Чингиз Абдуллаев - Выстрел на Рождество Страница 17

— Добрый день, — кивнул Дронго, обращаясь к неизвестному по-русски. — Вы, очевидно, Арво Сумманен?

Он помнил имя садовника. Но Сумманена, похоже, не удивило и не смутило то, что гость знал его имя. Он молча смотрел на прибывших, словно разрешая им продолжить разговор.

— Вас предупредили о нашем приезде? — уточнил Эдгар.

— Да, — мрачно ответил садовник по-английски, — мне сказали, что вы приедете.

Он говорил с очень сильным акцентом.

— Вы разве не говорите по-русски? — удивился Дронго, обращаясь к садовнику.

— Говорю, — ответил тот снова по-английски, — но в этой стране принято говорить на другом языке, сэр.

Джил снова поежилась, словно этот садовник мог прямо сейчас напасть на них.

— Он такой неразговорчивый и страшный, — тихо прошептала она по-итальянски.

— Вас ждут, — кивнул Сумманен, подходя к тяжелым дверям и открывая одну створку.

Больше он не сказал ни слова. Они вошли в большую прихожую. На столике стояла ваза с орхидеями. Их шаги гулко отдавались по всему дому, как будто в замке больше никого не было. Сумманен показал в сторону гостиной, но сам не пошел их провожать, выходя из здания. Все трое гостей прошли дальше. Там их уже ждали. В легком инвалидном кресле сидела хозяйка замка, мать братьев Дегтяревых — Ольга Хотинская. Ей было уже за шестьдесят, но болезнь ног не наложила своего отпечатка на внешность женщины. Это была ухоженная, аккуратно постриженная и красиво одетая женщина. У нее были голубые глаза, несколько потускневшие от времени. Было заметно, что в молодости она была довольно привлекательной. Впечатление несколько портили очень тонкие губы. Рядом стояла женщина лет сорока пяти, одетая в скромный серый костюм. Она была среднего роста, но довольно упитанная. У нее было полное, круглое лицо, вздернутый нос и нарисованные брови, придающие ее лицу несколько глуповатое выражение. Это была сиделка Лилия Чебан.

— Добрый день, — строго приветствовала гостей по-русски Ольга Игоревна, даже не улыбнувшись. — Нам сказали, что вас будет двое.

— Это мой личный секретарь, — показал Дронго на Джил.

— Ясно, — Хотинская осмотрела Джил с головы до ног таким внимательным взглядом, что та невольно покраснела.

— А это ваш друг? — уточнила Ольга Игоревна, показывая на Эдгара.

— Да. Разрешите его представить: Эдгар Вейдеманис. Мой напарник и партнер, с которым я обычно провожу свои расследования.

— Понятно. А как обращаться к вам?

— Меня обычно называют Дронго.

— Господин Дронго, я рада приветствовать вас в нашем замке. Игорь звонил мне и сообщил о вашем визите. Сегодня утром нам тоже звонили — очевидно, ваш друг, который сообщил нам о вашем предстоящем визите.

— Это я вам звонил, — вставил Вейдеманис.

— Я так и поняла. Садитесь, господа, раз вы проделали такой большой путь. Из Москвы, потом из Лондона и сегодня утром из Эдинбурга.

— Спасибо, — Дронго и его спутники расселись на стульях. Сиделка взяла стул и села чуть позади своей хозяйки.

— Итак, господа, я вас слушаю, — невозмутимо произнесла Хотинская. — Вы прибыли сюда, чтобы провести ваше расследование, и я готова вас выслушать и помочь вам, если понадобится.

— Кто еще есть в данный момент в замке, кроме вас двоих и вашего садовника? — уточнил Дронго.

— Наша кухарка Дороти должна подойти через два часа, — пояснила Ольга Игоревна, — на третьем этаже сейчас еще отдыхают жена и дочь Игоря, которые приехали сюда только вчера утром. Они традиционно просыпаются ко второму завтраку или к обеду, — с явным сарказмом произнесла она. Было понятно, что ей не нравится подобная черта невестки и внучки.

Хотинская, поняв, что невольно выдала свое недовольство, нахмурилась и закончила:

— Больше никого в замке нет.

— А ваша дочь с внуком? — уточнил Дронго.

— Они приедут завтра днем. За ними заедет Игорь, который приедет вместе с ними. Наш садовник возьмет автомобиль и завтра днем отправится за ними на эдинбургский железнодорожный вокзал.

— Ясно. Сумманен давно у вас работает?

— Достаточно давно, чтобы мы могли ему полностью доверять, — с явным вызовом произнесла Хотинская, — и моя сиделка тоже работает у нас не первый год, если вас это интересует.

