А тем более пройти незамеченным мимо дежуривших внизу в вестибюле и у лифтов бдительных охранников. Но обсуждать или, тем более, нарушать полученные инструкции Роман не собирался.

Здесь слишком хорошо платили.

Раздался требовательный звонок из кабинета и почти сразу громкий голос президента банка. Он предпочитал общаться с секретарем именно таким образом:

– Кира, кто еще сегодня ко мне придет? Женщина чуть поморщилась, ей не нравились эти внезапные громкие слова, раздающиеся без ее ведома в приемной.

– К вам еще два посетителя, Аркадий Борисович, — доложила она спокойно.

– Кто? — очевидно хозяин кабинета не любил гостей.

– Журналистка Горюнова из «Независимой». Вы ей назначили на сегодня. И другая женщина — Марина Левина. Вы тоже назначили на сегодня.

– Первой дадите десять минут, — прохрипел Аркадий Борисович, и отключился.

Женщина, подумав немного, включила переговорное устройство по своему каналу. Через полминуты, наконец, раздался голос:

– Что тебе еще?

– Вы не сказали, сколько минут предоставить Левиной?

– Не сказал… ну, смотря по обстановке. Думаю, ей не нужно оговаривать время.

– Хорошо, Аркадий Борисович, — очень спокойно согласилась Кира.

Она положила перед собой несколько листков бумаги и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Следующие пять минут в приемной была тишина. Затем раздался звонок. Она подняла трубку внутреннего телефона.

– К господину Воробьеву приехала журналистка Горюнова, — доложили ей снизу.

– Аркадий Борисович ждет ее, — подтвердила Кира, — пусть поднимается к нам.

Роман встрепенулся, кажется, будет хоть какое-то разнообразие.

Через минуту в дальнем конце коридора раздался мелодичный звоночек, известивший о прибытии гостьи. В приемную вошла женщина лет сорока, невысокого роста, с короткой, почти мальчишеской стрижкой. Она была словно сгусток энергии, почти шаровая молния, внезапно попавшая в закрытое помещение.

– Здесь кабинет самого Воробьева. Как это приятно. Когда же можно войти к нему? Прямо сейчас? Чудесно. Как здесь интересно!

Кира с улыбкой следила за ней.

– Вашу сумку, — потребовал Роман, протянув руку. Он сразу вошел в образ требовательного охранника.

– Меня проверили внизу, — возмутилась Горюнова, поправляя очки. Охранник по-прежнему держал перед собой руку. Она недовольно положила сумку на стол.

Роман быстро осмотрел ее. Магнитофон, микрофон, кассета, ничего необычного.

Косметика, платок.

Он вернул сумку журналистке.

– У вас десять минут, — улыбаясь, сказала Кира, — идите за мной.

Обе женщины вошли в кабинет. Почти тут же Кира вышла и, усевшись за свой стол, подняла трубку внутреннего телефона, набрав номер телефона буфета.

– Два кофе Аркадию Борисовичу, — попросила она, — у него гость.

Роман снова сел на свой стул. Можно было не проверять журналистку. Но ему было скучно, а это хота как-то развлекало. В приемную принесли поднос, накрытый салфеткой. Девушка в белом халате, оставив все на столе, улыбнулась Кире. Та, улыбнувшись в ответ, кивнула в знак благодарности и, поднявшись со своего места, взяла поднос, направляясь к кабинету. Роман, вскочив, открыл ей дверь.

Едва Кира скрылась за дверью, как в приемную уверенным шагом вошла высокая светловолосая женщина. Она строго и испытывающе посмотрела своими голубыми глазами на Романа. От неожиданности тот чуть не упал со стула. Это была сама Светлана Бабич; жена президента банка. Он вскочил со своего места.

Служащим полагалось знать, кто жена их хозяина, тем более такая жена — Светлана Викторовна и такого хозяина.