Дронго взглянул на Джил. Она была явно ошеломлена подобным приемом. Ей казалось, что эта женщина должна радоваться, что сюда приехали люди, готовые помочь ее младшему сыну избежать тюрьмы. А вместо этого они наткнулись на холодный прием и явно негостеприимную хозяйку.

— Я могу у вас уточнить, где именно вы были в тот момент, когда раздался выстрел? — спросил Дронго.

— Можете. Я поднималась по лестнице на третий этаж. С правой стороны у нас есть специальная лестница без ступенек. Такие длинные коридоры наверх, чтобы я могла подниматься в своем кресле. В этом доме мои мальчики думали о своей матери, когда затевали здесь ремонт. Я как раз была где-то между вторым и третьим этажом. Ближе к третьему. Услышала выстрел. Затем крики, шум, топот. Когда наверх поднялась Лилия, я была уже на третьем этаже. Мы вместе проехали в апартаменты Виктора, где уже находились трое моих детей — Игорь, Виктор и Валентина. И супруга Игоря — Дзидра.

Дронго заметил быстрый взгляд Джил. Среди своих детей она не назвала свою невестку, очевидно, не считая ее родной дочерью.

— Мы вошли в комнату вместе с Лилией, — пояснила Ольга Игоревна. — У вас есть еще вопросы? — ледяным голосом спросила она.

— Мне нужно будет осмотреть дом, — сказал Дронго.

— Что именно вы хотите увидеть? — спросила Ольга Игоревна.

— Я хочу осмотреть дом, — подчеркнул Дронго, — желательно все комнаты и все этажи. Я понимаю, что пока слишком рано и ваша невестка с внучкой еще отдыхают. Но я мог бы осмотреть другие комнаты.

— Вы считаете это необходимым? — спросила Хотинская.

— Безусловно, — ответил Дронго, — иначе я не представляю, как могу помочь вашему младшему сыну.

Женщина подняла голову. Было заметно, как она вздрогнула. Ей явно не понравилась последняя фраза гостя. Или она была к ней не готова. Скорее не готова. Возможно, ее покоробила эта фраза.

— Лилия, — чуть повернула голову Хотинская, — принесите мне стакан воды.

Сиделка поднялась и вышла из комнаты. Хозяйка даже не предложила воды или чего-нибудь другого своим гостям. Вместо этого она дождалась, пока сиделка выйдет из гостиной, и сразу обратилась к Дронго:

— Я хотела бы, чтобы мы сразу поняли друг друга, господин Дронго. Не скрою, что я была против вашего приезда в Шотландию. Мне кажется, что местный адвокат добьется гораздо больших успехов, чем приехавший гость из Москвы, даже такой известный эксперт, как вы, о котором мне рассказывал Игорь. Понимаю, что вам неприятно слышать эти слова, но мой старший сын настоял на своем варианте. Я приняла решение ему уступить, хотя отдаю себе отчет, что спустя два с лишним месяца установить истину будет почти невозможно. Каким бы замечательным экспертом вы ни были. Просто так не бывает. Но я согласилась вас принять и ответить на все ваши вопросы.

— Вы считаете, что Виктору уже невозможно помочь? — прямо спросил Дронго.

— Я считаю, что ему нужно помогать иными способами, — пояснила она, — и для этого нужен не гость из России, а английский специалист, который занимается этим делом уже два с лишним месяца.

Лилия вернулась, принеся стакан воды. Хотинская взяла стакан и, даже не сделав попытки имитировать глоток, просто поставила его на стол. У этой женщины был тяжелый характер.

— Я имею поручение вашего старшего сына, и мы подписали с ним договор, — напомнил Дронго. — Если вы разрешите, я все-таки осмотрю замок.

— Это ваше право, — кивнула Хотинская, — я только хотела, чтобы мы с вами правильно поняли друг друга.

— Я все правильно понял. Кто может нас проводить, чтобы показать нам все комнаты?

— Лилия, конечно. Все комнаты открыты. В этом доме не принято закрывать какие-либо двери. Можете все осмотреть.

— Спасибо, — он поднялся, стараясь не смотреть на Джил. Они вышли из гостиной вслед за Лилией, которая повела их сразу на второй этаж. Когда они поднимались, Джил догнала его.

— Тебе не противно? — жалобно спросила она. — По-моему, она тебя просто выставила. Зачем тебе это нужно? Я бы на твоем месте повернулась и просто уехала бы отсюда. Раз и навсегда. Тем более что они не нуждаются в твоих услугах. Она ясно выразилась…

— Тише, — попросил Дронго, — не нужно так громко. И говори только по-итальянски. Мне кажется, что именно теперь я не имею права отсюда уезжать. Понимаешь, что происходит? Нечто не совсем логичное. Мать, которая не хочет спасти своего сына. Не хватается за любую возможность, чтобы ему помочь. Более того, даже возражает против приглашения независимого эксперта. Почему? Ты можешь дать мне логичное объяснение?